Андрей Колесников, "Коммерсант-Ъ", 29 апреля

Вчера Владимир Путин в Иерусалиме сделал сенсационное заявление: он подтвердил опубликованную Ъ еще 12 января информацию о том, что Москва действительно намеревалась продать Сирии высокоточные ракетные комплексы оперативно-тактического назначения "Искандер". Президент России объяснил, что он лично запретил реализацию этой сделки. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ считает, что к такому признанию господина Путина могло подвигнуть посещение храма Гроба Господня.

Никто не мог точно ответить на вопрос, приедет ли Владимир Путин в храм Гроба Господня и подойдет ли к Стене плача. Он уже прилетел в Израиль, доехал до гостиницы, где бросил вещи, и, по циркулирующим вокруг него разговорам, мог вдруг, по странному капризу судьбы, оказаться в Старом городе.

Храм Гроба Господня открыт до 21 часа. В 20.30 в храме было полно народу. Ничто не предвещало скорого приезда президента России. Учитывая фанатичное отношение израильтян к мерам безопасности, можно было, казалось, расслабиться и не ждать президента России в храме.

В 21.00 храм закрыли, а журналистов, которые и сами хотели было уйти, начали вдруг настойчиво вытеснять на одну из улочек арабского рынка Старого города. Тут стало понятно, что господин Путин может ведь и приехать.

Для журналистов поставили рамку металлоискателя, улочку завесили огромной черной шторой – и никого не пропускали. С некоторыми журналистами очень скоро случилась истерика. Поступила информация, что господин Путин уже выехал к храму из гостиницы. В толпе за ограждением слышались крики, угрозы, мольбы, мат.

Одна журналистка тихо молилась, чтобы ее пропустили (не помогло). Два сербских журналиста объясняли израильтянам, что они из личной охраны господина Путина. Внешний вид выдавал их с головой. В результате рамку металлоискателя успели пройти всего пять человек (включая фотокорреспондентов) из по крайней мере полутора сотен. По счастливой случайности оказался среди них и я.

У входа в храм Владимира Путина встречали три священника: греческий, армянский и католический. Президент крепко пожал им руки, вошел в храм и подошел к камню помазания, на котором в свое время омывали тело Христа. Господин Путин никуда не спешил. Он долго стоял у камня, пока священники не попросили его сфотографироваться с ними. Владимир Путин словно очнулся – и на лице его застыла приветливая дежурная улыбка.

Потом он пошел к кувуклии, то есть собственно к Гробу Господню. Кувуклия напоминает крохотную часовенку. Господин Путин попросил, чтобы с ним не заходил никто из журналистов. Правда, один израильский фотограф все-таки решил для себя, что он должен это сделать. Через мгновение сотрудники израильской службы безопасности уже провожали его к выходу впечатляющими тычками.

В кувуклии господин Путин пробыл около десяти минут. Все это время две службы безопасности, российская и израильская, согласовывали свои действия. Никто, кажется, точно не знал, куда дальше пойдет господин Путин. Ясность внес высокопоставленный русскоязычный израильтянин:

– Он выходит и идет прямо на Голгофу! Других вариантов нет!

Так все и получилось. Из кувуклии, пройдя через армянскую часть храма, президент России поднялся на Голгофу. Он нагнулся и, встав на колени, минуты три стоял под алтарем у выдолбленного отверстия, где когда-то стоял крест, на котором распяли Христа. К этому месту принято прикладывать руку.

– Обратите внимание, это центр мира,– шептал ему армянский священник,– в духовном, конечно, смысле.

– Дальше этой черты не ходите,– сказал армянский священник мне, когда я решил приблизиться к центру мира.

И он ногой очертил границу.

– Почему? – спросил я.

– Такой обычай,– объяснил он.

Постояв на коленях возле знаменитого отверстия, Владимир Путин зажег толстую свечу. Ему пора было двигаться дальше. Священники делали ему знаки – следовало спуститься по крутой каменной лестнице к выходу из храма. Но господин Путин медлил. Он словно что-то решал для себя, был в чем-то не уверен и что-то еще собирался сделать. Но все, что мог, он здесь ведь, кажется, уже сделал.

