Татьяна ЧЕРЕМНЫХ.

Прислано по электронной почте

Часть 1-я. Тиха украинская ночь…

Поздним вечером 31 июля, а частично уже ночью 1 августа сего 2005 г. над тихим уголком южного берега Крыма - поселком Партенит - отгрохотал последний выстрел салюта в честь славной даты современной украинской истории - 50-летия бизнесмена с непримечательным именем и еще менее впечатляющей внешностью - Сергея Алексеевича Таруты (концерн "Индустриальный союз Донбасса"). Вообще-то родился наш герой 50 лет назад 23 июля, но празднование, по понятным причинам, несколько затянулось. Основные торжества пришлись, как и положено, на субботу-воскресенье 23-24 числа - и концерт, и лазерное шоу в небе и другой салют, гораздо более масштабный и дорогостоящий.

Старые, хотя и прочные советские корпуса элитного санатория имени Айвазовского, такого еще не видели.

В одном месте и в одно время, совершенно секретно, что крайне трудно осуществить в современной Украине, встретился цвет украинского бизнеса и их российские коллеги, аналогичного веса и уровня, а также прочие "авторитетные" люди обеих стран.

Собственно, в самом празднике, ничего особенного, тем более криминального нет. Ну, собрались славянские братья, поздравили своего заслуженного коллегу, оттянулись, расслабились, душевно провели время в силу умственных способностей и в меру наличия наличности. Общая стоимость двухнедельных "празднеств" - никак не менее 2 миллионов долларов. Что тут такого?

А то.… То, что в данном мероприятии и последовавшем затем многообразном веселии, самое непосредственное участие принимали ревностные "слуги украинского народа", даже, не побоюсь этого слова, его политическая элита, во главе с действующим премьер-министром страны, очаровательной и непосредственной к народу, но суровой и справедливой к олигархам-коррупционерам, Юлией Владимировной Тимошенко (В дальнейшем - П.М.), а также шесть министров и равных им чиновников ее правительства, а также первые лица из числа руководства Крымской автономии.

П.М., во избежание пересудов и, не желая привлекать внимание, приплыла на белоснежном прогулочном катере.… Катер этот, тремя днями раньше, болтался напротив Аю-Дага, там П.М. облюбовала тихую бухточку близ залива Раевского, где загорала топлесс со своей подружкой.

Для проката гостей была задействована также небольшая уютная яхта. Со стороны моря, все время пока шумная тарутина кампания и П.М. обретались в Айвазовском, их сон и отдых охранял вставший на якорную стоянку напротив партенитской горы "Итальянки" (это на которой сверху ретрансляционная ТВ-вышка) немалый пароход. Причем, не военный сторожевик, как это было при Кучме, а что-то СБушное, замаскированное под гражданский сухогруз.

Естественно, в чудесный парк санатория рассадили, под видом санаторской прислуги, соответственно одев в униформу, смутно напоминающую французских полицейских из кинофильмов с Луи Дюфинесом, многочисленную охрану. Только каскетки блестели сквозь листву.

Под горой, все той же "Итальянкой", соорудили плавучую концертную площадку. "Спевали" для гостей, сменяя друг дружку - София Ротару, Николай Басков, Валерий Меладзе, "Виагра", Авраам Руссо, даже замшелый Тото Кутуньо, специально выписанный из Италии и т.д. и т.п. Концерт подсвечивали лазерными лучами по небу, потом распугали ночь красочным фейерверком, по тысяче долларов за залп.

Ну да что уж скупиться…

Гости частью подъехали на своих "майбахах", частью уже были расселены в санатории заранее (для чего всех отдыхающих, а это в пик курортного сезона, выставили за ворота, вернув деньги за путевки, сняв некоторым, наиболее скандальным, в виде компенсации, квартиры для отдыха в самом Партените или номера в соседних санаториях "Утес" и "Карасан"). Часть гостей доставили фирменные бордово-красные автобусы "Ялты-интурист".

Женщины-гости четко делились на две категории. От 40 и старше - тумбообразные, в цветастых длинных платьях, а-ля Наина Ельцина, пальцы в перстнях, каждый - крупнокаратный, у некоторых на одном пальце по два, на голове - накручены вверх букли и начесы, макияж - сдержанно неумелый, блеклый, но глаза обязательно обведены фиолетовым, на ногах - босоножки, из которых торчит ярко-алый, местами облупанный педикюр. В руках - необъятный ридикюль на цепочках и подарки в целлофановом пакете. Выражение лица - как у "человека-дождя, читающего городской телефонный справочник".

