Владимир ВОРСОБИН, "Комсомольская правда", 10 мая

Я лез через искореженную арматуру взорванного приграничного моста Чолоки и мечтал о мире на аджарской земле, бескровном разрешении конфликта и вообще о гуманизме и правах человека. Когда беспомощно карабкаешься по развалинам на прицеле трех аджарских бэтээров, почему-то думаешь об этих вещах. К счастью, слухи подтвердились - аджарцы полчаса назад вступили в переговоры о разоружении, и путь на революционный Батуми был открыт.
- Езжай, "дед" сегодня уйдет. Всю ночь будешь веселиться и пить вино, - сказал мне хмурый аджарский солдат, сидящий на броне.
- А ты будешь сегодня пить вино? - спросил я.
- Конечно! - усмехнулся аджарский боевик. - Если не застрелюсь.

Ловушка для революционеров

Во втором по численности городе Аджарии Кобулети народ уже давно пил вино и плясал на улицах. Причем революционная эйфория потихоньку перерастала в массовый психоз. Грузины рыдали от счастья, обнимая, целуя все живое, пытаясь останавливать автомобили и автобусы, чтобы расцеловать их пассажиров.
Я спросил рыдающего таксиста, за сколько он довезет меня до Батуми. Оказалось, что такса выросла вдвое.
- А на что я сегодня буду пить всю ночь? - вытирая счастливые слезы, сказал революционер.
Миновав ликующие толпы и разбитую машину пьяного грузина, от восторга не заметившего придорожный столб, мы в составе большой автомобильной стаи противников Абашидзе полетели в Батуми свергать "деда".
Дальнейшее я помню плохо. Орава пьяных джигитов неслась 120 километров в час по встречной полосе узкого серпантина высокогорных дорог. Несколько раз нас подрезала иномарка, водитель которой держал руль одной рукой, а флаг другой. Однажды мы чуть не свалились в пропасть, пытаясь уйти от лобовой атаки другого восторженного идиота.
А когда по радио сообщили, что в Батуми прилетает секретарь Совбеза РФ Иванов и, скорее всего, заберет с собой Абашидзе, наконец испугался и мой водитель. Черная "Вольво" перед нами вдруг с визгом дала по тормозам, мы - тоже, врезавшись головой в стеклоѕ
Джигиты потом долго целовали разъяренного таксиста и объясняли, что им просто захотелось поднять за "дорогого Иванова" тост. А пить на ходу неудобно.
Каким-то чудом этот цирк на колесах благополучно добрался до пригорода Батуми. Но вдруг дорогу перегородили полицейские, и колонна революционеров оказалась зажата между ущельем и скалой. Грузины запаниковали.
- Это ловушка! - причитала корреспондентка тбилисского телеканала "Рустави-2". - Помните людей с флагами у Кобулети? Мне позвонили - 15 минут назад их избили люди Аслана. Теперь боевики едут сюда, чтобы покончить со всеми нами сразу!
Джигиты притихли. Защелкали затворы автоматов, в руках заблестели металлические пруты.
- Зачем "избили", какие "люди Аслана", - громко удивлялся один из революционеров. - Абашидзе еще днем ушел, и сейчас в Батуми праздник! Вот увидите!
Но мы этого не увидели. Когда полицейские открыли дорогу (затор образовался по вине охраны премьера Грузии Жвания, который обнаружился в нашей колонне), и мы с криками и воем ворвались в освобожденный (как нам казалось) город, то встали как вкопанные.
В Батуми было тихо. Ни песен, ни танцев, ни флагов, ни революции.
- Как-то глупо получилось, - сразу протрезвел один из джигитов. - Может, обратно поедем?

