"Коммерсантъ", 3 сентября

Вчера председатель правительства России Владимир Путин совершил в Ташкенте пакетную сделку. Он добился от президента Узбекистана Ислама Каримова согласия на строительство нового газопровода по территории этой страны и на европейскую формулу цены на газ, закупаемый "Газпромом". Однако, как заметил специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ, включить в этот пакет вопрос поддержки независимости Абхазии и Южной Осетии господину Путину не удалось.

Владимир Путин прилетел в Ташкент накануне вечером и успел в тот же день встретиться с президентом Узбекистана Исламом Каримовым (о внимании российского телевидения к этой встрече см. "Доступ к теле" на стр. 4). Очевидно, этим же вечером все вопросы и были обсуждены по первому разу. Пресса о результатах этого разговора не имела никакого, как обычно, представления, поэтому собирать информацию приходилось по обмолвкам политических лидеров и экономических экспертов на следующий день.

Так, на переговорах в узком составе премьер-министр Узбекистана сказал, что переход на новую формулу цены на узбекский газ, который покупает Россия, позволяет говорить о новом витке сотрудничества между Россией и Узбекистаном. Это, в свою очередь, позволяло предположить, что Узбекистан соглашается с новой ценой, которую предложил "Газпром",- $300 за тысячу кубометров.

Было бы странно, конечно, если бы Узбекистан не согласился с этой ценой: она почти в два раза выше той, которая сейчас. Но история осложняется тем, что "Газпром" предлагает эту цену в пакете: существует идея о строительстве нового магистрального газопровода по территории Узбекистана из Туркмении в Россию. А для Узбекистана, который переживает период очередной близости с Западом, это, по крайней мере, нерешенный вопрос.

Но все-таки логично было предположить, что если Узбекистан принимает одно предложение из пакета, то соглашается и с другим. Впрочем, зная непростую историю взаимоотношений узбекских и российских политиков, это нельзя было утверждать наверняка.

Такие опасения подтвердил и господин Путин, когда встречался с президентом Узбекистана в его резиденции.

Ислам Каримов рассыпался в любезностях и повторил на всякий случай свое предложение, впервые сделанное господину Путину в 2000 году: он в любой момент готов пойти с Владимиром Путиным в разведку. Судя по тому, что в 2008 году это предложение прозвучало с новой силой, согласия на это за восемь лет Ислам Каримов так и не получил.

При этом монолог господина Каримова был полон разнообразных намеков, которые оказались не очень приятными для председателя правительства России:

- Мы рассмотрим круг актуальных острых вопросов, которые видим и наблюдаем, по которым имеем собственное мнение и которые готовы не только обсуждать вместе с вами, но и честно выразить свою позицию по этим вопросам,- витиевато выражался Ислам Каримов.

Смысл, впрочем, был совершенно ясен: президент Узбекистана уже не поддержал независимость Абхазии и Южной Осетии на саммите ШОС в Душанбе и намекал, что не поддержит и теперь, по крайней мере, публично.

Пару лет тому назад Ислам Каримов не казался таким уверенным в себе, когда приезжал в Ново-Огарево после того, как отдал приказ о массовых расстрелах в городе Андижане и когда режим его не казался, мягко говоря, прочным - прежде всего, похоже, ему самому.

Он приезжал в Ново-Огарево за поддержкой - и получил ее. Господин Путин уверенно, а не витиевато, высказался в пользу господина Каримова. Теперь он не дождался ответной любезности, на которую, может, и рассчитывал - это было совершенно, во всех смыслах закономерно. Все действия Ислама Каримова вытекают из его по-своему цельной натуры. Владимир Путин в этом смысле стал жертвой этой цельности.

Точно с такой же витиеватостью господин Каримов говорил о проблеме поставок узбекского газа в Россию и о перспективах строительства Прикаспийского трубопровода. Очевидно, у господина Путина возникли сомнения в том, что Узбекистан будет выполнять свои обязательства по этому проекту, иначе он не сказал бы господину Каримову, что договорился с узбекским премьером, "как Россия и Узбекистан будут действовать в рамках принятых планов". "Но хотелось бы получить от вас как от президента страны подтверждение по поводу реализации этих намерений, потому что это важно как для Узбекистана и России, так и для Туркмении, так и для наших партнеров, в том числе на Западе",- добавил Владимир Путин.

- Какую бы сферу мы ни брали - транспортировка, поставка, реализация газа...- эти вопросы требуют решений не на один-два года, а должны решаться на среднесрочные и долгосрочные перспективы,- заявил президент Узбекистана.