Короче - 1985 год, 1 мая, праздничное собрание горпромторга города Жмеринки.

Вторая категория - от 18 до 30-ти. Высокие, стройные, отутюженные шейпингом и отжатые фитнессом и голоданием по Ларисе Долиной, фэн-шую, доктору Споку и цигуну. Ногастые, самодельно и природно грудастые, жопастые, в разнопокройных мини с стразами и обязательным свисанием лейбла на этикете, а чаще проще - с надписью DG - Dolce Gabbana, поверх выпуклостей. Волосы - пышные, крашенные в белое и оттенки красного. Макияж - племя шошонов на тропе войны. Выражение лица - скорбно сосредоточенное: муж приказал молчать и изображать интеллект, но не объяснил, как это делать. В руках - локоть мужа, подарок он несет сам, за пазухой.

Короче - сегодняшний день. Москва. Ленинградское шоссе. 23.00.

Занятно было смотреть как некоторые, вероятно особо культурные, при знакомстве-представлении с П.М. пытались изобразить некое подобие книксена.

Мужчины, гораздо разнообразнее. От солидных и породистых, одетых в дорогие и приличные штучные вещи (хотя таковых и меньшинство). До парадных приемных костюмов, чуть ли не смокингов, это в жару-то под 30 градусов и ярко-малиновых пиджаков, периода первоначального накопления капитала. Возраст - самый разнообразный и демократичный, от юнцов, до "солидняка" - Цековских дедулек, во время присосавшихся к трубе или бензоколонке.

Гостеприимный хозяин, сияя лучезарной улыбкой, щедрыми жестами Лукулла, зазывал гостей…

Щеголял познаниями в ботанике - "вот цэ, иглица понтийская, только в моем парке е таки щирые, во це, вообще, блин, уникум, - краснокнижная фисташка, такой вообще нигде нет, цэ - итальянская пиния, а цэ - маслина, которой 300 лет…".

Столы, расставленные прямо в парке, достойно ломились от яств - французские салаты,

Разные дары моря, которые отродясь в Черном не водились - омары, кальмары, устрицы, искусно приготовленная дичь - фазанчики, перепела… Добротное французское "Бордо" и итальянское "Кьянти", шампанское шести сортов…, настоящие коньяки, в смысле из Франции, а не из поселка Щебетовка, что под Феодосией, где "гонят" "конъяк Коктебель", прочие разносолы и разноливы.

Гости соответствовали столу.

Действующий премьер "Автономии" был просто восхитителен. Без всякого. Высокий, статный, в элегантном нежно-бирюзовом костюме и галстуке, ему в тон. Говорил гладко и складно, на обоих основных языках, бесконечно тостировал. Этим, правда, несколько всем надоел.

Чего не сказать о неопрятном "автономийском" спикере, который в самом начале посадил на черный галстук, вертикально лежащий на жирном пузе, блямбу, быстро и тихо надрался за каким-то угловым столиком и полвечера боролся с салатом. Судя по украшенному майонезом и капустными завитушками большому носу, победил.… Хотя надо и ему отдать должное. Спикер был, чуть ли не единственным, кто вообще, практически, не обращал внимания на дам. Ни руками, ни чем иным, даже не пытался зацепиться.… Не мог. Или не его день.…

"Лукулл" откровенничал гостям, - "Филька, сученок, столько заломил, пришлось дать отлуп… Гаденыш, еще и Криську отговорил" (вероятно, это о падчерице Ф.Киркорова К.Орбакайте). - "Пугачиха тоже отказалась, говорит надо в Юрмалу на конкурс, конечно, там ей 500 косых гринов забашляли…".

За всех отдувался Меладзе. Мужчина - достойный уважения, даром, что попсовый певец. Держался спокойно, уверенно, от предложений обильно возжелавших с ним "тяпнуть", вежливо отказывался. Пытался выручить из сложных ситуаций, которые периодически возникали, свою виагровскую "подпевку".

К нему буквально лез на шею, какой-то господин грузинской наружности, брызжущий слюной, весь лилово-красный, липкий, волосатый, из дорогого пиджака сразу торчали руки, никаких манжет рубашки видно не было, руки короткие пухлые, пальцы - каждый в перстнях, такие же короткие ноги, без перстней, заплетались, но он не падал, а упорно бегал за Валерой и подпрыгивал.