Он было пошел даже к выходу, но потом резко развернулся и снова подошел к тому месту, где стоял крест. Здесь он снова нагнулся, залез под алтарь, сооруженный над отверстием, и снова встал на колени. Зачем нужно было делать это второй раз? Я переступил границу и оказался рядом с алтарем. Я увидел, что Владимир Путин ослабил узел галстука, расстегнул ворот рубашки и стал доставать свой нательный крест. Он приложил его к отверстию и еще долго неподвижно стоял на коленях...

Наконец, господин Путин снова надел крест, затянул узел галстука, поднялся с колен и вылез из-под алтаря.

Покинув храм, он поехал на Русское подворье, в Русскую духовную миссию. Там его встретил архимандрит Елисей. Господин Путин пообщался с ним и с другими православными священниками и принял решение поехать к Стене плача. Дело шло к полуночи. Президент сказал, что он не может не посетить это святое место. Между тем до сих пор в этом были большие сомнения. Ходили слухи, что Владимир Путин не хочет, чтобы его видели в кипе, которая обязательна для любого мужчины, решившего подойти к стене (впрочем, последующие события показали, что это соображение не имело для него решающего значения).

Израильский МИД утверждал, что заинтересован в посещении господином Путиным Стены плача, но положительного ответа из Москвы не было. И вот президент России все-таки решил поехать. Он взял с собой архимандрита Елисея.

На машине они подъехали к смотровой площадке, которая примыкает к территории Стены плача. Но еще раньше сотрудники израильской службы безопасности предупредили президента России, что не в состоянии обеспечить ему безопасность, потому что во время Песаха (еврейской Пасхи) у стены день и ночь молятся тысячи верующих.

И все-таки президент России повторил свою просьбу. Израильтяне, возможно обиженные, что их ставят в известность о намерениях господина Путина в последнюю очередь, повторили, что это нереально. При этом всем известно, что Стена плача – едва ли не самое безопасное место в Израиле. Опасность могут представлять только сами верующие, с которыми израильтяне, отвечающие за безопасность господина Путина, уж как-нибудь совладать могли бы. Но не захотели.

В результате Владимир Путин к Стене плача не попал. Он ограничился разговором с раввином Стены плача Шмуэлем Рабиновичем.

Пока они разговаривали, тысячи верующих, увидев, кто к ним приехал, отвернулись от стены, повернулись к господину Путину (их любопытство было по-человечески понятно) и продолжили свое дело. Останавливаться им было, видимо, нельзя. Со стороны было такое впечатление, что они господина Путина с кем-то перепутали. Президент России помахал им рукой. Со стороны было такое впечатление, что он себя тоже с кем-то перепутал.

Утро следующего дня началось с официальной церемонии встречи в резиденции президента Израиля Моше Кацава. Во дворике резиденции строились гвардейцы. Репетировался российский гимн, отчего на лицах у некоторых израильских журналистов, репатриантов из Советского Союза, выступали крупные капли пота.

Переговоры Владимира Путина с Моше Кацавом продолжались довольно долго. Президент Израиля, конечно, не имеет решающего влияния на текущую политику своей страны, но о том, что происходит у него под боком, судить, очевидно, в состоянии. Впрочем, прежде всего журналистов интересовало мнение господина Путина. Президент Израиля заявил, что видит в президенте России друга Государства Израиль. Следующие полчаса господин Путин пытался подтвердить этот тезис, а господин Кацав – опровергнуть.

Журналисты сразу спросили господина Путина о главном: о планируемых поставках ракет Сирии.

– Обсуждались ли эти вопросы на встрече?

– Мы всегда обсуждаем ракетные поставки,– заявил господин Путин.– Можете даже не спрашивать больше – говорим мы об этом или нет. Важно только, в каком ключе мы об этом говорим.

И он сообщил, что 25% жителей Израиля – выходцы из СССР и цель президента России в том, чтобы они жили в безопасности. Президент, видимо, хотел дать понять: он хорошо понимает, что делает, когда договаривается о поставках российских ракет Сирии. Впрочем, было похоже, что этот аргумент не произвел впечатления, по крайней мере, на израильских журналистов.

