Николай Кузьмин, "Столичная жизнь", 13 января

Все последнее время наша оппозиция только тем и занималась, что "дергала тигра за усы", как говорят в дружественном Китае. Она не просто выражала свои симпатии "розовым" и "апельсиновым" революциям, не только ездила в Грузию и в Украину перенимать опыт и выражать поддержку. Она прямо говорила о том, что одна из следующих таких революций произойдет в Казахстане. Конечно, мечтая о "революции тюльпанов", оппозиция слегка преувеличивала свои возможности и свою популярность в народе, да и непопулярность правящего режима тоже. Но главное не в этом.

Вспомним, что смена власти в Грузии и в Украине происходила на фоне, точнее - благодаря параличу власти, неспособности государства управлять политическим процессом. Фактически это то, чего власть боится больше всего, больше всех оппозиций, вместе взятых. Потому что тогда она перестает быть государственной властью и не контролирует ничего, кроме кресел, в которых сидит.

Так вот, оппозиция стала вести себя так, словно государственная власть в Казахстане уже утратила контроль над политическим процессом. А в постоянных сравнениях с Украиной все явственней слышался намек на обстановку тотального морального террора, в которой была вынуждена действовать (точнее - бездействовать) власть в Украине этой зимой.

"Ак жол", ДВК и КПК объявляют о своем объединении, создают Координационный совет и избирают "единого" председателя - беспартийного Ж.Туякбая. Отказ от участия в работе НКВД сопровождается созданием "круглого стола" "Гражданский диалог в поддержку демократии", который мыслится как альтернатива нацкомиссии по вопросам демократизации. На самом деле у оппозиции по-прежнему нет ничего общего, кроме председателя, а "гражданский диалог" показывает себя куда более аморфным и "беззубым" проектом, чем НКВД. Но это уже неважно - в какой-то момент "бумажный тигр" начинает казаться реальным и в ответ на мнимую угрозу власть предпринимает вполне серьезные действия. И "весомо, грубо, зримо" показывает, кто является хозяином в стране.

Власть можно понять. Сама возможность развития событий по "принципу домино" оказывает гипнотическое воздействие не только на оппозицию. Если позавчера была Грузия, вчера - Украина, то кто будет завтра? Но стоит вспомнить и о том, как в шестидесятые годы прошлого века президент США Эйзенхауэр решил, что после сдачи Южного Вьетнама коммунизм распространится по всей Азии. И начал войну в Индокитае - с известным всем результатом. Когда в Вашингтоне поняли, что страны - это не костяшки домино, было уже поздно.

Теоретически удар мог быть нанесен по любой части оппозиционной триады. Видимо, выбор пал на ДВК просто потому, что эта партия была самой маргинальной, не имеющей ни прочных связей во властных коридорах (как "Ак жол"), ни столетнего бренда (как компартия). Те обвинения, которые легли в основу искового заявления и.о. прокурора, с точки зрения юристов выглядят не слишком убедительными. К тому же всем понятно, что "социальную рознь" можно разжигать лишь тогда, когда существует и растет разница в доходах между богатыми и бедными. И чтобы этой "социальной розни" не было, не с партиями надо бороться, а с социальной дифференциацией. Что наше правительство, собственно, и делает по мере своих возможностей.

Как бы ни оценивались итоги прошлых выборов в мажилис, все социологические исследования показывают, что народ страны в целом поддерживает власть. Возможно, потому, что ощущает на себе ее заботу, возможно, просто потому, что это власть. Если правительство всерьез займется продвижением государственной идеологии, что ему недавно рекомендовал Президент, то позиции власти упрочатся. Однако сила государственной власти обеспечивается не только проведением внятной и последовательной идеологической работы, но наличием достаточно широкого слоя активистов (прежде всего в бюрократической и партийной среде), на которых можно опереться в критический момент. Если такие активисты существуют в реальности, а не возникают периодически во время отановских съездов, власти не страшны никакие революции - ни розовые, ни оранжевые. Если же власть пугается призрака чужих революций - значит, у нее существуют серьезные сомнения в надежности своих защитников.

В том, что диалога между властью и оппозицией как не было, так и нет, виноваты обе стороны. Оппозиция приватизировала само слово "демократия" и считает, что власть априори демократичной быть не может. И достаточно назвать свою партию народной, чтобы выступать от имени всего народа. А государственные структуры полагают, что власть может быть только у них и делиться с оппозицией хоть кусочком этой власти невозможно по определению - с оппозицией можно лишь бороться. В нашей стране поведение действующих лиц политического процесса определяется не тем, чем они являются, а тем, как они называются. Вот и ликвидация ДВК - это не более чем ликвидация названия. Ни лидеры этой партии, ни ее активисты, ни сочувствующие ей никуда не исчезнут.

Конечно, оппозиция скажет, что решение о ликвидации ДВК - новое свидетельство недемократичности власти, а заодно и ее слабости. А власть - что действовала в рамках правового поля. Все это казахстанское общество уже слышало, и не раз. Не слышало оно пока лишь диалога.

В практике ООН миротворческие операции делятся на два типа - "поддержание мира" и "принуждение к миру". Возможно, в случае с ДВК можно говорить о попытке "принуждения к диалогу", предпринятой властью в отношении оппозиции. Во всяком случае, других разумных объяснений решения суда о ликвидации этой партии вроде бы нет.