Говорил "гость из Грузии", на каком-то загадочном языке, каждое слово в отдельности, вроде бы были узнаваемы - русскими или украинскими, но связующие междометия между ними, гортанное бульканье.… Ни одной фразы длиннее "Костик, дарагой", понять было нельзя. Как не было понятно, почему он звал Валерия Меладзе "Костиком".

Сопровождали Меладзе, как уже привычные супер-дивчины из "Виагры", так и, вероятно, их дублерский экипаж - девочки тоже более чем - под 1 метр 80, ноги - от подмышек, размер - никак не ниже 5-го, прочие тактико-технические характеристики - соответствующие.

Была еще какая-то замечательная герл-группа подражательниц "Виагры", под названием то ли "SMS", то ли ВВС. Тройка высоких фигуристых дивчин с простоватыми лицами, одетых в черно-кружевное дезабилье и ботфорты (хорошо не унты). В отличие от своих коллег меладзевской выручки, такого опыта борьбы против потных рук у них не было. А может, не было желания бороться, а может, желание как раз и было, но не бороться…. Короче, не лапал их из мужиков, только вышеупомянутый спикер и невесть как залезший под стол юбиляра черный одноухий кот.

Чье-то драное черное дезабилье поутру мотылялось на пляже, но кого оно покинуло, когда, вопросы без ответа….

Спустя достаточно продолжительное время, где-то под занавес концерта, когда Ротару и Меладзе уже отпели, а Руссо еще был относительно трезв - мужики, как по команде, а вероятно таковая и была, собрали в одну стаю свой жено-курятник и ненавязчиво проводили специальными микроавтобусами домой. Предлог классический - начинаются серьезные переговоры, "дела". И, супя брови, кивали, на заходящуюся в очередном приступе хихиканья П.М. Супруги понятливо и безропотно втискивали широкие зады в узкие двери авто.

Действующий премьер была с подружкой - одеты во все белое, как две Белоснежки, в гостях у щедрых гномов.

Крымская ночь густела. Дул теплый ветерок. Офонаревшая огромная луна висела на небе, как молочно белый гигантский глаз…

Душа просила полету, и он наступил.

Кто не смотрел "Свадьбу в Малиновке"? Смотрели. Вспоминайте сцену раздольного, добродушного гулянья махновцев "пана атамана Грициана Таврического", по взятии указанного села, его отважными хлопцами.

Раззудись плечо, разъярись, хлебало… руками за свинячью ногу, самогон из бутыля с клизмой, танцы Попандопуло и дележ награбленных бабских портков. Этого не было…

В смысле - нога была не свинячья, не было клизмы и гигантских бутылей, в остальном - один к одному, даже костюмы, к концу праздника, примерно одинаковой мятости и вольности.

Спустя пару часов после фейерверка веселая компания разбилась по интересам - "дегустаторы" слили в общий сосуд, типа тазик, содержимое нескольких коньячных бутылок и по очереди отпивали из него, наслаждаясь редким купажом и выражая свое восхищение громкими всхлипами.

"Рыбаки" - несколько солидного вида дядек, пытались ладошами загнать в пустой стакан, опущенный в небольшой бассейн, золотых рыбок.

"Охотники" - обстреливали две мохнатые пихты мелкими предметами, главным образом тарелками, стремясь сбить белок. Белки, по их словам, несмотря на кромешную тьму, не давались, прыгали, стрекотали, нахально корчили рожи и кидались в ответ орехами.

"Водолазы". Под дикий хохот покатились по лестнице на пляж, роняя собой выставленные горшки с экзотическими цветами. Ныряли с небольшого пирса, метра полтора, прямо в одежде, некоторые нырнули прямо с пляжного парапета… собственно в пляж. Барахтались в сломанных лежаках, матеря отступившее море.

София Михайловна на продолжение банкета не осталась, вежливо, но твердо, остановив попытки Таруты объясниться к ней в любви. Впрочем, очень вежливо. После чего тарутино светлое чувство, ничуть не померкнув, тут же переключилось, на какую-то хорошенькую подавальщицу мороженного, в стилизованной орнаментом под национальную, юбочке.

Подавальщица была действительно чудо как хороша, хотя и небольшого росточка, но с очень большими… глазками.

