"Казахстанская правда", 18 ноября

Где-то в середине октября 1993 года четыре гигантских транспортных самолета "Ильюшин-76" вне всякого расписания вылетели из Алматы в Лондон и вернулись обратно с грузом особой важности - привезли несколько десятков тонн новой казахстанской валюты, изготовленной в Англии. Она должна была вводиться через месяц. Однако этой секретной операции предшествовала целая цепь растянувшихся на несколько лет драматических событий.

- Уважаемый Нурсултан Абишевич, нашей национальной денежной единице - тенге - десять лет. Уже не надо никому доказывать, что это состоявшаяся валюта, признанная мировым финансовым сообществом. Но хотелось бы знать Вашу характеристику прошедшего периода с точки зрения человека, непосредственно принимавшего сложные политические решения и постоянно работающего над обеспечением финансово-экономической независимости Казахстана.

- Кризис советской плановой экономики, начавшийся еще в 70-80-е годы, обрел характер агонии после развала союзного государства. Было совершенно очевидно, что минимизировать разрушения, обретающие гипертрофированный характер, можно только поддерживая имевшиеся хозяйственные связи, сохраняя единую рублевую зону и ведя одновременно планомерную и согласованную работу по созданию в новых независимых государствах собственных экономик.

Но даже более чем два года назад созданное Содружество Независимых Государств не сумело тогда преодолеть центробежных тенденций, создать действительно союз или, как тогда говорили, хотя бы обеспечить "цивилизованный развод". Многие из новых стран вели какие-то свои закулисные игры, явно переоценивая свои экономические и политические возможности. Некоторые надеялись на помощь Запада и чуть ли не ежемесячно меняли ориентацию, совершая сложные пируэты: то поддерживая Содружество, то отрекаясь от него, то выступая союзниками России, то ее же обвиняя во всех смертных грехах.

Правительство России само в то время не имело четко выраженной позиции и также лавировало, зачастую в ущерб себе же и своим соседям. Так, в начале января 1992 года, несмотря на предварительные договоренности, без каких-либо консультаций с соседями или хотя бы элементарного их оповещения, российское правительство отпустило цены.

Вы, наверное, помните, как резко взлетели цены, пошла вверх инфляция, из-за падения рубля начали "гореть" сбережения людей, пошло обнищание населения на территории всего Содружества.

Никакого сомнения ни у меня, ни у кого другого не вызывало то, что контроль за ценами рано или поздно нужно будет снимать, так же как и то, что Россия неизбежно пойдет на реформу рубля. Это диктовалось самой логикой построения рыночного хозяйства. Мы, естественно, также должны были готовиться к введению своих валют, и мы готовились.

Но считаю до сих пор, что все это можно было сделать более разумно, более безболезненно для людей и с большим эффектом для экономик наших стран. Роль своеобразного микширующего потери механизма, причем как экономического, так и политического свойства, могла сыграть рублевая зона. Но никакая логика тогда не действовала, превалировали эмоции и сиюминутные проблемы и страхи.

И в начале 1992 года я издал секретный указ о подготовке нашей собственной национальной валюты. Была создана специальная группа, состоящая из представителей Администрации, Правительства, экспертов Министерства финансов и Центрального банка. Мы регулярно встречались за закрытыми дверьми - разрабатывали методики и механизмы введения национальной валюты, решали организационно-технические задачи, обсуждали дизайн монет и купюр.

К середине года была закончена разработка валюты, получившая название тенге. И мы заключили договор с британской компанией "Томас Де Ля Ру", оказавшейся надежным и добросовестным партнером. Когда образцы новых купюр разного достоинства были готовы, я попросил компанию тайно напечатать четверть от общего количества требуемых банкнот и хранить их в Лондоне до того момента, когда они нам понадобятся. В это же время начались мои конфиденциальные консультации с Международным валютным фондом и Всемирным банком по поводу введения новых денег.

Эти меры оказались своевременными. В конце 1992 года стало ясно, что Россия все же готовится провести реформу рубля, причем, я был уверен, без учета интересов других республик. Поэтому я распорядился ускорить подготовку ввода нашей национальной валюты.

В июле 1993 года Центральный банк России объявил, что он вводит в обращение новые купюры. В начале августа я вылетел в Москву на встречу с Борисом Ельциным. Мы подписали с ним декларацию, в которой черным по белому говорилось, что Казахстан остается в рублевой зоне. Однако практическими шагами это подкреплено не было. В середине августа я снова встретился с Ельциным и Черномырдиным, и мы сделали второе заявление, подтвердив обоюдную заинтересованность в сохранении единой рублевой зоны. Безрезультатно прошел еще месяц, в течение которого старые рубли продолжали сваливаться к нам.