– В район Ближнего Востока поставляется со всех сторон оружия на $9 млрд. Меня можно поправить, но наша оценка – примерно $6,6 млрд из них приходится на долю США. Более чем $2 млрд – это американские поставки в Саудовскую Аравию и в Египет. Россия поставляет на Ближний Восток вооружений на сумму меньше $500 млн. Так что может быть предметом главной озабоченности? Безопасность Израиля и возможность попадания ракетных систем в руки террористов,– продолжил господин Путин.– Это, кстати, напомнил и ваш президент.

Тут президент России рассказал, что зенитные ракетные комплексы, предназначенные для Сирии, являются системами ближнего радиуса действия, укреплены на мобильных лафетах и без них вообще не работают. Кроме того, российские специалисты допущены к контролю за этими системами.

И снова эти слова не произвели, кажется, никакого впечатления на израильских журналистов. Более того, они заметно занервничали. Очевидно, они представили, что ракетные установки перегоняют поближе к Израилю прямо на лафетах. Ведь системы, как было сказано, являются мобильными.

– Что касается действительно серьезных систем,– продолжил господин Путин,– то такие проговоры действительно были.

Он употребил слово "проговоры", которое, без сомнения, является новым в дипломатической практике.

– Наши военные хотели поставить сюда (очевидно, Сирии.– А. К.) ракетные системы "Искандер" радиусом действия около 300 км, и я запретил реализацию этой сделки! Так что нельзя сказать, что мы ведем себя безответственно, а наоборот.

Никто из официальных лиц до сих пор не подтверждал опубликованную Ъ еще 12 января информацию о том, что такие "проговоры" и в самом деле велись. Наоборот, эту информацию активно опровергали. Еще большим сюрпризом стала информация о том, что запретил сделку лично господин Путин. Не из публикации ли в Ъ он о ней узнал?

Слово было предоставлено господину Кацаву. Казалось, он должен поблагодарить президента России за все его добрые дела. Но Владимир Путин не дождался благодарности.

– Между мной и господином Путиным существуют определенные разногласия,– заявил президент Израиля.– Несмотря на шаги Владимира Путина по уменьшению опасности, сохраняется главная опасность – попадания ракетных установок ближнего радиуса действия в руки террористов "Хезболлы". Если бы Сирия сделала какой-то добрый жест...– мечтательно сказал Моше Кацав.– Если бы прекратила сотрудничество с "Хезболлой"... Если бы аннулировала представительство в Дамаске террористических организаций... А пока российские ракеты в Сирии могут сократить нам возможности по борьбе против террора.

Израильский журналист упрекнул господина Путина в одностороннем подходе к продаже вооружений странам Ближнего Востока.

– У вас есть великолепные самолеты,– сказал журналист.– Вы могли бы поставить их Израилю...

– Еще раз повторяю,– сказал господин Путин,– что ракеты – ближнего радиуса действия. Чтобы вступить с ними в контакт, вам надо напасть на Сирию. Вы же этого не хотите?

Он разъяснил, что и в самом деле Россия намерена в ближайшее время заключить договор с Израилем о военно-техническом сотрудничестве.

– В этом смысле в нашей помощи в ядерной сфере, в ее отдельных аспектах Израиль, я так понимаю, не нуждается,– заявил господин Путин.

Израильские журналисты расхохотались. Им самим, похоже, нравится в том числе и ими распространяемая идея о том, что у Израиля есть ядерное оружие.

Игра, которую поддержал господин Путин, наконец-то произвела на них нужное ему впечатление.

– Теперь самое сладкое из того, о чем вы спросили,– о поставках самолетов. Если бы нам с вашей помощью удалось заключить договор о поставках в Израиль российских самолетов на пару миллиардов долларов, я представил бы вас к ордену "За заслуги перед Отечеством",– обнадежил господин Путин израильского журналиста.

Он только не уточнил, какой степени. А ведь в отношениях с израильтянами, как он уже должен был бы понять, любая мелочь имеет значение.

После пресс-конференции господин Путин уехал на переговоры с реальным лидером Израиля Ариэлем Шароном. Разговор продолжался больше полутора часов, и после него никакой пресс-конференции не было. На людях израильский премьер сказал Владимиру Путину на русском языке следующее: "Хочу обратиться к вам на русском языке – вы здесь среди друзей". Он словно пытался успокоить президента России.