Подавальщицу увел в номер на первом этаже, перешагивая прямо через балкон, какой-то солидный господин, не Тарута, в мокрых штанах. Толи экс-"рыбак", толи "водолаз". Кавалер был высок и буквально просто перешагнул перила, подавальщица нет, и застряла на них, подпрыгивая, задранной юбкой. Трусов на ней не было. Толи сняла перед купанием, толи не надела после… Волосы у подавальщицы тоже были мокрые.

Разговоры за столами и в их окрестностях все более расслаивались на темы, далекие от юбилея и юбиляра. Становились обрывочными, зато емкими, смачными, почти что гоголевскими.

"- Гунька, Вы гений! - Да я знаю..."

***

"Эй, Кащик Невмиручий, министр херучих реформ, за титьки ее, проверь на силикон… ха-ха-ха, гы-гы".

***

"Рома, не журися, не журися, ик, Рома, давай ее сердечную, вали…"

***

- "Яка гарна, гарнюсенька шлендра…
- ноги того, толстоваты, в ляхах…
- зато зад, зад-то, десять кулаков…
- а как говорит… заслушаешься…
- зачем говорит, и откуда ты знаешь…
- я?
- а ты о ком
- а ты?
- я, о ней…
- тьфу ты, бес…

***

"Ну шо, Сергуня, записался в петлюровцы? Забил ежака сракой, мазепка ты наш?"

***

Часть женского персонала увели на катер. Часть - рассеялась с кавалерами по парку, большинство - предпочли номера санатория. Крымская ночь была тиха, тепла и романтично наполнена звуками любви цикад и "бабочек".

Одно плохо. Всю неделю стояла тяжелая, изматывающая жара за 30 градусов и крымское море, будто взбунтовавшись против появления своих новых хозяев, подняло и прибило на пляжи Айвазовки весь сток Партенитской канализации. Так что во время утренних моционных купаний госпоже П.М. приходилось затыкать нос и отплевываться от многочисленных медуз и детских какашек.

Сама П.М. улыбалась потусторонней улыбкой Джоконды, нарочито громко, заливисто и как-то совершенно неестественно смеялась. Вообще, врачам-психиатрам стоит обратить отдельное и пристальное внимание на смех, точнее непрерывное, безмотивное хихиканье П.М.

А то прямо неудобно, - "Я сегодня здесь с вами, хи-хи, как посол доброй воли, как Саманты Смит, хи-хи-хи, где мы будем договариваться о том, как нам быть завтра, хи-хи, чтобы не поссориться, хи…", - и так далее.

Ее настроение четко половинилось на два периода. Первый, когда она была в центре внимания всей мужской половины, и с грацией Клеопатры принимала ухаживания и знаки внимания. Снисходительно улыбалась, вальяжно плыла сквозь толпу, покачивая спелыми бедрами, хихикала, косила глазками, кокетливо приседала, когда неожиданный ветерок пузырил воздушный подол. Прямо Мэрилин Монро, хотя и без мушки над губой, но зато с какой-то крупной бородавкой в вырезе блузы.

Душевно улыбалась искристыми глазами, когда щедрый "Лукулл" одаривал ее какой-то бархатной коробочкой, в которых обычно прячут драгоценности. Юбиляр сам дарил подарки и счастливо улыбался, как мальчишка, поймавший первого в жизни пескарика.

Второй период - когда мужчины "поддав" резко и как-то все вдруг переключили свое внимание на гораздо более интересные и живые "объекты". Шастали, разнося подносики с канапе и бокалами, девочки из обслуги "Айвазовского", подтанцовывала "подтанцовка", суетливо вертели блестючими мини-юбками какие-то другие "веселушки", появившиеся, как феи, неизвестно откуда (вероятно завезли их в санаторий заранее, а теперь отворили двери золотой темницы).

Пани премьер это, мягко скажем, не понравилось, она ежилась в углу и все громче хихикала, стремясь вернуть внимание к своей особе. Удавалось это все хуже и реже, но обильно потребляемые экзотические коктейли постепенно сглаживали и нивелировали негативные эмоции.

П.М. не то чтоб теряла контроль над собой, но заметно становилась проще, теплее, народнее - без умолку что-то рассказывала подружке, раскраснелась, расстегнула блузон, качала под столом туфлями с толстыми каблуками, обмахивалась кончиком покосившейся косы….