В качестве превентивной меры, чтобы хоть немного обезопасить наш товарно-денежный рынок и семейные бюджеты казахстанцев, я дал распоряжение установить усиленные милицейские и таможенные посты по всем точкам, где могла провозиться бросовая рублевая масса, изымать ее и определять на временное хранение в специально отведенных складах. То, что начали задерживать, не поддавалось счету, легче было измерять конфискованную макулатуру на вес - тоннами.

В начале октября в Москве я, вместе с главами Узбекистана, Армении, Таджикистана и Беларуси, подписал рамочное соглашение с Россией, которое должно было сформировать основу новой рублевой зоны, включающей шесть бывших республик СССР. Средства массовой информации с пафосом назвали подписание этого документа основным шагом по созданию Экономического союза.

Однако и это осталось бумажной декларацией. Как известно, к модели такого союза мы подошли только в этом году. И как показала жизнь, Казахстан в качестве экономического партнера был нужен России в такой же мере, как и Россия - Казахстану. И мы пошли по этому пути, но жаль, что позже. Мы вместе понесли не поддающиеся счету потери.

О своем намерении ввести тенге я накануне конфиденциально предупредил руководителей соседних государств - Ислама Каримова, Аскара Акаева и Сапармурата Ниязова. А 10 ноября мы с президентом Узбекистана провели пресс-конференцию, на которой объявили, что отказываемся от рубля и будем вводить собственные валюты.

На следующий день я обратился по телевидению и радио к народу Казахстана и назвал дату введения тенге - понедельник, 12 ноября. По взаимной договоренности в этот же день и час о вводе новой валюты в Узбекистане объявил и Ислам Каримов. Новая валюта была запущена.

По прошествии десяти лет можно отметить, что введение тенге явилось реальной базой для обеспечения экономического суверенитета страны. Казахстан смог проводить независимую финансово-экономическую политику, осуществлять самостоятельную денежно-кредитную политику, проводить кардинальные экономические реформы. На сегодня уже никто не сомневается - казахстанский тенге состоялся и занял достойную нишу, соответствующую нашему нынешнему экономическому состоянию, в ряду мировых валют.

- Судьбу тенге нельзя назвать абсолютно безоблачной. Когда, по Вашему мнению, был самый трудный момент для казахстанской валюты?

- Конечно, становление национальной денежной системы проходило не без трудностей. Уже на первых шагах был допущен промах нашими экономистами в определении курса.

Вскоре стало ясно, что начальный курс обмена, определенный как 4,7 тенге к доллару, был более чем завышен. Правительство приняло решение о проведении искусственной девальвации, определив новое соотношение - 20 тенге к одному доллару. Однако решение это также оказалось недостаточно выверенным, потому что, как показала жизнь, реальный разрыв был еще больше. На эту ошибку наложилась и другая - в начале 1994 года был произведен неправильный зачет долгов предприятий по взаимным обязательствам, что больно ударило по нашему бюджету. Но в какой-то мере ошибки на том крутом историческом вираже, в который "въехал" Казахстан, были объяснимы.

Кстати, эти ошибки ввели тогда в заблуждение экспертов МВФ. Исходя из своего анализа, они "спрогнозировали" для нас обвальную инфляцию. По их мнению, к сентябрю 1994 года курс должен был составить 150, а к январю 1995-го - 200 тенге к одному доллару США. На самом же деле, в результате ряда энергично принятых мер, понижение было более чем плавным. Поначалу курс снижался со скоростью три - четыре процента в месяц.

В 1996 году он достаточно стабилизировался. И только на шесть лет позже, то есть в 2001 году он составил 146 тенге к одному доллару. Сегодня казахстанская валюта колеблется в этих же пределах и уже свободно конвертируется во всех странах Центральной Азии и в России.

Также своеобразным "испытанием на прочность" для нашей валюты стал финансовый кризис в России в 1998 году. В результате глобальных изменений на мировых финансовых рынках произошла значительная девальвация национальных валют целого ряда стран - торговых партнеров Казахстана. Это привело к удорожанию казахстанского тенге в реальном выражении и способствовало снижению конкурентных позиций казахстанского экспорта.

Кроме того, существующий в то время стереотип механического переноса методов оценки ситуации в России на Казахстан вызвал на внутреннем валютном рынке ажиотажный спрос на иностранную валюту. Большие валютные интервенции привели к значительному снижению валовых золотовалютных резервов. Это был трудный момент для тенге. Для предотвращения дальнейшего сокращения золотовалютных резервов и восстановления конкурентоспособности тенге возникла необходимость дальнейшей девальвации тенге.

