Максим СОКОЛОВ, "Известия", 17 мая

История любит шутки - по преимуществу мрачные. Не успел Д. Буш назначить М.Н. Саакашвили продвигателем демократических революций в Центральной Азии (а поревновавшие грузинскому коллеге президенты Литвы и Украины Адамкус и Ющенко сами себя назначили двигателями свободы на восток), как на том самом востоке вспыхнул андижанский мятеж - безжалостно подавленный. После чего продвигатели - вместе с их старшим товарищем - набрали в рот воды, и дальнейшие перспективы продвижения стали неясными.

Молчаливость понятна. Процесс демократических революций в Старом Свете - безразлично, отсчитывать его начало от 1989 г. (Прага) или от 1999 г. (Белград) - застопорился по объективным причинам. Все легкодоступные месторождения свободы вычерпаны и остались лишь такие, где добыча демократии сопряжена с принципиально более высокими издержками - ничего к тому же не гарантирующими. См. тот же Ирак, где злодеяния Саддама давно уже не поминаются, хотя за два года оккупации можно было составить самую убедительную "Черную книгу". Возможно, такое забвение связано с тем, что в постсаддамовском Ираке ежедневно гибнут от взрывов десятки человек и в год выходит как бы и не похуже, чем при Саддаме. На фоне безысходного кровавого хаоса деяния кровавого деспота начинают казаться не таким уж абсолютным злом, как прежде, - отсюда и благоумолчание. Каримов, по общему мнению, правитель хотя и далеко не либеральный, но, однако же, и не Саддам - "узбекским Гитлером" его еще никто не называл, кровавый же хаос, могущий воцариться после его падения, как бы не похлеще иракского оказался. Тут и с прецедентами, и с предпосылками все в порядке. Отсюда и ступор, постигший как бравого Саакашвили, так и не менее бравых борцов за свободу и демократию во всем мире. Каримова свергать - это не в Киеве и Белграде сливки снимать. Это очень большая кровь и - хоть это и неприятно - ответственность за нее.

В принципе можно было бы пренебречь и кровью, и ответственностью - будто в первый раз, однако история андижанского бунта создает и другой, более серьезный прецедент на пути революционного продвижения - как бы к этому продвижению не относиться. Вся оранжевая стратегия основана на том, что тираническая власть не оказывает сопротивления свергающим ее, либо если и оказывает, то чисто символическое, слабостью такого сопротивления только воодушевляя революционеров - "Ура! мы ломим!". В оранжевых уставах ничего не записано на тот случай, когда власть проявляет упорство и при надобности не жалеет патронов. Что и получилось в Андижане, где Каримов не миндальничал.

Когда разгорелся спор касательно очередных речей А.Г. Лукашенко и присоединившегося к нему главы ФСБ РФ Н.П. Патрушева, которые согласно обличили иностранные козни, он свелся к тому, в каких замшелых категориях мыслят президент РБ и наш обер-чекист. Возможно, в замшелых, но куда более интересным, чем споры о способе мышления сказанных лиц, представляется совершенно другой вопрос. Лукашенко уже неоднократно демонстрировал, что дубин он не жалеет, если совсем припечет, наверное, не пожалеет и патронов. Тогда неясно, каким образом собравшиеся свергать Лукашенко намерены обеспечить неисполнение войсками приказов президента РБ - а в этом ведь и вся суть начинания.

Был андижанский бунт спланированным извне или же стихийным, мы не знаем, но жестокость Каримова создала контрпрецедент. До сих пор все прецеденты сулили гарантированную победу революции. С приказом Каримова на открытие огня заведомых побед больше не существует. Равно, как и оранжевой эйфории.