Михаил Леонтьев, "Профиль", 10 декабря

Поражение, которое потерпел президент Венесуэлы Уго Чавес на референдуме по поправкам к Конституции, чисто символическое. Однако оно показательно той не вполне конструктивной ролью, которую играет пресловутый средний класс в социально-экономическом развитии своей страны.

На фоне триумфальной победы Путина лишь совсем ленивый не воспользовался сравнением со случившимся в тот же день конфузом венесуэльского президента Уго Чавеса. Казалось бы - харизматик Чавес, совсем недавно переизбранный на новый срок 63% голосов, абсолютно уверенный в своем результате, объявляет референдум по Конституции, который опять же сам предлагает рассматривать как голосование о доверии себе... И вроде как совершенно неожиданно для себя терпит поражение. Поражение, мягко говоря, не сокрушительное - 0,7% голосов разницы. К чести Чавеса можно отнести безоговорочное согласие принять этот, казалось бы, не самый убедительный результат.

Опять же таки не секрет, что в Венесуэле существует массовая экономически и политически более чем влиятельная оппозиция Чавесу. Не секрет, что эта оппозиция не просто пользуется поддержкой Соединенных Штатов - можно сказать, что Соединенные Штаты сами формируют, возглавляют, курируют напрямую эту оппозицию. На самом деле, вообще, феномен Чавеса - это один из индикаторов американского системного кризиса. Как американцы могли допустить, что в латиноамериканской стране, где вся элита - и гражданская, и военная - выпестована и курируется Соединенными Штатами, в стране, представляющей для них самый серьезный стратегический интерес как крупнейший экспортер нефти на американский рынок, к власти смогло прийти жестко антиамериканское правительство? И самое смешное - каким образом им удалось провалить устроенный ими же военный переворот, когда практически вся армейская элита Венесуэлы - воспитанники Вест-Пойнта?

Тем не менее Чавес проиграл. И отдельные представители либерально-американоидной общественности, в том числе и у нас, воспринимают это как знак надежды на будущее поражение Путина. На самом деле все это так и не так. Венесуэльский опыт представляет самый серьезный и самый непосредственный интерес для нас.

Дело в том, что Венесуэла, получавшая в течение десятков лет достаточно серьезные доходы от экспорта нефти, остается в подавляющей части нищей страной, где большинство населения прозябает в бедности без каких-либо перспектив выбраться из этого состояния. Каракас - классический "город контрастов", как и многие мегаполисы Латинской Америки. Однако отнюдь не все из них являются нефтяными столицами.

Вот у нас принято опасаться олигархического реванша, поскольку носителем компрадорских, пораженческих, по сути антинациональных настроений является крупный новорусский капитал, насосавшийся крови на теле разрушенной страны. У нас полагается считать, что залогом стабильности - и социальной, и экономической, и "государственническо-суверенной" - является формирование мощного среднего класса. Он обеспечит перспективы нормальной, немаргинальной демократии и гражданских институтов. Ну и т.д.

Так вот Венесуэла, конечно, так же несвободна от своих компрадоров, но новой античавесовской оппозицией и вообще основной проблемой социально-политического развития Венесуэлы является достаточно мощный, многочисленный средний класс, выросший в первую очередь на тех же доходах от продажи нефти именно в США, на системе перераспределения этих доходов, стимулирующей формирование именно этого, политически, морально, ментально проамериканского компрадорского слоя. Это, конечно, не большинство - но это очень серьезный слой, подкупленный, по сути, самим собой, органически ненавидящий и презирающий нищую, необразованную венесуэльскую окраину. Здесь, безусловно, есть еще и расовый момент, поскольку доля индейской и мулатской крови обратно пропорциональна имущественному положению. Вот этот слой, паразитический по положению и менталитету, стоял железной стеной на пути любых реформ.

Реформатором в Венесуэле мог стать только человек типа Чавеса - дитя венесуэльских трущоб. Недаром эти самые студенты - боевой отряд венесуэльской оппозиции - практически все поголовно выходцы из того самого среднего класса. В то время как и десантники, поддержавшие своего командира во время военного переворота, и низшие чины, и значительная часть офицеров - выходцы из венесуэльских низов. Весь менталитет, вся идеология, вся ненависть и пафос Чавеса - оттуда, из этих самых городских трущоб и нищих индейских поселений, до которых никогда не доходила нефтяная рента. Весь "боливарианский" социализм Чавеса оттуда.

Чавес, конечно, перебрал. Даже не столько с Конституцией (69 поправок, затрагивающих самые существенные гражданские права и гарантии, - это многовато), сколько с экономической политикой. Родное нам "справедливое регулирование цен", вызывающее нарастающие дефициты, попытки прямого распределения товаров, сопровождаемые борьбой со спекулянтами и саботажниками, - все это бьет не только по пресловутым "паразитам" из среднего класса, но самым непосредственным образом и по низшим слоям. Часть из которых, как показывают результаты референдума, - не большинство, но весьма значительная часть - в этот раз отказала Чавесу в доверии. Реформы Чавеса носят, безусловно, отпечаток некоторой ущербности, они социально наивные и экономически дебильненькие и не могут быть другими, поскольку таков менталитет этого слоя. Таков менталитет всех настоящих, искренних социалистов.

