Максим СОКОЛОВ, "Известия", 24 мая

История уголовного судоговорения знает массу редкостных казусов (взять хоть нынешнее чтение приговора М.Б. Ходорковскому и П.Л. Лебедеву), но ей неизвестны случаи полной рассогласованности действий защиты и подзащитного, происходящей по инициативе последнего. Невозможно представить себе, как защитник вдохновенно рассказывает о нежной душе своего клиента, о тех безусловно благих мотивах, которыми тот руководствовался, - после чего клиент, охарактеризованный столь превосходным образом, произносит речь: "Моргала выколю, рога пообломаю" и вообще ведет себя крайне ломброзиански, ставя защитника в ложное положение.

Рассудительность подзащитного объяснима. Он осознает, сколь трудны его дела, понимает, что защитник - едва ли не единственная его надежда и надо вести себя согласованно с ним. Большого ума тут не надо - "Разберу, разберу, как дело-то до петли доходит".

Совсем другое дело с державами и их лидерами. Защитники - и порой весьма убедительные - у них, конечно, имеются. Применительно к СССР их называли то ли официально - "зарубежные друзья Советского Союза", то ли неофициально и по-ленински - "полезные идиоты". То же самое и с единственной нынешней сверхдержавой, у которой тоже есть полезные зарубежные защитники. Однако согласованности между защитниками и подзащитными тут, в отличие от уголовного суда, сроду не наблюдалось. Описанный выше конфуз - это не какая-то невероятная фантазия, а суровая проза жизни политического защитника. Адвокат все убедительно объясняет про полную благость и кротость своего клиента, затем генсек (фюрер немецкой нации, великий кормчий, президент Буш-мл.) тут же выстраивает такую загогулину, после которой непонятно, что и делать. Разница в поведении, вероятно, объясняется тем, что, сидя на черной скамье, на скамье подсудимых, люди лучше понимают необходимость согласованных с защитой выступлений, нежели сидя на троне.

По мере того как понятие "вашингтонский обком" стало прочно входить в политический лексикон, а деятели обкома провозгласили своей целью ниспровержение тирании во всем мире, у защитников сильно прибавилось работы - и они ее исполнили. Было строго указано, что всякий переворот имеет только внутреннюю причину, попытки усматривать какое-то внешнее вмешательство - явный признак параноидальных наклонностей, и вообще никакого вашингтонского обкома не существует в природе. Оно бы и прекрасно - кому же охота быть параноиком? - но подзащитный секретарь обкома тут же объявил, что учреждает при Госдепе Управление реконструкции и стабилизации, а при нем - Корпус активного реагирования, сотрудники которого будут направляться во все кризисные точки мира. "Они будут готовы запустить программы по переходу к демократии в считанные дни и недели, вместо месяцев и лет".

Не будем даже вдаваться в проблему, как можно в считанные дни запустить переход к демократии в странах, где восточная (скажем так) традиция властвования насчитывает порой не одно тысячелетие. Обкому виднее. Дело в другом - в считанные дни запустить программу по коренному переустройству страны может лишь тот, кто обладает всей полнотой власти над этой страной. Формально неинтервенционистские способы (агенты влияния, обмен людьми и идеями) - это годы и десятилетия. Когда контрольные сроки исчисляются днями - только интервенция и гауляйтеры. Пусть сколь угодно благодетельные - спор был не о благодетельности, а о том, что никакого обкома и никаких интервенционистских планов не существует в природе. Точку в споре поставил сам подзащитный, учинив собственноручное признание - царицу доказательств.