Джошуа Курланцик, "Newsweek" // Перевод ИноПресса.Ру

На прошлой неделе президент Китая Ху Цзиньтао посетил Россию с трехдневным визитом. Сам факт поездки – уже знаменательное событие (вплоть до последнего времени китайские руководители лишь в самых редких случаях выезжали за границу), но еще интереснее то, с каким размахом приняли Ху Цзиньтао его бывшие противники. Россия провозгласила 2007-й "Годом Китая". На ближайшие месяцы запланированы сотни мероприятий и встреч, связанных с российско-китайским сотрудничеством в области экономики, образования и спорта. Ху Цзиньтао и президент Путин вместе приняли участие в торжественном открытии в Москве крупной выставки, посвященной китайской культуре, а также взяли на себя обязательство совместно возвести ряд энергетических объектов. Также они договорились поработать над сближением своих позиций в ООН.

Тот факт, что Путин принял Ху Цзиньтао с распростертыми объятиями, вовсе не курьез. Хотя это отношение объясняется весомыми стратегическими причинами, оно также отражает российское общественное мнение. На фоне того, как взаимоотношения Москвы и Вашингтона становятся все прохладнее, популярность Китая только нарастает; по данным масштабного социологического опроса в прошлом году, большинство простых российских граждан отныне считают, что Китай "оказывает позитивное влияние на мир", а США, напротив, негативное. Надо сказать, что так считают далеко не только русские. За последние пять лет, покамест по планете распространялась волна антиамериканских настроений, Китай не жалел усилий, чтобы расположить к себе Азию, Африку и Латинскую Америку. Я бы назвал это "мягким влиянием": поставлена задача сделать Китай и его культуру максимально притягательными не только для руководства других государств, но и для целых народов. Много лет это лучше всего удавалось США. Но новая пиар-программа Пекина в области оказания гуманитарной помощи, а также инвестиций, хитроумной дипломатии, пропаганды туризма и образовательных проектов начинает обгонять по своей успешности усилия американцев.

Сегодня простые люди всего света относятся к Китаю теплее, чем к США. Опросы, проведенные "Программой оценки внешней политики" и ВВС, свидетельствуют, что ныне почти во всех государствах большинство населения считает Китай агентом более позитивного влияния и меньшей угрозой для мира во всем мире, чем США. Особенно сильны такие настроения в развивающихся странах: рейтинг Китая намного выше рейтинга США, например, в Саудовской Аравии (54% и 38% соответственно), Турции (27% и 15%), Индонезии (60% и 40%) и Бразилии (53% и 42%). Даже в Австралии, являющейся одним из ближайших союзников Вашингтона, опросы Института Лоуи теперь фиксируют, что к Китаю среднестатистический гражданин относится примерно так же положительно, как к США.

Пекин уже пожинает плоды этой новой симпатии, ничем принципиально не отличающиеся от достижений, которые дала бы "жесткая сила". Посудите сами: этим летом Китай планирует провести совместные военные учения с целым рядом государств Юго-Восточной Азии. А ведь раньше такие союзники США, как Таиланд и Филиппины, и помыслить не могли бы о столь тесном сотрудничестве с этой державой. Вот вам непосредственный результат пекинского "наступательного шарма". Китай также недавно подписал договор о свободной торговле с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в то время как попытки США заключить аналогичное соглашение были сорваны бурными протестами общественности в Бангкоке. В отношениях с Индией, которая является одним из самых давних врагов и соперников Китая, Пекин воспользовался своим новым статусом, чтобы подписать основополагающие соглашения об эксплуатации нефтяных и газовых месторождений. Подобный договор подписан и с Вьетнамом, другим давним противником, который воевал с Китаем всего 28 лет назад.

Все это было бы невозможно десятью годами раньше, когда Китай понятия не имел, как создавать свой имидж. В конце 90-х годов Китай нанес сильнейшее оскорбление многим жителям Азии в таких странах, как Филиппины, неуклюже объявив своей территорией спорные острова в Южно-Китайском море. Постоянные пограничные конфликты отравляли отношения с Индией. Китай практически никак не был представлен в Африке и Латинской Америке, а его дипломаты – осколки изоляционистской эпохи Мао Цзэдуна – в тех редких случаях, когда они выезжали за пределы страны, держались скованно.

Но при предшественнике Ху, Цзян Цзэмине, наметились перемены: Китай начал считать себя крупным агентом влияния на международной арене. Его новые, более молодые по сравнению с прежними, лидеры осознали необходимость завоевать сердца зарубежных "рядовых граждан". Представления об их новой повестке дня видны на примере финансовой помощи: согласно недавнему исследованию Всемирного банка, Китай вскоре станет крупнейшим заимодавцем для государств Африки: в прошлом году он выделил им как минимум 8 млрд долларов, – то есть в два с лишним раза больше, чем финансовая помощь США в 2004 году (сведения о ассигнованиях США в более поздние годы пока не опубликованы). Генри Йеп из Университета национальной обороны США утверждает, что помощь Китая таким стратегически важным государствам Азии, как Индонезия и Филиппины, ныне значительно превосходит щедроты США. Пекин также научился куда умнее и прогрессивнее тратить деньги. Теперь он в основном финансирует проекты адресной помощи простым людям типа клиник для борьбы с малярией (недавно Китай вызвался профинансировать 30 таких клиник в разных районах Африки), вместо того чтобы, как в прошлом, тратить деньги на масштабную показуху вроде строительства футбольных стадионов.