Важно понять, что вот этот самый паразитический средний класс и есть все образованное сословие страны. То, что происходит в Венесуэле, - это безумная и трагическая история. Это столкновение паразитов с дебилами, война, в которой очень трудно предположить позитивный исход. Я пожелаю Венесуэле и самому Чавесу, который, безусловно, искренен в своем намерении избавить страну от нищеты, безысходности и униженного раболепства перед американскими хозяевами, успеха. Однако…

Это очень важный урок для нас. Формирование массового среднего класса, которое у нас, кстати, сейчас происходит семимильными прыжками, - не панацея. При нынешней структуре экономики, вот если ее просто заморозить, мы с неизбежностью получаем венесуэльский средний класс, который будет похлеще, посильнее и гораздо опаснее нынешних "равноудаленных" экс-олигархов. Эти страну похоронят и продадут с гарантией. И пресловутая русская и советская интеллигенция покажется светочем государственности, патриотизма, социальной ответственности в сравнении с этой паразитической шоблой.

С этой точки зрения путинский курс на ускоренную модернизацию - для начала хотя бы на реиндустриализацию - это единственный способ спастись от созерцания увлекательного зрелища, состязания паразитов с дебилами, где единственным и печальным итогом может быть окончательная катастрофа страны.

* * *

"Боливарианская модель" Уго Чавеса
Александр Габуев, "Профиль", 10 декабря

Первые контуры "боливарианской модели" были прописаны президентом Венесуэлы Уго Чавесом в новой редакции Конституции в декабре 1999 года. Именно тогда страна стала именоваться Боливарианской Республикой Венесуэла. Новый Основной закон увеличил президентский срок до шести лет, разрешил действующему президенту избираться на второй срок, а заодно упразднил сенат и передал законодательную власть однопалатной Национальной ассамблее.

Уго Чавес объявил, что одной из главных целей "боливарианской" революции является борьба с олигархами и усиление роли государства. В ноябре 2000 года парламент принял закон, согласно которому президент получил право напрямую вводить "неограниченное количество законов", касающихся финансов, социально-экономической политики, государственного устройства, безопасности, правосудия, инфраструктуры, транспорта, науки и техники. Пользуясь этим правом, Уго Чавес издал 49 указов о реформировании экономики, главным из которых стал указ о расширении присутствия государства в нефтегазовом секторе - госучастие в нефтяных проектах отныне должно было составлять не менее 51%.

Однако планы Чавеса столкнулись с противодействием профсоюзов и общественных организаций. 12 апреля 2002 года он был на несколько часов отстранен от власти, но вскоре вернулся при поддержке лояльных военных. Пережив в конце 2002-го - начале 2003 года несколько месяцев общенациональной стачки, президент в августе 2004 года выиграл референдум о доверии и продолжил укреплять вертикаль власти. В декабре 2006-го Уго Чавес триумфально переизбрался на второй шестилетний срок (за него проголосовали 75% избирателей).

В январе этого года парламент проголосовал за закон, вводящий в стране на полтора года прямое президентское правление. После этого президент заявил, что государство начнет национализацию всех стратегических отраслей промышленности. В феврале он подписал закон о национализации нефтяных месторождений Венесуэлы: все работающие в стране иностранные компании должны войти в состав СП, не менее 60% акций которых будет принадлежать госкомпании Petrleos de Venezuela (PDVSA).

Затем президент начал наступление на независимые СМИ, закрыв в мае главный оппозиционный телеканал, Radio Caracas de Television (RCTV). Параллельно правительство реализовывало масштабные социальные программы, оплачивая их из резервов Центробанка и специально созданных фондов.

В августе Уго Чавес предложил пакет поправок к Основному закону, которые бы увеличили президентский срок до семи лет и отменили ограничения на количество президентских сроков. Кроме этого, он предложил ограничить свободу Центробанка и ввести запрет на приватизацию PDVSA. Наконец, поправка к статье 347 позволила бы президенту вводить чрезвычайное положение по своему усмотрению. Однако в ходе референдума 2 декабря против этих предложений высказались 51% населения.

Начиная с 2004 года в стране, согласно официальной статистике, наблюдается быстрый экономический рост - среднегодовые темпы роста ВВП в 2002 году составили около 10%, а в 2004-м - почти невероятные 17,2%. При этом все эти годы экономика Венесуэлы держалась в основном на нефтяном экспорте (47% госдоходов в бюджете 2006 года при добыче около 2,9 млн баррелей в сутки). А объем госдолга за время правления Уго Чавеса вырос с $21 млрд в 1998 году до $41 млрд в 2005 году.