Таким образом, ему, похоже, не очень нравится предложенное господином Путиным и "Газпромом" исчисление цены на газ по европейской формуле. То есть ему нравится сама цена, которая получается в результате подсчетов по этой формуле сейчас,- $300. Но он в ней не уверен и хотел бы, очевидно, затвердить ее лет на десять. Его не смущает даже то, что эта цена на рынке, скорее всего, только вырастет. Потому что он, видимо, предполагает: может и упасть.

Переговоры продолжались больше двух часов и закончились неожиданно: стало известно, что Ислам Каримов не справился с туманностью своих намеков и согласился с бытовыми предложениями господина Путина: о строительстве новой ветки газопровода вдоль и так реконструируемых веток "Средняя Азия-Центр-1" и "Средняя Азия-Центр-2".

Если, по утверждениям российских политиков, САЦ-1 и САЦ-2 делали бессмысленной идею трубопровода Nabucco в обход России, то это решение должно обессмыслить ее с новой силой.

Кроме того, стало известно, что Ислам Каримов согласился с цифрой в $300 за узбекский газ и с европейской формулой исчисления его цены. Таким образом, его решимости идти на средне- и долгосрочную перспективу хватило только на время публичного выступления перед журналистами в начале переговоров.

Правда, господин Каримов ничего не сказал о признании Южной Осетии и Абхазии: ни хорошего, ни плохого. Но российские дипломаты, которые присутствовали на ужине в честь приезда Владимира Путина в Узбекистан, слишком хорошо запомнили содержательные тосты узбекского президента, в которых он, по их словам, "дал объективную оценку деятельности грузинских военных на территории Южной Осетии". Судя по тому, что объективную оценку господин Каримов дал, на взгляд российских дипломатов, а не американских, это была та оценка, которая полностью удовлетворила господина Путина. Еще больше она удовлетворила бы его, если бы господин Каримов произнес свой тост в телекамеру, но, видимо, от этого человека нельзя требовать невозможного.

После переговоров Владимир Путин должен был подойти к журналистам в фойе резиденции. Вместо этого формат встречи неожиданно изменился, и через несколько минут мы уже сидели за столом в ожидании премьера.

Сев вместе с нами, он подтвердил, что договорился с Исламом Каримовым о начале работ по строительству новой газотранспортной системы по территории Узбекистана. Сразу он сказал и об установлении европейской формулы цены на узбекский газ, который будет покупать "Газпром".

- Было очень много технологических деталей,- сказал господин Путин.- Как оценить транспортные расходы, какой будет маржа "Газпрома"... (последнее обстоятельство имеет, видимо, далеко не последнее значение.- А. К.)...

Он перечислил еще несколько проблем и добавил, что по всем удалось договориться, и топ-менеджеры "Газпрома" сейчас улаживают последние детали.

Я спросил Владимира Путина, как он оценивает итоги саммита ЕС: с одной стороны, их можно расценить и как ультиматум - пока российские войска не покинут территорию Грузии, никаких переговоров по новому соглашению с ЕС о партнерстве не будет; с другой стороны, ни слова о санкциях со стороны ЕС в резолюции не было.

- Никаких российских войск на территории Грузии нет,- немедленно отреагировал Владимир Путин.- Есть наши миротворцы, которые занимают свое место в зоне безопасности, предусмотренной предыдущими соглашениями. Мы не перешагнули эту черту. А число миротворцев сейчас даже снижено, хотя Россия в соответствии с международными договоренностями имеет право на дополнительные меры безопасности, то есть на то, чтобы увеличить их число. Но мы этого не делаем.

Владимир Путин отдает должное тому, что президент Франции и некоторые другие европейские лидеры - премьер-министр Италии Сильвио Берлускони, канцлер Германии Ангела Меркель - "искренне пытаются понять источник этой проблемы и найти выход".

- Насколько у них это получается,- другой вопрос,- не удержался премьер.

Он поделился к тому же идеей о том, что раньше Советским Союзом и Россией пугали в том смысле, что она вот-вот начнет применять энергетические санкции к европейским государствам, "а теперь некоторые политические лидеры сами пытаются запугать нас санкциями".

Господин Путин, оказалось, читал и сам итоговый документ саммита ЕС.

- Слава богу, здравый смысл восторжествовал,- сказал он.- Никаких крайних выводов мы не видим. Но посмотрите на пункт один инструкции! Что там написано! Что Россия приняла неадекватные меры... непропорциональные меры... Ясно же, что речь идет об агрессии со стороны Грузии! - Он сказал это с каким-то даже отчаянием, словно устал биться об эту стену.- Почему это не нашло отражения?! Почему ни слова сочувствия жертвам этой агрессии в Южной Осетии?!