Месть Аслану за убийство

Абашидзе и не думал уходить. Батумские улицы оцепили верные ему солдаты. У резиденции аджарского главы стояла толпа его сторонников. Пусть небольшая, зато хорошо вооруженная.
- Аслан вышел к нам и сказал, что даже не думает подавать в отставку, - сказал один из защитников Абашидзе с автоматом "Узи" за пазухой. - "Дед" выглядел очень спокойным. Даже удивленным: мол, почему-то все думают, что ему обязательно надо уходить.
- А ты так не думаешь?
Парень пожал плечами:
- Мы дали клятву отдать за "деда" жизнь!
- Зачем?
- Я его люблю.
Миновав оцепление аджарского спецназа (к удостоверению российской прессы солдаты отнеслись очень уважительно), я наконец увидел батумскую революцию. У здания местного университета махала флагами многотысячная толпа противников Абашидзе. Здесь ждали прилета Иванова. Оппозиционеры были уверены, что тот именем Путина заставит "деда" уйти в отставку и заберет его с собой в Москву.
- Мы дарим вам Аслана с его миллионами! - опознав во мне русского, кричали грузины. Я вежливо кланялся и от имени всея Руси благодарил за подарочек и безуспешно боролся с зевотой. Все-таки первый час ночи. А эти революционеры не думали брать ни телеграфа, ни почты, а лишь монотонно скандировали: "Миша! Миша!"
Чтобы позорно не проспать революцию, мы с коллегой Георгием из тбилисской газеты "Новое поколение" раздобыли бутылку грузинского коньяка и расположились на травке. Угостили замерзающую даму, которая оказалась руководителем оппозиции, сопредседателем движения "Наша Аджария" Нато Имнадзе. Именно она организовала этот митинг и фактически - саму революцию. Я спросил, не жаль ли ей Абашидзе. И получил фантастический ответ.
- Аслан убил моего отца, - пожала она плечами. - Застрелил прямо на моих глазах.
Нато спокойно рассказала о первопричине батумской революции - в 1991 году ее отец, первый зам Абашидзе Нодар Имнадзе, с автоматом ворвался в кабинет своего начальника (зачем-то прихватив свою юную дочку), затеял перестрелку с охраной и получил пулю от Абашидзе.
- Когда отец упал, Аслан поднял его автомат и разрядил обойму в его лицо, - сказала Нато. - Затем приставил пистолет к моему виску. Но тогдашний министр безопасности Аджарии сказал: "Оставь ее". И Абашидзе не стал меня убивать. Теперь, наверное, жалеет, - улыбнулась она.
- То есть все этоѕ - растерянно начал я.
- Месть? - Нато пожала плечами. - А почему бы и нет.

Как мы стали глашатаями революции...

Из блаженной коньячной медитации нас вывели автоматные очереди. Трассирующие пули гирляндой зависли в воздухе, заставив горластых оппозиционеров притихнуть.
- Это люди генерала Неткачева (бывший командующий Группой российских войск в Закавказье. - Ред.) дурят, - почему-то шепотом сказал один из них.
Мы, взбодренные волшебной бутылочкой, конечно, решили найти генерала. И побрели в сторону выстрелов, восторгаясь собственной смелостью. Но очереди вдруг затихли. На наших глазах солдаты Абашидзе стали складывать металлические щиты в кучки и садиться в автобусы. Не успевали мы дойти до очередного поста спецназовцев, как он просто исчезал.
У резиденции одиноко стоял знакомый паренек, давший клятву Абашидзе. Он был бледен как смерть. Только что Аслан вышел к сторонникам, сказал, чтобы они расходились, и уехал с Ивановым в аэропорт.
Площадь была пуста. Никто не охранял резиденцию. Революция победила.
Мы сели с Георгием на ступеньки дома Абашидзе, торжественно выпили за "деда". Все-таки хороший был президент. Пророссийский.
И тут мы посмотрели друг на друга.
- Они-то не знают! - хором воскликнули мы. И рысью бросились обратно к митингующему университету, на ходу набирая телефон Наты.
- Не верю! Вы наверняка все напутали! - кричала она в трубкуѕ
- Не веришь? Слушай! Абашидзе, уходи! - орал на все Батуми Георгий. - Видишь, никто меня не арестовал. Потому что никого здесь нет!
Через минуту в идеальной тишине, казалось, вымершего города вдруг послышались неясный гул и лязг железа. Мы остановились.
- Бежим! - вдруг закричал Георгий и рванул обратно к резиденции. Я успел увидеть, как со стороны университета навстречу нам бежали вооруженные битами и прутами подростки. По пути они швыряли брошенные спецназовцами металлические щиты и явно искали хорошей драки.