Переход к режиму свободно плавающего обменного курса тенге - еще один пример тщательной проработки основных принципов и процедурных вопросов предстоящей операции. Нам удалось не допустить обвала валютного рынка и банковской системы.

Режим свободно плавающего обменного курса тенге был мной одобрен и введен в апреле 1999 года. Для поддержки валютного рынка, с согласия крупнейших экспортеров с 4 апреля 1999 года была временно введена обязательная продажа 50 процентов экспортной выручки. Для обеспечения банковской системы дополнительной ликвидностью временно были снижены резервные требования (с 10 до 5 процентов).

Был принят ряд компенсационных и защитных мер в отношении депозитов физических и юридических лиц, активов пенсионных фондов.

Уже в конце 1999 года значительно улучшился платежный баланс страны, выросли золотовалютные резервы страны, существенно укрепилась банковская система, и самое главное, восстановился рост производства в экономике.

- С увеличением объемов добычи сырья, особенно нефти, растет приток иностранной валюты в страну. Это неизбежно ведет к укреплению тенге. В то же время резкое укрепление тенге может негативно сказаться на экспортном потенциале страны и в целом на экономике Казахстана. По некоторым прогнозам, к 2015 году добыча нефти в стране возрастет в три раза. Не приведет ли тогда резкое укрепление тенге к падению конкурентоспособности казахстанских товаров на внешних рынках и, как следствие, значительному замедлению темпов экономического роста, а то и вовсе к стагнации экономики? Это бывало в истории многих стран. Какие меры Вы, как Глава государства, намерены предпринять, чтоб этого не случилось?

- Ваши рассуждения с точки зрения экономической теории абсолютно правильны. Такие предположения и были, например, одной из главных причин создания Национального фонда. Он уже оказывает важное стабилизирующее воздействие на динамику обменного курса тенге.

Национальный фонд, как известно, был создан для обеспечения снижения зависимости экономики Казахстана от динамики мировых цен на сырье - стабилизационная функция, и формирование накоплений государства - сберегательная функция. Это стратегическая задача.

И если бы мы не перечисляли какую-то излишнюю часть средств при высоких ценах на нефть в Национальный фонд, уже сейчас мы бы столкнулись с рядом сложных макроэкономических проблем. И тогда излишки иностранной валюты на внутреннем рынке привели бы к резкому укреплению тенге, что в дальнейшем снизило бы конкурентоспособность казахстанских товаров на внешних рынках.

Другой немаловажный вопрос: что мы будем делать, если цены на внешнем рынке на нефть и экспортные товары Казахстана снизятся? Тогда, без запасов Нацфонда придется опять в будущем секвестрировать бюджет, а это зарплата и различные выплаты бюджетникам. Это я считаю уже недопустимым, да и невозможным.

Так что отчисления в Нацфонд позволяют нам держать высокие темпы экономического роста, а также иметь определенную страховку на будущее при неблагоприятной ситуации на внешних рынках для Казахстана.

Вместе с тем для решения проблемы сырьевой направленности экономики мы приняли Стратегию индустриально-инновационного развития, нацеленную на диверсификацию отраслей экономики. В рамках Стратегии помимо активизации Банка развития Казахстана созданы такие финансовые институты, как Казахстанский инвестиционный фонд, Корпорация по страхованию экспорта и Инновационный фонд.

Они будут проводить политику инвестирования в создание новых и развитие действующих производств с высокой добавленной стоимостью и поддержку научно-технических исследований и разработок на основе комплексного анализа перспективных отраслей, выявления наиболее важных их элементов. Все эти меры должны способствовать осуществлению качественных изменений в структуре экономики, которые приведут к ее устойчивому росту.

- Известно, что средства из резерва вкладываются в различные проекты, связанные с ценными бумагами за рубежом, а сами мы при этом пользуемся иностранными займами. С чем это связано, и как средства из резерва будут участвовать в инвестиционных проектах в перспективе?

- Средства Национального фонда, в соответствии с инвестиционной стратегией, вкладываются за рубежом в различные финансовые инструменты, как ценные бумаги иностранных государств и компаний, иностранная валюта. При этом перечень этих инструментов строго ограничен высоконадежными и ликвидными объектами вложения, для того чтобы обеспечить их сохранность, достаточный уровень ликвидности и высокую доходность. Как правило, средства Национального фонда вкладываются в ценные бумаги и валюту высокоразвитых индустриальных стран, главным образом США, стран Европейского союза, других стран "Большой семерки".