Из резиденции премьер-министра господин Путин поехал в мемориальный комплекс "Яд Вашем". Там его встретил Аарон Шнеер, исследователь холокоста. Наверное, сразу следует сказать о главном. На входе в Зал памяти желающим раздавали кипы. Но служитель музея не успел предложить Владимиру Путину свои услуги. Никто не успел рассмотреть, откуда господин Путин взял кипу, которую тут же надел. Судя по тому, что она была сильно смята, он достал ее из кармана (то есть приготовил заранее). Господин Шнеер и президент Израиля господин Кацав с одобрением посмотрели на приодевшегося господина Путина.

На экскурсии президента России прежде всего заинтересовала информация господина Шнеера о том, что с подписания пакта Молотова–Риббентропа началась трагедия польских евреев. Пакт, сказал господин Шнеер, развязал Германии руки для оккупации Польши.

– Подождите, ну почему вы не говорите, что задолго до этого был мюнхенский сговор? – с раздражением спросил господин Путин.

С некоторых пор это одна из его любимых предпраздничных тем.

– Да этот зал мы прошли,– оправдывался господин Шнеер.

– Ну ладно,– хмуро кивнул господин Путин.– А то в Европе тоже часто вспоминают о пакте, а о мюнхенском сговоре что-то никто не вспоминает.

В Зале оккупации стран Балтии господин Шнеер, сделав, видимо, необходимую поправку на настроение президента России, сказал о том, что сейчас израильские евреи борются, чтобы гитлеровская оккупация не приравнивалась по смыслу к советской.

– За полгода гитлеровской оккупации был убит миллион человек, среди которых было 600 тысяч евреев,– сказал Аарон Шнеер.

– Но еще важнее, чтобы в странах Балтии не пытались легитимизировать СС,– не принял жертвы господин Путин.

Напоследок в Зале памяти президент России должен был разжечь огонь памяти. Для этого надо было открыть заслонку вечного огня. Проверенная годами процедура на этот раз не сработала. Заслонка не открывалась. Господин Путин изо всей силы дернул ручку – и она осталась у него в руках. Владимир Путин сгоряча оторвал ее. Огонь в результате так и не воспылал.

К исходу дня президент России встретился с ветеранами-евреями, которые воевали в рядах Красной армии. Встреча происходила в гостинице "Давид Цитадель". Председатель совета ветеранов Авраам Коэн, обращаясь к господину Путину, быстро перешел на "ты":

– У нас две матери-Родины. Первая, СССР, нас родила. Ко второй мы пришли, чтобы погладить ее седую голову и утереть слезы с ее глаз... Мы тебе благодарны, Владимир Владимирович, что ты к нам приехал. Правильно, ребята? ("Правильно! Верно!" – зашумели "ребята" за столом.) По твоему указанию нам была вручена медаль в честь 60-летия Победы. Всего 21 тысяча медалей уже роздана в Израиле. Мы скинулись и тоже сделали медаль – солдатскую. Мы вручаем ее тебе. Мой товарищ объяснит, за что.

Товарищ объяснил, что медаль вручается Владимиру Путину как другу ветеранов и инвалидов.

Под конец встречи господин Путин неожиданно рассказал об одном из эпизодов своей встречи с премьер-министром Израиля Ариэлем Шароном:

– Мы уже за столом сидели, много шутили, и я говорю: "Мы должны выстроить хорошие отношения и устранить все противоречия". Ариэль Шарон очень удивился: "Какие противоречия? Нет никаких противоречий!"

Господин Путин сам, впрочем, признал, что это была шутка.

-----

Могила российско-палестинской дружбы
Андрей Колесников, "Коммерсант-Ъ", 30 апреля

Вчера президент России Владимир Путин приехал в арабский город Рамаллу и посетил с рабочим визитом могилу Ясира Арафата. С ритуальными подробностями – специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.

Арабы в Рамалле сами были, похоже, поражены высоким уровнем организации визита господина Путина в Палестину.

– Первый раз за время существования палестинской администрации мы так к чему-нибудь готовились! – признался высокопоставленный сотрудник этой администрации.

На всем пути следования кортежа президента России по территории Палестины стояли палестинские полицейские. На территории резиденции маршировала рота почетного караула. В ней были представлены три рода палестинских войск: в белых мундирах шли авиаторы, в синих – моряки, в зеленых – "царица полей" пехота. Никогда, даже во время похорон Ясира Арафата, арабы не могли позволить себе роскоши выпустить на плац целую роту почетного караула. Было впечатление, что место в строю этой роты надо заслужить всей жизнью. По крайней мере, люди в этом строю были немолоды и, мягко говоря, нестройны.

