"Литературная газета", 4 февраля

В 2004 году до президентских выборов президент Владимир Путин совершил всего два зарубежных визита – в Казахстан и на Украину, продемонстрировав таким образом стратегические предпочтения России. Но если отношения с Украиной несколько омрачаются старинным (и зачастую иррациональным) "спором славян между собою", то отношения с Казахстаном опираются не только на общую историю и менталитет народов, но и на некую глубинную схожесть понимания двумя президентами реалий сегодняшнего дня.

Не случайно сейчас в России в позитивном плане говорят и пишут о казахстанской модели развития. Либеральную интеллигенцию это приводит в ужас. Остальная (подавляющая) часть общества относится к этому совершенно спокойно.

Казахстанскую модель отличают последовательность в проведении рыночных реформ, приверженность к свободе предпринимательства, грамотные макроэкономические решения, стремление убирать возникающие перед бизнесом бюрократические барьеры при достаточно жесткой регламентации внутренних политических процессов.

О достоинствах и недостатках этой модели можно спорить. Но, как бы там ни было, Казахстан, оказавшийся в первые годы своей независимости едва ли не в худшем среди всех союзных республик положении, сегодня лидирует в СНГ по многим показателям. Здесь уже проведены самые болезненные для общества реформы, такие, как пенсионного обеспечения, реформы ЖКХ и энергетики, осуществлен уникальный общенациональный проект по строительству новой столицы – Астаны, достигнуты впечатляющие темпы экономического роста.

Многие имеющие дело с этой страной российские бизнесмены сегодня на собственном опыте убедились в том, что казахстанское законодательство в части развития предпринимательства, начисления налогов и прочих "рыночных" дел значительно опережает российское. Здесь проще, легче, а главное, безопаснее вести малый и крупный бизнес.

Вот почему опыт Казахстана внимательно изучается и используется в России. Вот почему вновь велик интерес к президенту этой страны Нурсултану Назарбаеву – "патриарху" СНГ, сумевшему не только удачно "встроить" Казахстан в рынок, но и сформировать за эти годы политико-экономическую модель, многие элементы которой сегодня представляют интерес для России. Это свидетельствует о том, что в сложные переходные периоды грамотно выстроенная система "управляемой демократии" значительно более приемлема для общества, нежели демократия "неуправляемая", приводящая к войнам, нищете, деградации и распаду государства.

"Литературная газета", как известно, выступает за синтез сильного государства и экономической свободы. За возвращение государства в сферу культуры. За здоровое творческое соревнование деятелей литературы и культуры и против навязывания в качестве непререкаемых "классиков" мнимых авторитетов, не имеющих ни малейшего отношения к истинной культуре и духовному опыту народа.

Поэтому нам очень интересны мысли президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, высказанные им в беседе с известным российским писателем, главным редактором "Роман-газеты" и специальным корреспондентом "Литературной газеты" Юрием Козловым.

– Нурсултан Абишевич, чем вам запомнился последний визит президента России в Казахстан?

– Прежде всего для Казахстана очень важно, что первый визит президента России в новом году состоялся именно в нашу страну. Мы подвели итоги Года Казахстана в России и объявили Год России в Казахстане. Но это, так сказать, официальный повод. У нас состоялись очень серьезные и важные переговоры. Мы "сверили часы" практически по всем проблемам, значительно расширили горизонты сотрудничества, еще раз убедились в том, что стратегический Договор о вечной дружбе между Казахстаном и Россией жизненно необходим нашим народам. Мы будем вместе и в двадцать первом веке. Это главное. Если же говорить о моих личных впечатлениях, то каждая встреча с президентом России запоминается мне своей искренней и откровенной атмосферой. Мы говорим о самых разных вещах и почти всегда отлично понимаем друг друга. Между нами нет ни психологических, ни каких-то других барьеров.

– Однако в российской прессе часто высказывается мнение, что прежняя профессия нашего президента как-то не способствовала развитию у него названных вами качеств…

– Мне кажется, эти предрассудки давно пора отбросить. Конечно, на характере любого человека сказывается его жизненный и профессиональный опыт, воспитание, круг общения. Президент России умеет сближаться с людьми. Но, сближаясь, он сам тоже открывается. Это обоюдный процесс. Да, по натуре он человек сдержанный. Я думаю, эта сдержанность происходит от того, что он постоянно взвешивает в своих мыслях слова и дела, старается избегать пустых слов. За нашими личными отношениями стоят реальные, конкретные дела. Дружба проверяется временем. С Владимиром Путиным мы сотрудничаем уже четыре с лишним года, и я считаю, что нам не в чем себя упрекнуть. Мы всегда выполняли все договоренности, всегда делали то, что обещали друг другу.