Ее собеседница (точнее - сомолчальница), хищно всасывала через трубочку очередной коктейль, десертной вилкой ковырялась в зубах, но, в отличие от П.М., совершенно не пьянела…

Потом П.М. горько блевала на итальянскую пинию, облокотившись на верную подругу, которая брезгливо стряхивала часть того, что не досталось пинии, с острого туфля.

Потом, верная Санча Панса, увела подругу в приготовленные апартаменты…

К концу основного дня празднества было совсем хорошо - еда валилась изо рта, подарки из рук, руки из пиджаков, пиджаки, вместе с хозяевами - под стол. "Певицы" - визжали, как порося, девки - курлыкали в кустах, кусты - шевелились, охрана собирала и допивала бутылки, метрдотель, в обнимку с одним из вице-президентов "Лукойл-Украины", пели "Запрягайте, хлопцы, коней", из бассейна торчали чьи-то ноги, на кусте азалии сиротел чей-то лифчик, куст вздыхал "трохи потише"…

Какой-то обиженный женским вниманием почти совершенно голый бизнесмен, костлявый и сутулый, как Махатма Ганди, тонким голосом верещал "суки, суки", потом нагадил прямо на дорожку и ушел в обрыв в сторону моря.

Нездоровые птичьи повадки проявил еще один гость, но не сознательно, а случайно сковырнувшийся с только что отстроенной смотровой площадки у новой беседки. Его недолго поискала, пошукала в кустах фонариком охрана, но быстро забыла и пошла допивать, что осталось от "шефов"...

Какая-то лохматая девка, прижимая к голой груди пакет "Гуччи", испуганно вопрошала "Федор Петрович, Федор Петрович…" Федор Петрович упорно не откликался, зато вылез чумазый, но счастливый, как свадебный торт, молодой бизнесмен, бойко доложил, что он и есть "Петр Федорович" и попытался загнуть девку на парапет. Бутафорский парапет легко и бесшумно проломился, мелькнули тонкие и длинные девичьи ноги, потом юбка, потом черным вороном "Петр Федорович". В месте предполагаемого приземления смачно хрупнуло. Но спустя минут десять, на туже лестницу и практически без повреждений, вылезла все та же девка, все с тем же вопросом, - "Федр Петрович?". Предыдущий "Федор Петрович" больше не появился, девка села упругой попой прямо на лестницу и тихо заныла, почесывая, видимо все-таки ушибленное колено…

Два ведущих топ-менеджера "УкрГазпрома" таскали друг дружку за грудки и пинались ногами, хрипя "сам пидараз"...

Настоящий педераст, из числа прибывших "артистов", допившись до потери половой ориентации, пытался залезть на какую-то барышню, отдыхавшую в гамаке.

Гамак трещал-трещал, грозя оборваться, но не оборвался, а… перевернулся. Барышня обиженно пнула кавалера поправляя чулок, кавалер тихо и сладко спал, под гамаком, свернув под голову кулачек.

При попытке взойти по сходням на катер упал в межкорабельно-пирсовое пространство некий габаритный господин. Барахтаясь, просил, чтобы его подняли. Кто-то сердобольный метнул в него круг. Круг оказался пробковым и смачно тюкнул об голову.… Господин увеличил темп барахтаний и просьб, но все просто повалились от смеха, особенно весело было почему-то девкам. Две сели прямо на сходни над ним и ржали, болтая ногами, потом одна сняла с подруги босоножек и зачем-то кинула в господина. Господину это нисколько не помогло, зато возмущенная подруга сбросила в ответ в море сумочку подружки. Завязалась веселая девичья потасовка. Сходни качались, под ними пищал барахтун, девки забавно ругались русско-украинскими матерными словами и щипались, норовя столкнуть друг дружку. Чем закончилось, не знаю - отвлек премьер автономии, который вышел на сцену и начал там прыгать на одном месте маша руками. Прыгая, он что-то кричал, но что - не было слышно.

Какая-то девица, проходившая мимо, сказала, что он изображает известный ансамбль - то ли "Океан Эльзы", то ли "Вопли Видоплясова", которые тоже так прыгают на сцене.

Кто его просил прыгать и зачем… не знаю.

Наиболее кратко и емко ситуацию охарактеризовал представитель одной известной российской кампании, в аббревиатуре названия которой присутствует 5 латинских букв через один дефис - крепкий немолодой мужчина с коротко стриженным седым "бобриком". Вытащил изо рта действительно дорогую сигару, подумал, сплюнул и произнес, - "Быдло". И сплюнул еще раз…

(продолжение следует)