...и погромщиками резиденции президента

Никогда не думал, что могу развивать такую скорость. Улепетывая от этой буйной толпы, я вспомнил бессмертное: "Остап несся по серебряной улице легко, как ангел, отталкиваясь от грешной земли".
Но убежать не удалось. И тогда нам пришлось притвориться "своими": у самой резиденции мы благополучно смешались с этой вопящей массой то ли революционеров, то ли погромщиков и, не сбавляя скорости, влетели внутрь (два охранника благоразумно стояли в сторонке и приветственно махали ладошками), дальше вверх по шикарной мраморной лестнице, и вот она, приемная Абашидзе, с кожаными диванами, изящными столикамиѕ
Здесь месяц назад нас, московских журналистов, принимал глава Аджарии. Мы пили изысканное вино, Абашидзе говорил о мире, о своем народе, о России... Теперь кресло, где тогда сидел Абашидзе, ломали двое погромщиков. Один пытался оторвать подлокотник, другой бил ногой в спинку. Кресло затрещало и развалилось.
Еще двое плясали на стеклянном столе. Крышка раскололось, и танцоры рухнули прямо в осколки, чудом не порезавшись. Какой-то юный балбес выскочил из аслановского туалета, с диким смехом поливая все вокруг освежителем. Кто-то вытащил припасенный мешок и складывал туда все - видеомагнитофоны, тарелки, пепельницы.
- Что ты делаешь? - заорал на него честный Георгий. - Это же все остается вам!
- Я это заслужил! - огрызнулся революционер.
Я вышел из приемной и попал в знакомую комнату, которую нам показывал Абашидзе, - зал для переговоров. Погромщики сюда еще не добрались. Я сел на место Аслана. На огромном столе стояли две пустые чашечки кофе. Еще теплые. Иванов и Абашидзе поговорили, попили кофе и улетели в Москву, решил я и положил чашечку Аслана в карман. На память. Потянулся было за "ивановской", но тут в комнату вбежали революционеры, и я остался без этого сувенира.
Обнаружив русского, спокойно сидящего в кожаном кресле "деда", несмотря на революцию, грузинские парни притихли, положили биты-прутья на стол и чинно сели рядом.
Я достал коньяк. Мы выпили за Саакашвили. По очереди, "из горла". Затем в комнату ввалились полицейские и выставили нас вон.
Мы с Георгием сели на тротуар и, не в силах пошевелиться, тупо глядели, как толпа с флагами поглотила дом Абашидзе, как из окон полетели стекла, как из резиденции тащат телевизоры, компьютерыѕ
- В розовую революцию было то же самое, - сказал мой грузинский друг. - Как я устал от этого бардака!
Кажется, я уснул под пальмой. По крайней мере от праздничного фейерверка и приезда под утро Саакашвили остались смутные воспоминания. Грузинский президент долго что-то кричал в мегафон, но слов "Абхазия" и "Осетия" вопреки ожиданиям не услышал. И слава Богу! А Батуми всю ночь пил вино и танцевал. Люди шалели от абсолютного грузинского счастья. Я видел того бледного паренька, давшего клятву защитить Абашидзе. Он катался на машине с грузинским флагом в руке и радовался вместе со всеми.
Это потом по Аджарии прокатятся аресты, это потом будут разграблены могила жены Абашидзе и дом министра госбезопасности. Это потом люди задумаются - как жить дальше? А пока в Аджарии бушевала веселая, радостная и практически бескровная революция.