– Хорошие личные отношения лидеров – это обязательное условие успешного развития отношений между двумя странами?

– Не лишнее, скажем так, условие. Дружеские отношения между главами государств – вещь очень важная. Огромное значение, кстати, этому придавалось в прежние времена, когда такие отношения планировались на десятилетия вперед с помощью династических браков, воспитания детей одних правителей при дворе других и так далее. Сейчас, конечно, ситуация изменилась, но и в наше время личные отношения между лидерами имеют исключительное значение. Когда между людьми возникает взаимная симпатия, им легче решать различные вопросы. Это касается и лидеров стран СНГ, вышедших из советской, как говорится, "шинели".

Особенности переходного периода, переживаемого сейчас и Казахстаном, и Россией, таковы, что воля и настрой лидеров решают многое, если не все в политике и в экономике. Хотя говорят, что, когда наши страны окончательно утвердятся в демократии и рыночной экономике, роль государства и, следовательно, лидеров во внутренней и внешней политике изменится, станет не такой важной. Честно говоря, я лично в этом сомневаюсь. Я же знаю, как строят свои взаимоотношения лидеры европейских стран.

А вообще, личные отношения лидеров государств – очень сложная, специфическая вещь. У каждого государства, естественно, существуют свои национальные интересы, какие-то противоречия с другими государствами. Но в сознании общества эти интересы и противоречия персонифицируются с личностями лидеров. Например, много пишут о будто бы имеющихся у меня разногласиях с президентом Узбекистана Исламом Каримовым. Это полная чушь. У нас прекрасные личные отношения. Казахстан стремится поддерживать добрососедские, родственные отношения со всеми странами Центральной Азии. У нас общие тюркские корни, общая культура, религия, традиции. Между Казахстаном и Узбекистаном за все это время не было ни одного вопроса, который мы бы не смогли решить. Но нет. Продолжается "песня" о каком-то соперничестве президентов, каких-то глубинных противоречиях. Я это говорю к тому, что уважающий себя лидер государства всегда, при любых обстоятельствах отстаивает интересы своей страны. Это относится и ко мне, и к президенту России. Но даже если у нас возникает ощущение, что государственные интересы наших стран по какому-то вопросу не совпадают, это никак не влияет на наши личные отношения.

– А что делать, если какие-то противоречия невозможно разрешить, если мнения сторон по какой-то проблеме кардинально расходятся?

– Между Россией и Казахстаном неразрешимых противоречий сегодня не существует. Хотя, не буду скрывать, за минувшие годы между нашими странами вставали сложные вопросы, связанные, к примеру, с разграничением дна северного Каспия, арендой космодрома Байконур, уточнением пограничной линии, которая протянулась по лесам, степям и горам на семь с лишним тысяч километров. Но все эти вопросы мы с президентом России решали и решаем. Причем не просто решаем, но стараемся поднять на новый уровень, открыть в них потенциал для будущего сотрудничества. Взять, к примеру, продление сроков аренды космодрома Байконур, имеющего для космических программ России ключевое значение. Мы договорились не просто об аренде, а о целой программе сотрудничества, включающей в себя совместную работу российских и казахстанских ученых, подготовку специалистов, запуск казахстанских спутников. Это выгодно России. Это выгодно Казахстану. Это сблизит наши страны и народы теснее, чем любые декларации о дружбе.

То же самое можно сказать и о взаимодействии в области энергетики. Нефтяные и газовые компании двух стран уже сейчас работают на трех крупнейших месторождениях Каспия. Это выводит нас на абсолютно новый уровень кооперации и торговли. Сегодня товарооборот между Россией и Казахстаном оценивается примерно в пять с половиной миллиардов долларов. Президент России считает, что его можно увеличить в два раза. Я с ним согласен. Наши экономики дополняют друг друга. Нам гораздо дешевле и выгоднее покупать товары друг у друга, чем у третьих стран. В этом мы абсолютно единодушны с президентом России. Да, в наших отношениях существуют определенные сложности, но в то же время незадействованный потенциал взаимовыгодного сотрудничества столь велик, что мы можем договариваться по спорным вопросам без малейшего ущерба для национальных экономик, то есть решать их в развитии, используя этот самый потенциал, поднимаясь на новый уровень понимания проблем.

