Юрий Корогодский, www.from-ua.com

Оба использовали преобладавшие среди избирателей ожидания реформ и усталость от предыдущего правительства. Оба пришли к власти в многонациональных странах, переживавших процесс распада. Оба обещали преодолеть этот процесс и не смогли этого сделать. Оба слишком сильно зависят от своих зарубежных покровителей. Наконец, и того и другого стали часто вспоминать в связи с выборами в Украине.

Президент мира и ... уступок

Когда в 2000 году население Сербии наконец-таки избавилось от "освободительных" ракетно-бомбовых ударов, а заодно – и от неудобного для США Милошевича, казалось, что на Балканах начинается новая счастливая жизнь. И она, возможно, для кого-то началась. Новый белградский лидер В. Коштуница стал делать все, что было только возможно для успокоения Запада.

Он был покладист, а в тех случаях, когда ему не хотелось сотрудничать с американцами, на выручку приходил сербский премьер З. Джинджич. Тот был согласен на любые уступки, и в итоге его убили возмущенные таким поведением националисты. А Воислав Коштуница продолжил политику капитуляций.

Итак, Сербия давно уже перестала быть региональным лидером. Вместо нее на эту роль начинает потихоньку претендовать Албания. Помимо Косово, албанские националисты весьма удобно чувствуют себя в Македонии и Черногории. Босния и Герцеговина по-прежнему продолжает исламизироваться, и прошлогодний "визит примирения" В. Коштуницы в Сараево стал очередным унижением для сербского лидера. От него ожидали публичных извинений за военные преступления режима Милошевича, хотя боснийские исламские фундаменталисты и хорватские солдаты также кое в чем виновны.

Потеря Косово стала при В. Коштунице "медицинским фактом". И хотя белградский лидер на словах всегда был против сепаратизма в этом крае, его фактическая политика свелась к замораживанию ситуации, сложившейся после натовской агрессии 1999 года. Но наиболее серьезным ударом по идеологии сербского национализма стало отделение Черногории. Превращение Союзной Республики Югославия в конфедерацию Сербии и Черногории лишило Белград выхода к морю. Кроме того, сербы потеряли контроль над последней из республик, некогда составлявших Югославию, и таким образом от "Великой Сербии" не осталось и следа.

Спустя три года пришел черед и еще одной страны из бывшей советской зоны влияния, которая создала свой классический прецедент "бархатной революции" и ее последствий.

Президент войны

После свержения грузинского президента З. Гамсахурдия в этой молодой стране установился режим "бандократии". Согласимся, что этот термин, введенный в свое время А. Морозом, не совсем нормален, но к тогдашней грузинской реальности он вполне подходит. Центральная власть контролировала, в основном, столицу, а в регионах укрепился криминалитет. Неудивительно, что недовольство ситуацией росло. Э. Шеварднадзе в какой-то момент проглядел раскол в своем окружении. В результате реальная власть перешла к более молодым и прагматичным политикам, к тому же обладающим поддержкой США.

Придя к власти в конце 2003 года, М. Саакашвили сразу начал с главного. "Навел порядок" в тюрьмах и колониях, испортил отношения с Россией и объявил борьбу за "восстановление территориальной целостности". Грузию называли "малой империей" еще в советские времена. Потеря Абхазии и Южной Осетии больно ударила не только по грузинскому самолюбию, но и по экономике страны. Шеварднадзе так и не нашел дипломатический вариант решения этой проблемы. Все попытки силового разрешения только ухудшали ситуацию. Аналогичные проблемы стали возникать и в Аджарии, которая только формально подчинялась Тбилиси.

Казалось, что М. Саакашвили нашел выход. Жесткое дипломатическое наступление на батумское руководство, подкрепленное действиями спецназа и "индивидуальной" работой с лицами из окружения А. Абашидзе, принесли свои плоды. Режим Абашидзе пал без единого выстрела. Грузию охватила эйфория национального самоутверждения. При этом все забыли, что грузин и аджарцев не разделяло предыдущее кровопролитие. Увы, этого нельзя сказать о взаимоотношениях с осетинами и абхазами. Итак, хотя Саакашвили еще полгода назад обещал начать освободительный поход против Цхинвали и Сухуми, дальше отдельных столкновений на границе с Южной Осетией дело не пошло.

Сделав акцент на военно-политические "успехи", Саакашвили так и не удосужился объяснить, как он будет решать две наиболее серьезные проблемы грузинской государственности: энергетическую зависимость от России и отсутствие развитого рынка труда. Как известно, многие его соотечественники работают в России, потому что на родине они не могут найти себе применение.

Война – хороший способ "трудоустроить" часть из них, но если Аджарию удалось "завоевать" бескровно, то для Абхазии и Южной Осетии потребуется гораздо больше сил. На сегодняшний день только оптимисты могут утверждать, что у Грузии есть по-настоящему боеспособная армия. Можно, конечно, сколотить пару "диких дивизий" из подразделений, подчинявшихся ранее отдельно взятым "бандократам", и добавить к этому "гвардию", обученную американскими инструкторами. Сомнительно только, что эта "группировка" сможет одолеть сочувствующие абхазам российские войска.

***

Будущее Грузии, конечно, несколько более оптимистично, чем будущее Сербии. Во многом это объясняется тем, что "революция роз" затевалась в основном с целью дальнейшего отрыва Грузии от России. На Балканах же в последние годы внешние силы делали все, чтобы Сербское государство исчезло с политической карты мира. И практически этот план удался – Сербия превратилась в бледную тень бывшей Югославии. Вряд ли об этом мечтали сербы четыре года назад, "свергая" С. Милошевича. Так же как шедшие год назад на осаду грузинского парламента тбилисцы верили, что уже через несколько месяцев в стране начнется новая жизнь. И только суровая реальность внесла в это свои коррективы…