Два полицейских внесли во временный мавзолей Абу Омар – купол из стекла и крашеной жести, под которым покоится Ясир Арафат,– небольшой венок из дубков, роз и герберов "От президента РФ". Они поставили венок у входа, метрах в пяти от могилы. По сути, они уже его возложили.

Вся могила и так завалена венками и подарками. Здесь стоит бутылка чилийского вина, кубок с фигуркой футболиста с мячом из нержавейки – за второе место в чемпионате Норвегии по футболу среди дублеров – и много других предметов, которые при жизни пригодились бы Ясиру Арафату гораздо больше, чем сейчас. Впрочем, скоро я убедился, что Ясир Арафат скорее жив, чем мертв.

Пресс-секретарь главы палестинской администрации Шадия Хилу, немолодая женщина, с жаром объясняла нам правила протокольного поведения двух лидеров по прибытии на территорию резиденции "Муката":

– Фотографы стоят здесь, президент Арафат стоит здесь, президент Путин идет отсюда... Президент Арафат пожимает руку президенту Путину. Президент Арафат обнимает президента Путина.

Потом она долго извинялась за то, что перепутала президента Арафата с президентом Аббасом.

Посреди территории "Мукаты" установили деревянную беседку, на которой укрепили палестинский и российский флаги. В какой-то момент для меня стал совершенно очевиден смысл всех этих приготовлений. Палестинцы хотели продемонстрировать, что у них уже есть если не государство, то по крайней мере государственность или, на худой конец, все формальные признаки этой государственности.

Руководство палестинской администрации ожидало господина Путина, выстроившись на плацу вместе с ротой почетного караула, не меньше получаса. Можно было бы написать – "под палящим солнцем". Но на самом деле дул прохладный ветерок.

Владимир Путин тем временем успел заехать на Сергиевское подворье в Иерусалиме. Оно примыкает к Русской духовной миссии и является спорной территорией. Россия утверждает, что подворье принадлежит ей, поскольку в свое время, в мае 1886 года, было приобретено Императорским православным палестинским обществом. А Израиль отказывается регистрировать эту собственность на Россию, так как в свое время Советский Союз не смог представить веских юридических доказательств этого факта. Понемногу Израиль прибирает участочек к рукам: часть помещений уже занята под офисы правительственных структур.

Господин Путин вместе с архимандритом Елисеем зашел на территорию подворья, осмотрелся – и вышел. Того, что он сделал, было вполне достаточно, чтобы заставить израильтян нервничать теперь не только по поводу поставок российских ракет в Сирию.

Наконец на территории резиденции появился кортеж российского президента. Рота почетного караула, увидев его, подобрала животы. Зазвучал российский гимн. Да, скорее всего, это был именно он. Узнать его было трудно, почти невозможно, но какой же еще гимн могли исполнять музыканты, не считая своего собственного, на этой церемонии, если рассуждать логическим путем?

Рота почетного караула так и не сдвинулась, к общему облегчению, с места. Владимир Путин и Махмуд Аббас приняли рапорт командира роты и подошли к могиле Ясира Арафата. Господин Аббас коротко помолился, а затем отошел в сторону, уступив дорогу для встречи с Ясиром Арафатом Владимиру Путину. Президент России постоял возле могилы, наклонив голову. То есть он ее именно наклонил, а не склонил. Лицо его выражало умеренную, словно затихающую со временем скорбь. Никаких дополнительных эмоций на лице президента России мною зафиксировано не было.

После Владимира Путина и Махмуда Аббаса с Ясиром Арафатом простились члены российской делегации. Когда они отошли, к могиле подошел президент Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков. У него с Ясиром Арафатом при жизни были свои счеты. Он считал палестинского лидера своим личным другом (и наоборот).

В начале переговоров в резиденции "Муката" Махмуд Аббас рассказывал журналистам, как он рад видеть президента Путина, и откровенно радовался тому, что в Палестину впервые приезжает руководитель такого высокого уровня.