Привлечение средств по иностранным займам в последние годы проходит только по тем договорам, которые были заключены еще до создания Национального фонда. Новых договоров по привлечению займов практически не заключалось.

В перспективе направление средств Национального фонда в экономику Казахстана на финансирование инвестиционных проектов или на другие цели может быть только после накопления в нем более значительных, чем сейчас, финансовых ресурсов.

- Нурсултан Абишевич, международными и независимыми экспертами даются различные оценки финансовой системы страны. Как Вы сами оцениваете ее современное состояние?

- Собственно, об этом лучше всего говорят оценки, которые нам дают международные финансовые институты. Казахстан первым среди стран СНГ получил страновой рейтинг инвестиционного уровня как по обязательствам в иностранной валюте от международного рейтингового агентства "Мудис" в сентябре 2002 года, так и по обязательствам в национальной валюте от агентства "Стандард энд Пуэрс" в мае 2003 года.

Среди многочисленных позитивных оценок казахстанской экономики можно также привести оценку, данную в декабре 2002 года консультантами миссии МВФ в связи с решением отозвать в августе 2003 года своего постоянного представителя из Казахстана. Было сказано, что в последние годы Казахстан достиг значительных успехов в стабилизации экономики и имеет чрезвычайно благоприятные перспективы на средне- и долгосрочный период и в ресурсах МВФ не нуждается.

В стране функционируют финансовые рынки с развитой инфраструктурой и пенсионная система, аналогов которой в других странах СНГ пока нет.

Считаю, что важнейшим показателем, характеризующим развитие этого сектора экономики, является степень доверия со стороны населения. Как показывает практика, увеличение вкладов населения в банки имеет тенденцию устойчивого роста.

Банковский сектор страны оценивается как наиболее стабильный и динамично развивающийся среди стран СНГ. В течение нескольких последних лет он претерпел значительные изменения, и теперь банковская система Казахстана отвечает основным международным стандартам. Банковский сектор признан самым капитализированным в СНГ - размер собственного капитала, приходящегося на один банк, составляет более 37 миллионов долларов.

Достаточно высокими темпами в последние годы развивается страховой сектор. За последние два с половиной года собственный капитал страховых организаций увеличился в 1,6 раза, совокупные активы - почти в три раза.

Все это также является показателем доверия населения к самой нашей национальной валюте, уверенности в том, что она не подведет.

Конечно же, это не означает, что в финансовом секторе уже нет проблем. Еще многие вопросы требуют решения, и мы стремимся к дальнейшему поступательному совершенствованию всей финансовой системы. К слову, немало претензий к банковскому сектору я предъявил на последнем Форуме предпринимателей страны.

Пользуясь юбилеем, я хочу выразить искреннюю признательность всем людям, которые вместе со мной десять лет назад решали задачу создания и введения национальной валюты. Это и члены государственной комиссии, представители властных структур, ученые, экономисты-практики, художники и дизайнеры - все те, кто был так или иначе причастен к решению этой масштабной государственной задачи. А также всех тех, кто сегодня участвует в формировании и реализации нашей финансовой политики, способствует развитию экономики страны.

- Все мы становимся свидетелями того, что в мире началась, если так можно выразиться, "схватка" валют, это особенно заметно на примере американского доллара и евро. Нарастает напряжение и вокруг юаня, который уже начал претендовать на звание азиатской валюты. О своей единой валюте подумывают арабские страны, в том числе мусульманский мир в целом. Что на Ваш взгляд, означают эти процессы, чего можно ожидать в перспективе? И в зоне влияния какой валюты может оказаться Казахстан в русле этих тенденций?

- Нарастание этих явлений, по-моему, свидетельствует не о чем ином, как об усилении интеграционных процессов с одной стороны, а с другой - о стремлении региональных сообществ или групп стран объединиться для защиты от неизбежных негативных проявлений неизбежной глобализации. Диктуется все это законами защиты своих традиционных рынков или целями захвата новых. Это, естественно, и должно учитываться всеми здравомыслящими экономистами и финансистами.

Начало этому процессу положили страны Европейского союза еще в 50-е годы прошлого столетия, которые сняли преграды в продвижении товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов в рамках единого платежного союза. Для углубления интеграции европейские страны, после жесточайшего кризиса 1992-1993 годов, пошли, наконец, на создание единой валюты - евро. Сила и стабильность его становится значительно выше, чем у прежних европейских валют.

Существует несколько моделей латиноамериканских международных валютных организаций. Правда, все они находятся еще в стадии оптимизации. Там очень сильное влияние имеет доллар.