– А где, на ваш взгляд, сложнее всего выйти на новый уровень понимания?

– Там, где речь идет о конкретной сиюминутной выгоде, о тех самых реальных рублях или тенге, которые каждый день, каждый месяц идут в казну, в бюджет, в доход тех или иных компаний. Люди устроены так, что им очень трудно отказаться от тех денег, которые они получают сегодня, сейчас ради того, чтобы спустя какое-то время получать в десятки раз больше. К примеру, уже в течение многих лет мы не можем разобраться с таможенными барьерами, согласовать тарифную политику. Речь идет и о железнодорожных тарифах, и о тарифах на прокачку нефти и газа. За наши грузы, за нефть и газ на российских железных дорогах и в российской трубопроводной системе мы платим в два–два с половиной раза дороже, чем местные производители. Российские монополисты объясняют это тем, что будто бы они, пропуская наши грузы, прокачивая нефть и газ, несут потери. Ну а я полагаю, что, если мы строим рыночную экономику, говорим о едином экономическом пространстве, у нас не должно быть внутренних и внешних тарифов, должны быть единые. Тем более что Россия и Казахстан собираются вступать в ВТО, а там это вообще не принято. Мы должны идти друг другу навстречу. Удвоение грузопотоков, а мы к этому готовы, очень быстро перекроет временные потери от снижения тарифов, перекроет любые издержки. Сейчас мы с президентом России работаем над этой проблемой. Соответствующие поручения уже даны.

Согласованная таможенная и тарифная политика – залог успешного развития Евразийского Экономического Сообщества, в которое входят наши страны. Это явится "ключом зажигания" для практического "запуска" Единого экономического пространства, куда, кроме России и Казахстана, входят Белоруссия и Украина.

– Это единственная проблема, сдерживающая интеграцию?

– Нет. Еще одну проблему я бы определил как торможение процессов интеграции на уровне среднего чиновничества. Здесь частенько "нажимают", "не пущают", придерживают, не делают ничего сверх того, что предписано в бумаге. А иногда занимаются прямым лоббированием интересов тех или иных финансово-промышленных групп. Это очень опасно. Я думаю, нам следует окончательно отказаться от пережитков давнего и недавнего прошлого, от иллюзий, что остались "старшие" и "младшие" братья, от такого понимания государственных "интересов", когда в ущерб государству доход извлекает какая-нибудь одна структура. Сегодня все должно быть по-другому. Да, Россия и Казахстан очень близкие страны, но к интеграции надо подходить комплексно. Суть и смысл истинной интеграции – когда от нее выигрывают и государства, и каждый конкретный гражданин. Если отвлечься от "засахаренного" слова "дружба", мы должны осознать, что в основном экономическая заинтересованность, взаимная выгода от сотрудничества делают людей по-настоящему близкими. Вот к чему надо стремиться. Когда меня спрашивают, какими мне в идеале видятся отношения России и Казахстана, я отвечаю, что они должны напоминать отношения США и Канады. Ежедневный товарооборот этих стран составляет чуть ли не миллиард долларов. Они обогащают друг друга, их рынки открыты друг для друга, это друзья и союзники, кровно заинтересованные в том, чтобы у них было все в порядке.

– Вы признанный идеолог интеграции. Каким вам видится будущее интеграции на постсоветском пространстве в условиях новой геополитической реальности?

– Я много об этом думаю. Что бы ни говорили об СНГ, все годы своего существования оно играло огромную положительную роль. Взять хотя бы регулярные встречи президентов. Когда такая огромная страна, как СССР, разлетелась вдребезги, высвободилась гигантская центробежная энергия. Все могло быть гораздо хуже, если бы мы – тогдашние лидеры новых независимых стран – не держали эти процессы под контролем, не налаживали межгосударственные отношения. Для этого, собственно, и встречались. Если бы лидеры СНГ не видели в этой организации пользы, они бы из нее ушли, не стали бы туда вступать, как это сделали республики Прибалтики. Но никто не ушел. Значит, был интерес.