Более того, господин Путин накануне внимательно посмотрел в прямом эфире пресс-конференцию руководства ЕС ("У меня была такая возможность",- отметил он). И на него произвело хорошее впечатление, что президент Франции произнес слова "режим Саакашвили" (очевидно, наслушавшись их в ходе переговоров с господами Медведевым и Путиным).

- И я согласен с господином Саркози! - воскликнул Владимир Путин.- Это уместно. Это говорит о том, что там, в Грузии, режим личной власти, и ничего демократического в природе этой власти. Про президента Франции никто ведь не говорит: режим Саркози. Или режим Ангелы Меркель... Или режим Гордона Брауна...- добавил Владимир Путин.

И уточнил, что он думает про российские войска в городе Поти. Об этом постоянно говорят на Западе, да уже, кажется, и на Востоке, Севере и Юге.

- В Поти российских войск нет! - сказал премьер.- Миротворцы стоят недалеко от Поти в пределах зоны, оговоренной соглашениями. И все об этом знают.

Ему, впрочем, не очень понятно, что американские корабли делают у грузинских берегов.

- Это, конечно, дело вкуса,- прокомментировал господин Путин.- Но другой вопрос - почему надо именно на военных кораблях привозить гуманитарную помощь?

Перед нами сидел человек, который и на этой пресс-конференции чувствовал себя на полях сражений.

- Наша реакция будет адекватной,- закончил он.

- Какой?

- Увидите.

Ждать, похоже, осталось недолго.

На версию, преследовали ли действия российских войск на самом деле взорвать энергетическую безопасность Грузии, Владимир Путин среагировал тоже резко:

- У нас вообще не было идеи вмешаться в их энергетические процессы... Ничего не повреждено. Мы знаем, что такое энергетическая безопасность, и сами дорожим ею.

- Даже трубопровод Баку-Джейхан работает,- сказал кто-то.

- Баку-Джейхан не работает,- поправил премьер.- Был взрыв на турецкой территории. Турецкие партнеры сказали, что это дело рук Курдской рабочей партии. Я не знаю. Так нам сказали турецкие партнеры.

Владимир Путин благоприятно отозвался о перспективах российской экономики и о притоке иностранных инвестиций в нашу страну ("в целом по году у нас будет плюс и очень большой - $30-40 млрд"),- и дал понять, что больше и не нужно: "Слишком большой приток создает инфляцию".

Потом он опять вернулся к проблеме Южной Осетии. Владимир Путин заявил, что непризнание Абхазии и Южной Осетии "для нас некритично". Стало понятно, зачем это вообще было сделано:

- Важно, что после этого акта мы можем совершать действия по укреплению мира там легитимно и строить свои отношения с Южной Осетией и Абхазией как с независимыми государствами... А вообще вода камень точит,- помедлив, добавил Владимир Путин.

На вопрос, не отберут ли у России Олимпиаду в Сочи и форум АТЭС во Владивостоке, Владимир Путин ответил неожиданно легкомысленно:

- Отберут - пусть сами тащат. Делов-то. Я всегда говорил, что для нас это повод развивать регионы...

Ясно, что для него, человека, столько сил положившего на алтарь победы Сочи в олимпийской гонке-2014, это была, мягко говоря, не вся правда. Это была скорее обида на то, что так и правда может произойти.

- Я считаю, что вообще-то нельзя такие вопросы политизировать,- заключил все-таки господин Путин.

На мой вопрос, которого я не успел задать раньше: означает ли договоренность о европейской формуле цены на газ, что эта цена теперь будет регулярно меняться, господин Путин подтвердил:

- Да. Будет меняться и будет зависеть от цен на газолин, на топочный мазут. Это будет рыночное ценообразование, а не административное.

Таким образом, господину Каримову и в самом деле так и не удалось зафиксировать ни среднесрочную, ни долгосрочную цену.

Несколько минут Владимир Путин отвечал на вопрос, как он оценивает первые месяцы на посту премьера. Он признал эту работу очень полезной для себя.

- Приходится вникать в детали,- пояснил он,- до них раньше не доходили руки. Видишь сразу много развилок - и надо принимать правильное решение, которое будет работать десятки лет...

- То есть это хороший опыт на будущее? - спросил я.

- Вы о своем будущем подумайте,- ответил Владимир Путин после пары секунд молчания.

- Это зависит,- сказал я.

- Все друг от друга зависим,- закончил этот разговор Владимир Путин.