В Африке есть два объединения: Валютный союз Центральной Африки и Западноафриканский валютный союз. Они созданы на базе бывшей зоны франка. Года три назад 8 из 16 государств Экономического сообщества Западной Африки начали коллективное движение к созданию валюты - афро. Планировалось, что она начнет действовать уже в 2004 году.

В Юго-Восточной Азии также уже есть реальные подвижки в сторону единой валюты. В Малайзии введен недавно "золотой динар". И, как планируется, к 2010 году "золотой динар" будет валютой для внутренних и внешнеэкономических расчетов в 12 исламских государствах.

Идут очень заметные процессы по усилению интеграции ряда государств на базе китайского юаня.

Повторю, что все это объективная неизбежность. И мы с реалиями современных финансовых и валютных построений, происходящих в мире, считаться обязаны. И едва ли правомерно ставить вопрос о "попадании" нашей страны в зоны влияния тех или иных валют. Будет более правильным говорить об активном участии в этих процессах, если хотите, в управлении ими, о "праве голоса".

Уже сейчас нужно говорить о взаимодействии валютных союзов и финансовых систем, а не о "войнах" между ними. К слову, каждому здравомыслящему политику и экономисту должно быть понятно, что противостояние бесперспективно и даже губительно для национальных экономик. Да, каждому участнику этих процессов придется чем-то поступиться. Но важнее итог, общее благо.

Обращаясь десять лет назад к народу Казахстана в связи с введением тенге, я говорил, что убежден в необходимости единой денежной системы, которая отвечает экономическим и политическим интересам стран, в нее входящих. Тогда я имел в виду в первую очередь Россию и Казахстан.

А сейчас в рамках ЕврАзЭС принято соглашение между странами-участниками по переходу с 2007 года к единой валюте. Правда, с оговоркой, что окончательное решение (в том числе по принципам и подходам) будет принято после гармонизации финансовых, экономических, институциональных, законодательных условий, обеспечивающих поступательное развитие экономики всех государств, входящих в этот союз.

Наиболее близко к решению этой задачи мы подошли в рамках Соглашения о едином экономическом пространстве, в которое сейчас входят Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина.

Всем нам, а также государствам СНГ, а может быть, даже шире, нужно понять и уяснить, зачем нам нужна валютная интеграция. Как мне представляется, главным наполнением сотрудничества в плане единой валютной зоны должны стать сугубо практические задачи, которые можно эффективнее и проще решать сообща. Это - нейтрализация в интересах национальных экономик негативного влияния той или иной иностранной валюты, подготовка к возможной экспансии иностранных валют или валютных союзов, а это, к сожалению, еще возможно, формирование единого финансового пространства и выработка механизмов его функционирования.

А самое главное - разработка национальных и союзнических мер валютно-финансовой стабилизации в целом и на период прогнозируемых региональных или глобальных экономических кризисов.

Я просто уверен, что это насущная необходимость сегодняшнего времени. Если мы не будем этим заниматься, то, как раз-таки, и рискуем "попасть" в зону влияния какой-то чужой валюты. Говоря "мы", я имею в виду не только Казахстан, но, практически, все государства СНГ.

- Уважаемый Нурсултан Абишевич, казахстанцам с каждым годом становится все более понятным, что реформы были нужны. В первую очередь это связано с ростом благосостояния, что люди начали реально ощущать на себе. Сегодня Казахстан - это страна с надежной и хорошей перспективой, богатыми ресурсами и увеличивающимися накоплениями.

В этой связи вопрос: нет ли идей выкупить какие-то известные компании, или, например, какие-то спортивные клубы, имеющие, как сейчас говорят, мировой "бренд", для того чтобы Казахстан мог более веско заявить о себе на международной арене?

- Относительно роста благосостояния и перспектив все абсолютно точно. Так и предполагается в соответствии со Стратегией "Казахстан-2030", нашими среднесрочными и краткосрочными индикативными планами, специальными программами. У меня нет сомнений, что все намеченное мы будем неукоснительно выполнять.

Но мы точно не будем покупать "Челси". А лучше уж все, что будем накапливать и наращивать, направим на социальные программы, на реальное повышение благосостояния казахстанцев, обеспечение достойной жизни людей. "Бренды" же должны быть отечественные - национальные компании, предприятия, спортивные клубы, города и села.

Почему бы, к слову, не восстановить былую славу Медео или не создать новые эталоны казахстанского качества продукции промышленной и сельскохозяйственной. А самое главное - таким "брендом" должен быть сам Казахстан. Думаю, такая задача по силам нашей стране и нашему народу.