Китай также начал сосредотачивать свои усилия на тех конкретных областях, где американская дипломатия в публичной сфере не очень-то ладит. У администрации Буша по сей день не складываются отношения с ООН и другими многосторонними международными форумами, зато Пекин с недавних пор охотно идет им навстречу: например, предоставляет войска для миротворческих миссий ООН, в 1991 году стал соучредителем Шанхайской организации сотрудничества (полуформального объединения по обеспечению безопасности в Центральной Азии, членом которого является и Россия), за последнее десятилетие организовал почти три десятка проектов в сотрудничестве с АСЕАН (между тем как Вашингтон – всего семь за тридцать лет).

Пекин также извлекает выгоду из политики по ограничению выдачи студенческих виз, которую Вашингтон проводит после 11 сентября, в результате которой число обучающихся в США иностранцев уменьшилось. В результате меньше людей приезжает в США учиться. Китай же планирует в течение ближайшего десятилетия создать в университетах всего мира 100 "Институтов Конфуция" – программ изучения китайского языка и культуры. В декабре Ху Цзиньтао пообещал, что за ближайшие три года Китай подготовит около 15 тысяч африканских специалистов, и объявил, что для африканцев, желающих учиться в Китае, учреждено 4 тысячи стипендий. Благодаря щедрой финансовой поддержке количество иностранных учащихся школ и университетов Китайской Народной Республики за последнее десятилетие увеличилось десятикратно. "Все [в Камбодже] хотят поехать в Китай учиться, если только имеют для этого возможности, – говорит Ло Суи Пинг, издатель газеты на китайском языке в Камбодже. – Для большинства студентов это лучший шанс, который может представиться им в жизни".

Тем временем молодые китайские дипломаты, получившие образование на Западе и обладающие отличной деловой хваткой, часто ориентируются в обстановке в иностранных государствах ничуть не хуже, чем их американские коллеги. Это плоды специальных программ министерства иностранных дел, посылающего все больше китайских дипломатов учиться за границу – например, в Мексику. Имиджу Китая помогло и то обстоятельство, что власти охотнее стали выпускать собственных граждан за границу. Как следствие, если в 2001 году зарубежные поездки совершили 12 млн китайских деловых людей и туристов, то в 2006-м – уже 34 млн. Эти китайские путешественники своим присутствием создают образ современной и богатой страны, которая охотно тратит деньги как в парижских бутиках, так и на инвестиции в новые предприятия и фирмы в Африке, Азии и Латинской Америке.

Пекин не замедлил конвертировать свою новую искушенность во вполне конкретную выгоду. В Бразилии – где в прошлом месяце президента Джорджа Буша встретили тысячи разгневанных демонстрантов – большинство населения ныне весьма высокого мнения о Китае. Это помогло руководству Бразилии решиться на совместную китайско-бразильскую программу производства и запуска искусственных спутников Земли, за которой пристально следит Пентагон. В подобных вопросах Австралия и другие союзники США оказываются на распутье: министр иностранных дел Австралии Александер Даунер в публичном заявлении признался, что пока не уверен, поддержит ли его государство позицию США в случае войны с Китаем из-за Тайваня.

Подобные заявления свидетельствуют, насколько сильно изменилась "расстановка симпатий". Улучшенный имидж КНР создает условия для сотрудничества нового типа в новых областях, которое часто больше импонирует государствам, чем перспектива иметь дело с Вашингтоном. "По поводу Китая люди обеспокоены куда меньше, чем по поводу США", – говорит Краисак Чоонхаван из Таиланда, бывший сенатор. Высокопоставленный сотрудник министерства обороны Филиппин, пожелавший сохранить анонимность, утверждает, что его "правительство получило возможность задуматься о взаимосвязях такого типа, которые раньше были бы немыслимы... благодаря тому, что имидж Китая на международной арене так мощен". (Вероятно, не случайно Манила недавно приняла от Китая более 400 млн долларов в качестве помощи).

Конечно, китайская политика "мягкого влияния" все равно может потерпеть фиаско. К примеру, если Пекин не выполнит своих обязательств по щедрой помощи зарубежным странам – а в прошлом он иногда от них отказывался – его репутация в этих странах пострадает. Имиджу Китая может повредить и тот факт, что он оказывает неослабевающую поддержку авторитарным и диктаторским режимам типа бирманского, а также негативные последствия политики Китая для условий труда и окружающей среды в других странах. Например, в Замбии несоблюдение мер безопасности на шахтах, принадлежащих китайским фирмам, привело к гибели без малого пятидесяти человек и повлекло за собой волну протестов. Президент Южно-Африканской Республики Табо Мбеки недавно настоятельно рекомендовал Пекину воздержаться от "неоколониалистических" авантюр в Африке. Если Китай не остережется, подобные настроения усилятся.

Однако на данный момент Пекин наслаждается плодами своей впечатляющей кампании по ребрендингу. "Даже китайских дипломатов куда более низкого ранга, чем послы – например, атташе по культуре или торговле – встречают здесь с королевскими почестями, – говорит Джеймс Вонг Винг-он, один из самых известных малайзийских писателей. – К ним относятся так, как раньше относились к американцам".

* * *

Джошуа Курланцик – ученый, участник "Китайской программы" при Фонде Карнеги. Это журнальный вариант статьи из книги "Атаковать, очаровывая: как "мягкое влияние" Китая преобразует мир" ("Charm Offensive: How China"s Soft Power Is Transforming the World")