Президент России признался:

– Я очень хотел посетить могилу Ясира Арафата.

Президент России рассказал, что привез Палестине наилучшие пожелания от президента Египта и премьер-министра Израиля.

Практически в каждом его слове чувствовалось искреннее желание стать подлинным, а не мнимым посредником между Палестиной и Израилем.

Журналисты уже было вышли из переговорной (после истеричной просьбы все того же пресс-секретаря главы палестинской администрации), как вдруг Махмуд Аббас распорядился вернуть их. Он, оказывается, не договорил.

– Я хочу поблагодарить вас, господин Путин, за теплые слова,– продолжил он.– С вашим государством нас связывают очень дружественные отношения...

Было бы из-за чего возвращаться.

На пресс-конференции прежде всего выяснилось, что господин Аббас хорошо говорит. То есть он довольно умело и точно формулирует свои идеи, которых у него, впрочем, не очень много. Возможно, поэтому он ими очень дорожит.

Лидер Палестины кратко описал ход интифады и последовавшего за ним переговорного процесса и перешел к делу.

– Мы хотели бы,– сказал он,– чтобы 8 мая в Москве на заседании "квартета" посредников (России, США, ЕС и ООН) спецпредставителю "квартета" господину Вулфовицу был бы выдан мандат на реализацию "Дорожной карты".

Владимир Путин, пока Махмуд Аббас говорил, задумчиво кивал. Это можно было расценивать как согласие. Вряд ли господин Путин в этот момент думал о чем-то постороннем.

Так и выяснилось, что у спецпредставителя Вулфовица до сих пор нет мандата.

Господин Аббас призвал освободить палестинских политзаключенных, томящихся в израильских застенках. Владимир Путин поддержал его. Ему тоже кажется, что политзаключенные, в соответствии с предварительными договоренностями, должны быть отпущены на все четыре стороны.

Тем временем палестинский журналист начал подозревать господина Путина в том, что он после резко отрицательной реакции в Израиле на свою инициативу провести осенью в Москве конференцию, посвященную урегулированию палестино-израильского конфликта, отказался от своего предложения. Господин Путин отмел эти подозрения. Правда, высказался он по этому поводу, мягко говоря, витиевато.

– В Израиле мы не встретили резкого непонимания целесообразности этой встречи,– сообщил он.

Очевидно, что в эту формулировку укладывается практически любой смысл.

Господин Путин, впрочем, оговорился, что с самого начала имел в виду встречу на экспертном уровне, а не саммит лидеров Палестины и Израиля.

– Как известно, Израиль обладает ядерным оружием,– выступил с бескомпромиссным политическим заявлением российский радиожурналист Валерий Санфиров и спросил господ Путина и Аббаса, почему израильтяне возражают против иранской ядерной программы.

Вопрос был вообще-то не по адресу. Но лидеры с готовностью поддержали этот разговор. Ни у того ни у другого утверждение радиожурналиста о наличии у Израиля ядерного оружия не вызвало чувства протеста или хотя бы недоумения. Господин Путин в который раз повторил, что Россия не против использования Ираном ядерных технологий в мирных целях, но против использования технологий обогащения урана.

Более того, господин Путин вдруг увлекся рассуждениями о возможности применения ядерного оружия в ближневосточном регионе.

– Мы-то с вами в России, пережившие Чернобыль, знаем, что стоит только ветерку подуть в ненужную сторону – и применитель может стать жертвой применения. А если мы, не дай бог, представим, что в отношении, скажем, соседей Палестины применено ядерное оружие, это будет в результате означать уничтожение самого палестинского народа,– произнес президент России.

Господин Аббас пожаловался, что Израиль недавно допустил недружественный шаг в отношении Палестины: заблокировал поставки через свою территорию американских автоматов для палестинской полиции.

– Председатель Аббас не может бороться с терроризмом с рогаткой и камнями в руках,– поддержал коллегу господин Путин. И после этого президент России заявил, что Россия в ближайшее время поставит Палестине авиационную технику – вертолеты (пока два.–А. К.) и средства связи, а также пригласит в Москву для обучения соответствующих палестинских специалистов.

На этой вызывающе высокой ноте и завершилось четырехдневное турне президента России по Ближнему Востоку. В следующий раз в Израиль Владимир Путин приедет, похоже, не скоро.