"Der Spiegel" // "Профиль", 16 марта

"Авторитарное государство - это замечательная вещь", - утверждают поклонники такого государственного устройства. Оно подавляет тех, кто не хочет ограничивать себя ради всеобщего блага.

Слава богу, авторитарное государство лучше осведомлено о потребностях граждан, чем они сами. И оно - кнутом и пряником - ведет людей по дороге счастья. Конечно, в дороге возможны издержки, нередко возникает необходимость в самоограничении, однако все это ради всеобщего процветания и чувства защищенности.

Существуют народы (не будем переходить на личности), которые - если верить их собственным словам - по своей генетической сути нуждаются в "сильной руке". По мнению этих народов, выбор общественного устройства - это вовсе не вопрос вкуса.

Или процветание под жестким руководством, или вымирание при слабом правительстве - третьего не дано. Такие теории особенно популярны там, где страны с либерально-демократическим устройством воспринимаются как враждебные: "Это не в наших традициях, пусть дома у себя творят, что хотят, а в чужой монастырь..." И так далее, и тому подобное.

Существуют как рациональные, так и метафизические аргументы в защиту любой формы государственного устройства. Рациональные аргументы апеллируют в первую очередь к эффективности разрешения проблем в данной системе. И авторитарные, и либеральные общества заявляют, что именно здесь они очень сильны. "У нас вы можете сесть с оппонентами за один стол и вести переговоры до тех пор, пока не придете к компромиссу", - заявляют либералы. Однако сторонники авторитаризма видят в этом, скорее, недостаток: "Из этой вечной болтовни ничего путного не выходит. В результате, выигрывают те, кто умеет лучше продавливать свои интересы. Гораздо лучше, когда государство выступает в роли строгого, но благонамеренного отца: поддерживает слабых, сдерживает эгоистов, наказывает преступников".

Метафизическое содержание подобных споров менее интересно. Обычно речь заходит о воле бога, вечной природе человека и прочих принципиальных вещах, которых каждый может себе отсыпать по вкусу.

Обычно граждане государства не задаются вопросами о правильности его устройства до тех пор, пока условие благополучия для большинства жителей более или менее выполняется. Пока у людей есть ощущение, что они живут лучше, чем их родители, и сегодня они живут лучше, чем десять лет назад, у государства - будь оно демократией или диктатурой - все в порядке.

Неприятный оборот для власти дело принимает тогда, когда ситуация меняется на противоположную. В последние годы граждане многих стран либерально-демократического устройства были склонны подвергать сомнениям правильность собственной системы: "Не располагают ли авторитарные государства лучшими возможностями для решения современных проблем? Не слишком ли мы изнежены и скованы собственной моралью, чтобы победить в борьбе за выживание? Не вытеснят ли нас навсегда со сцены такие государства, как Китай, Сингапур или Арабские Эмираты?" Текущий кризис показал беспочвенность подобных сомнений. Сегодня все - и либералы, и любители диктатуры - сидят в одной и той же луже.

Авторитарные государства, однако, сталкиваются и с дополнительными проблемами. В то время как либеральные демократии приучили своих граждан к тому, что всегда существуют победители и проигравшие, плохие и хорошие времена, авторитарные правители твердили своим подданным, что их жизнь может становиться только лучше: "Ваше правительство патриотичнее, целеустремленнее, справедливее, честнее и мудрее, чем те, кто правит в загнивающих демократиях".

Будет неприятно, когда все до последнего поймут, что это неправда. Что это был театр - от первой до последней буквы. Что разговоры о патриотизме были пропагандой. Что благосостояние не было результатом гениальной стратегии и старательной работы, а всего лишь следствием благоприятных обстоятельств. Что харизматичный лидер - это всего лишь воздушный шарик, который лопается, если надавить на него слишком сильно. Что национальная элита - обычные воры, прятавшие бандитские лица за фольклорными одеяниями.

Пока я пишу эти строки, раздается телефонный звонок. Некто с металлом в голосе спрашивает меня, кого именно я подразумеваю в последнем абзаце.

Я делаю вид, что не знаю, о чем речь: "Каком абзаце? Я сейчас принимаю ванну..." - "Не прикидывайтесь придурком. Вот эта ваша писанина о ворах, воздушных шариках... Кого вы имеете в виду?" "А кто вы собственно такой? - спрашиваю я в ответ. - И куда вы звоните? В такое время..." "Вопросы здесь задаю я", - рявкает мой собеседник. Я обдумываю ситуацию. Кто звонит - очевидно. Но что мне делать? А почему бы не применить старый-престарый трюк, который не раз помогал диссидентам в самых разных странах? "Конечно, я говорю об Америке! Каждый знает, что это совершенно недемократичная страна, управляемая ворами и лжецами. Обама со своим наивным "Да, мы можем!" - всего лишь марионетка, а весь американский ура-патриотизм - опиум для народа. А вы, собственно говоря, о ком подумали?"