Я хочу сказать, что СНГ все эти годы являлось абсолютно добровольным, без малейшего принуждения союзом с очень сильным центром притяжения – Россией. Новые государства рассчитывали на ее помощь и поддержку, а также на помощь и поддержку друг друга. И получали эту поддержку. Да, сейчас пришли новые лидеры, вполне возможно, они будут принимать какие-то другие решения. Что ж, в соглашении все прописано, объявляй за двенадцать месяцев и выходи. Никаких проблем. Никто удерживать не будет. Поживем – увидим. Но я по-прежнему продолжаю считать, что альтернативы интеграции нет. Сейчас нам нужен толчок, чтобы направить ее в правильное русло. Всем пора понять, что "имперский синдром" Россия давно изжила. Россия никого не собирается ни к чему принуждать. Россия стала другая. Перед ней стоят другие задачи. Так что надо забыть эти страхи. Можно вспомнить слова президента России, что, если кто-то думает, что можно восстановить СССР, у него нет головы. Это так. Но не использовать уникальные возможности интеграции – связанную в единые циклы экономику, отсутствие языкового барьера, общий менталитет, в особенности старшего, сформировавшегося еще в СССР, поколения, транспортные и энергетические схемы – было бы глупо. У нас пока нет ни альтернативной энергетики, ни альтернативных железных дорог и нефтепроводов. Все это было построено в СССР и для СССР. Так что не следует думать, что так просто куда-то уйти. Куда? Куда уйти, если перед тобой пока только одна дорога? Возможно, когда-нибудь появятся другие, но это в далеком будущем. Да, некоторым странам СНГ предлагают отойти от России, но ничего не предлагают взамен. Вот почему я считаю, что политически и экономически нам всем целесообразно оставаться в СНГ.

– После визита в Казахстан Владимира Путина в России снова заговорили о такой технологии управления обществом, как "управляемая демократия". У нас она трактуется как "зажим" в политике и относительная свобода в экономике. Не могли бы вы поделиться своим пониманием этого термина?

– По моему глубокому убеждению, управляемая демократия существует во многих государствах, включая те, которые считают себя предельно демократичными и учат демократии других. Полной свободы, полной демократии нет нигде. Да это и невозможно.

Встречаясь с главами государств, различными политическими деятелями, я не устаю повторять, что мы – Восток, Евразия. У нас другой менталитет, другие традиции. Это, между прочим, прекрасно понимает такой убежденный идеолог капитализма и демократии, как Маргарет Тэтчер. Она пишет в своей последней книге, что западный вариант либеральной демократии и экономики – это прежде всего исторический и идейный продукт западного общества, продукт католической и протестантской религий. Другое дело, что на данном этапе развития человеческой цивилизации он как бы признан магистральным, единственно правильным. Но это вовсе не означает, что остальные страны, у которых другие исторические и религиозные традиции, другой менталитет, остановятся в своих поисках иных путей развития, иных схем управления обществом. Этот поиск будет идти всегда.

– В том числе и в Казахстане?

– И В Казахстане, и в России, и в других странах СНГ и мира. Ни в России, ни в Казахстане, да, собственно, почти на всем постсоветском пространстве не было демократических традиций в их европейском понимании. Были цари и ханы, генеральные секретари, была одна-единственная коммунистическая партия, которая решала все и за всех. Люди поколениями жили в одной реальности, а потом вдруг в одночасье им было предложено жить по-новому. Это можно сравнить с тем, как глубоководную рыбу вдруг резко вытаскивают на поверхность воды. Что с ней происходит? Она не выдерживает перепада давления. То же самое можно сказать и про общество, резко меняющее свои ориентиры, особенно когда основу его составляют люди, сформировавшиеся в прежних условиях. Если бы нам не удалось преодолеть тот хаос, который был в Казахстане в начале девяностых, мы бы не смогли провести никакие реформы, да попросту не смогли бы сохранить государственность.

Сейчас много говорят и пишут об успехах нашей страны, но я остановлюсь на двух принципиальных моментах, которые считаю наиболее важными для понимания того, что представляет собой сегодняшний Казахстан. В плане политической либерализации общества Казахстан, бесспорно, лидирует в Центрально-Азиатском регионе. И фактически сегодня мы лидируем в СНГ по экономическим реформам, пользу от которых уже реально ощущают граждане Казахстана. Мы добились этого благодаря укреплению государства и дисциплины исполнения решений, то есть благодаря управляемой демократии, о которой сегодня столько спорят.

