Александр ЛИВШИЦ, "Финансовые известия", 15 декабря

Слышал историю про энергореформу. Когда она затевалась, Госсовет послал челобитную. Наверх, в Кремль. Дескать, наша концепция лучше той, что двигает РАО "ЕЭС".

Бумага пришла в аппарат. Тот написал два варианта резолюции. Президент якобы выбирал между "прошу руководствоваться" и "прошу учесть при рассмотрении". Остановился на втором варианте. И поезд покатил на станцию "Чубайс"...

У нас любят рулить вручную. Задания дают все. От президента до мелкого столоначальника. А потом требуют отчетов.

Политологи говорят, что механизм временный. Законы, мол, несовершенны. Исполняются скверно. Суды плохие. Порой даже продажные. Вот и приходится начальству брать на себя. Как только исправимся - заработает правовой автопилот. Он и будет рулить. Не хуже, чем в Америке.

Верно. Но лишь отчасти. Ручное управление - часть российской государственной машины. Многолетняя. Привычная. По-моему, неотъемлемая. Со своей, кстати, бюрократией. Той, что готовит резолюции. Контролирует исполнение. Докладывает. Подшивает. Народу много. В масштабах страны - тысячи человек.

Откуда берутся поручения? Тут все зависит от стиля. Один руководитель любит читать. Приходящие бумаги. Потом берет ручку - и за дело.

Другие предпочитают готовые проекты. Их и подписывают. Тогда те, кто стоит на подаче, обретают немалый аппаратный вес. А если они рядом с президентом, то становятся влиятельными политиками. Поскольку разгоняют поток команд. Сверху вниз.

Бывает, правда, и встречное движение. Звонит, помню, реформатор. Из правительства. Жалуется. Ничего, мол, не получается. Сопротивление отчаянное. Выручайте, братцы. Попросите президента. Пусть даст мне поручение. Пожестче. Как только получу - сразу вперед. На возражения отвечу: у меня приказ. Всех сомну. Мы поняли: энтузиаст. Помогли.

Многое зависит от мастерства рулевого. Бывает, что хватается за все сразу. С самыми добрыми намерениями. Закидывает поручениями. Тогда дело плохо. Чиновники успеют разве что отписаться. А работать будет некогда.

Конечно, поручение не указ. И уж тем более не закон. Гораздо ниже. Юридически. Аппаратчик это понимает. Знает, однако, и другое: закон начинается со слова "закон", а поручение - с его фамилии. Ответственность персональная. Осознает: чужой спины нет. Чтобы спрятаться. Есть только своя собственная. По ней и получишь. В случае срыва задания. Потому старается. Часто усерднее, чем при исполнении закона.

Но сначала надо угадать желания руководства. Ведь резолюция - не повесть. Слов мало. Каждое - на вес золота. Как в стихах. Есть сложившиеся формулы. С сокровенным смыслом.

Пришла, допустим, бумага с командой "рассмотреть". Исполнитель прочитал. Вздохнул с облегчением. Поскольку делать-то ничего не надо. Ответил так, как захотел. Отчитался. Ведь рассмотрел же... И - в архив.

Начальство, между прочим, любит "рассмотреть". Удобный вариант. Когда, скажем, просьба глупая. Невыполнимая. Или решения нет. Или оно есть, да принимать неохота. Боязно. Таких случаев навалом. Да и просителя обижать незачем. Уйдет с пустыми руками - будет злиться. Еще раз придет... Лучше отправить с резолюцией.

С "внимательно рассмотреть" посложнее. Ребус. На что намекает шеф? То ли отпихивать, то ли кому-то помогать. Ошибаться нельзя. Покарает.

Встречается запись "учесть в работе". Требует уже каких-то телодвижений. Выбор - на усмотрение бюрократа. Можно замотать. Можно посодействовать. Ведь патрон не написал главное: в какой мере "учесть"...

Любой заявитель счастлив, когда получает заветное: "решить". Напрасно радуется. Не понимает, дурашка, что в поручении отсутствует сигнал. Насчет того, какой свет зажигать - красный или зеленый. Ведь отказ - тоже решение. Только отрицательное. Не менее важен срок. Поскольку решать можно годами. Что чиновник придумает - то и будет.

Вывод? Командир думает, что управляет. Иллюзия. Потому что реальная власть не только у него. У подчиненных - тоже. И неизвестно - у кого больше...

Однажды готовил поездку президента. Прилетел. Зашел к губернатору. Старый знакомый. Сколько, спрашиваю, просьб припас? Да немного, говорит. Тридцать две. На, смотри. Никаких тайн. Ведь все равно к тебе придут.

Поехали встречать. Борис Николаевич выходит - губернатор к нему. С папкой. А там еще десяток писем. Тех, что я и не видел...

Провели мероприятие. Отправили президента. Интересуюсь: ты что же делаешь? Тот в ответ запел. Про жалейку. Которая где-то плачет. Потом серьезно добавил: "Не сердись. Я не могу иначе".

И другие не могут. Будут писать наверх. И ждать оттуда указаний. Ручную рулежку искоренить нельзя. Страна такая. Сократить можно. Реальной административной реформой. Дело долгое. Очень тяжелое. Но другой надежды нет.