Но у нее есть и другая, обычно замалчиваемая особенность – личная ответственность лидера за путь, каким он ведет страну. Когда рухнул СССР, народ в массе своей был не в состоянии понять, что произошло. В обществе высвободились огромные разрушительные силы. Они отождествляли себя с демократией. Какая задача встала тогда передо мной как президентом суверенной, но совершенно дезорганизованной страны с остановленной промышленностью, дикой инфляцией, нехваткой товаров и продовольствия? Сначала – как удержать, стабилизировать ситуацию, не дать ей пойти по худшему сценарию. А потом – как повести за собой людей в новую жизнь, как сделать так, чтобы они мне поверили, пошли туда, куда я их зову? Люди, в общем-то, консервативны. Они не любят новых путей, инстинктивно не ждут от нововведений для себя хорошего. Человек предпочитает ходить только по той дороге, которую знает. А ему вдруг говорят, что надо идти по другой, незнакомой. Но я принял на себя ответственность, сказал людям: мы пойдем по этой дороге, впереди нас ожидает успех. То есть поставил на карту все. Естественно, все эти самые трудные годы рядом со мной были команды управленцев и экономистов, но самые важные решения, от которых зависела судьба страны и жизнь людей, принимал я один. Ничего не поделаешь, так устроена власть. Вокруг всегда много советчиков, соратников, помощников, но самые главные решения ты всегда принимаешь один. Именно в этом проявляются и тяжесть ответственности лидера, и его одиночество.

– Но как можно определить тот момент, когда управляемая демократия себя исчерпает, когда настанет пора переходить к другой схеме? Какая это будет схема? Просто демократия? А может, авторитаризм, режим личной власти? История ведь знает и такие примеры…

– Я полагаю, что мы должны быть реалистами. Казахстан сделал только первые шаги на пути к процветанию. Мы продолжим реформирование экономики, социальной сферы, финансовой системы. Страна должна стать по-настоящему зажиточной. В Казахстане должен сформироваться полноценный средний класс, в который войдет примерно шестьдесят–семьдесят процентов населения. Когда это произойдет, государство обретет устойчивость. Эту устойчивость ему придаст в первую очередь свободная, эффективно развивающаяся экономика. Добиться этого способна только сильная государственная власть.

– А что будет потом?

– Когда сформируется средний класс, когда будет преодолена пропасть между богатыми и бедными, в стране обязательно образуются сильные партии. Они начнут предлагать свои варианты развития и в конечном итоге примут на себя ответственность за страну. Сейчас ни в Казахстане, ни в России таких партий нет. Но мы создаем условия для появления политических сил, приверженных эволюционному развитию общества по пути демократии. Не следует забывать, что революционные подходы всегда в истории приводят к хаосу и крови.

– Нурсултан Абишевич, как вы помните, в начале девяностых интеллигенция горячо приветствовала происходящие изменения. Но затем она оказалась на "задворках" жизни. Творческие союзы рухнули, культура перешла на "самоокупаемость", государство устранилось от ее поддержки. В результате на прилавки потоком хлынула низкопробная "чернуха", телевидение оказалось вне нравственных критериев. Главными – и любимыми властью! – деятелями культуры в России сделались шоумены и юмористы. Некоторые из них даже удостоились министерских постов. Как обстоят дела с культурой в Казахстане? Какую политику проводит здесь государство?

– К сожалению, в девяностых годах всем странам СНГ было не до культуры. В основном мы думали о том, как выжить. И Казахстан не являлся исключением. Но никакое государство не может считаться полноценным, если оно не занимается своей историей и культурой, не поддерживает своих ученых и творческую интеллигенцию. Одной лишь экономикой государство жить не может. Оно обязательно должно опираться на интеллигенцию, на людей, представляющих лучшие духовные качества нации. Именно интеллигенция, так же как и власть, но на ином – духовном – уровне должна по идее принимать на себя ответственность за судьбу страны и народа в сложные, переломные моменты истории. Но для этого у интеллигенции должно быть ощущение, что власть ей и народу не чужая. Интеллигенция должна понимать, к чему стремится власть, куда она ведет страну, должна участвовать в принятии самых важных решений. Ведь писатели, художники, деятели культуры, если они по-настоящему талантливы, всегда соотносят свою позицию по отношению к власти с тем, как живет народ. Если народ бедствует, а жизнь ухудшается, интеллигенция вряд ли будет поддерживать власть. Мы это проходили в Казахстане.

Я признаю долг государства перед культурой. Сейчас дела в экономике идут неплохо, у нас появились средства, и государство начало возвращать свои долги культуре. В стране был объявлен Год культуры. Можно сказать, весь Казахстан этот год работал на культуру. Были капитально отреставрированы многие театры, библиотеки, музеи и дома культуры. Появились новые художественные коллективы, симфонические оркестры, были открыты новые казахские, русские, немецкие, уйгурские и другие театры. Было сделано очень много. Но это было только начало. Недавно мы разработали специальную программу "Культурное наследие", выделили под нее огромные деньги. Они как раз и пойдут на поддержку ученых и деятелей культуры, писателей и художников, которые будут участвовать в этой программе. Речь идет об издании многотомных собраний классики казахской литературы, переводе ее на русский и английский языки. Художники получат заказ на создание галереи портретов известных исторических деятелей нашей страны. Будут восстановлены все памятники архитектуры, до которых еще не дошли руки. На казахский язык переведут всю мировую литературную классику, произведения древних и современных философов. Хочу подчеркнуть, что при этом не будут забыты и культурные запросы других живущих в Казахстане народов. Это гармоничная, комплексная программа, рассчитанная на много лет. В ее рамках будут создаваться национальные и отраслевые энциклопедии, словари, аудио- и видеоархивы, фонды звуковых записей. Мы думаем об организации специального телеканала "Культура", об издании общенациональной газеты, посвященной проблемам культуры и искусства. Значительную поддержку получит казахстанский кинематограф. Сейчас, кстати, у нас снимается очень качественный исторический фильм "Кочевники". В нем заняты известные казахстанские и американские артисты – звезды Голливуда. Этот фильм, не скрою, влетел нам в копеечку, но мы надеемся, что он станет визитной карточкой Казахстана в мире. Мир узнает о нашей истории, нашем народе, наших героях. Я уверен, что этот фильм ждет большой успех.

Но это то, что на поверхности, так сказать, внешняя сторона. Есть сторона внутренняя. Культура – нравственный фундамент личности. Если мы хотим уйти от бездуховности, если хотим правильно воспитать свою молодежь, мы должны неустанно думать о культуре всего общества. Предельных высот в культуре достигают талантливые одиночки, но есть еще культура народа, культура среды, внутри которой формируется личность. Правильно ведь говорят, что Бог создал человека как существо сознательное. И решил его испытать, определить степень его сознательности, положив перед ним такие вещи, как добро и зло, любовь и ненависть, верность и предательство, храбрость и трусость, знания и невежество и так далее. И сказал, выбирай, объяснив, что счастье человека будет зависеть от того, какой он сделает выбор. Сейчас, в сущности, мало что изменилось. Решая свои жизненные проблемы, человек постоянно делает все тот же выбор. И для того, чтобы люди жили правильно и счастливо, как раз и нужна культура. Образование и культура – это основа цивилизованного государства.

– Нурсултан Абишевич, изменился ли, на ваш взгляд, за минувшие годы национальный казахский характер? Лучше или хуже стали люди?

– Я размышлял о казахском национальном характере в своей книге "В потоке истории". Каждый казах знает семь поколений своих предков. У казахов более тесные и более многочисленные родственные отношения, чем, допустим, у русских или немцев. Казахи очень искренни и доверчивы, преданны в дружбе. Если у кого-то радость – у него собираются и радуются вместе с ним все родственники. Если горе – переживают, помогают тоже все вместе. В эти моменты забываются все старые обиды, все прежние ссоры. Если казах выдает замуж дочь или женит сына, то он откажет себе во всем, но обязательно всех гостей накормит и напоит, потратит на это дело все свои деньги.

Но сейчас национальный характер меняется. Раньше казахи не любили торговать.

Но сейчас другое время, казахи очень активно занялись бизнесом. Естественно, поначалу наши бизнесмены, как повелось исстари, решили, что самые лучшие помощники – это близкие и дальние родственники. Но довольно быстро уяснили, что для успешного бизнеса важнее не родственные отношения, а умение вести дело, обучение новым специальностям, уровень менеджмента, способность принимать быстрые и правильные решения. Поняли, что важнее не то, что он родственник, а что он умеет, на что способен. То есть наши традиционные подходы к жизни сейчас стали расширяться. Нация активно перемешивается. Общество пришло в движение, в нем складываются какие-то новые отношения. Я наблюдаю за этим процессом с огромным интересом. К чему он приведет, покажет время. Казахи открыли себя миру. И мир открылся для казахов. Естественно, национальный характер меняется. Но я уверен, что главных своих качеств – доброты и доверия к людям – казахи никогда не потеряют. Есть такая казахская поговорка, не знаю даже, как точно перевести ее на русский язык. "Все накопленное богатство я отдам за свою жизнь. Но свою жизнь я отдам за свою честь". Так примерно она звучит. Эта степная истина является, на мой взгляд, стержнем нации. Мы никогда от нее не отступим!

– Нурсултан Абишевич, куда, на ваш взгляд, движется мир, как долго он будет оставаться однополярным?

– Мне бы не хотелось пророчествовать. Для серьезных выводов необходимо время. Поделюсь разве лишь некоторыми своими соображениями. Мы живем в очень ответственный для судеб мира период, хотя и не очень это осознаем. Развалился СССР, разбежался социалистический лагерь, нет больше Берлинской стены, окончилась "холодная война". Рухнул Великий Коммунистический Проект. Мир еще не пришел в себя. Я все чаще прихожу к мысли, что СССР, Берлинская стена, Варшавский договор были нужны Западу. Они объявили это всемирным злом. Борьба с этим злом цементировала западный мир, придавала ему силы, заставляла объединяться против общего врага. СССР уже нет, но инерция восприятия осталась. Они все еще с подозрением смотрят на страны, образовавшиеся после распада СССР. Но это не может долго продолжаться. Я думаю, очень скоро нам всем придется задуматься о том, а что такое, собственно, Великий Капиталистический Проект. Способен ли он дать миру справедливость и гармоничное развитие? Почему пятнадцать процентов человечества, так называемый "золотой миллиард", контролирует почти девяносто процентов богатств планеты? Почему подавляющая часть населения земного шара едва сводит концы с концами? Разве это справедливо? И как долго это будет продолжаться? Почему самые процветающие, гуманные, озабоченные правами человека демократические страны, претендующие на роли мировых лидеров, не стремятся изменить существующий порядок вещей, когда одним достается все, а другим практически ничего или очень мало? Почему, наконец, все государства мира наращивают военные расходы?

Да, сейчас мир становится однополярным. Но это не может длиться вечно. Можно вспомнить империю Александра Македонского, Римскую империю, империю Чингисхана, Османскую империю. Человечество никогда не смирится с одним-единственным хозяином. Слишком разные люди живут на Земле. В мире идут очень тревожные процессы. Терроризм и экстремизм – очевидные проявления того, что далеко не все согласны с существующим порядком вещей. Причем до такой степени не согласны, что готовы жертвовать высшей ценностью, какая только есть у человека, – собственной жизнью. Да и в самих богатых странах далеко не все спокойно. Из нищих, превращенных в сырьевые придатки стран на Запад мигрируют миллионы обездоленных, озлобленных людей, как правило, абсолютно не разделяющих традиционных ценностей западной цивилизации. Они устраиваются и живут там по-своему. Это создает в западном обществе напряженность, способствует росту национализма и экстремизма. Чтобы адаптировать переселенцев к новым условиям, нужны огромные средства. Лидеры ведущих стран не могут пойти на снижение уровня жизни своих граждан, иначе они не будут избраны. Поэтому ведущие страны вынуждены постоянно наращивать производство, расходовать все больше и больше ресурсов, сжигать все больше угля и нефти, вырубать леса – одним словом, губить среду обитания, загрязнять атмосферу, отравлять Землю отходами. Это путь в никуда.

Вскоре перед человечеством встанет главный вопрос третьего тысячелетия: погибнет планета или нет? Если люди не опомнятся, не остановятся, то рухнет последняя надежда человечества – Великий Техногенный Проект. На заре индустриализации лучшие умы человечества полагали, что технический прогресс – это спасение мира. Сегодня многие считают, что это его гибель. Мне кажется, что уже сегодня надо принимать меры, менять всю структуру международных отношений, добиваться нового, более справедливого распределения ресурсов. Бог дал людям землю для того, чтобы они жили на ней свободно, безбедно и счастливо. Мы должны сделать правильный выбор. Другого пути у человечества просто нет.