Серик Бейсембаев, "kazworld.info", 12 сентября

В сегодняшних условиях казахстанскую молодежь трудно назвать значимым субъектом в системе политических отношений. В стране, по официальным данным, действуют около 700 молодежных объединений. Однако их фактическое участие в политической жизни страны малозаметно: рядовой обыватель вряд ли сможет вспомнить хотя бы одну тройку из этих организаций. Очевидно и то, что за весь период независимости молодежные движения Казахстана не достигли своей главной цели - политизации молодежных масс и их активного вовлечения в политические процессы.

Сфера молодежной политической деятельности во многом остается "слепком" общей политической системы, с характерными для нее признаками. Конъюнктурность, активизация только в выборные периоды, низкая популярность среди населения, отсутствие ярких лидеров в масштабе страны - вот отличительные черты сегодняшних молодежных объединений, работающих на политическом поле. Единственная организация за счет которой в обществе присутствует видимость политической деятельности молодежи - это структурное подразделение правящей партии - МК "Жас Отан". Другие молодежные силы, громко заявившие о себе в период последних выборов в Мажилис, к сегодняшнему дню почти полностью свернули свою политическую деятельность. Исключение составляют лишь отдельные представители молодежной радикальной оппозиции, время от времени напоминающие о себе различными акциями протеста, которые имеют больше PR-эффект, нежели политический.

В этих условиях закономерно, что данный социально-демографическая группа общества практически не воспринимается в качестве серьезного фактора влияния на политическую жизнь в стране. Эксперты и политики лишь в редких случаях упоминают данную общность в роли политического субъекта, больше обращая внимание на социальные, культурные и другие аспекты ее жизнедеятельности. Политические партии в большинстве из случаев предпочитают делать ставку на взрослый контингент населения, который традиционно считается более активным и надежным электоратом, чем молодежь. Это притом, что, официально, число молодежи совершеннолетнего возраста (от 18 до 29 лет) в Казахстане достигает около 3,5 млн. человек, что равно почти трети всех избирателей.

Проблему слабой включенности молодежи в политические процессы принято рассматривать как показатель аполитичности и пассивности самой этой группы. Действительно, как показывают социологические исследования, по сравнению с взрослым населением, молодежь заметно реже интересуется политической жизнью. Так, по данным массового опроса, проведенного общественным фондом "ЦСПИ "Стратегия" , каждый четвертый респондент в возрасте от 18 до 29 лет не интересуется политическими событиями, происходящими в стране, в то время как в группе от 30 и старше этот показатель равен 20% (каждый пятый). Также молодое население демонстрирует более низкий уровень электоральной активности (70 против 77%). Причем существует интересная закономерность: чем младше возраст респондентов, тем реже они изъявляют желание участвовать в голосовании на выборах.

Низкая политизированность молодежи в общественных науках объясняется особенностями жизненного цикла, в котором находится эта общность. Считается, что именно на этот период приходятся основные события в жизни человека (учеба, выбор профессии, создание семьи, начало карьеры), которые отодвигают политическую сферу на второй и третьи планы в числе приоритетов.

Однако история показывает, что в определенных моментах молодежные силы не только становятся активными участниками политической жизни, но и выступают главным действующим лицом в процессе смены общественно-политической парадигмы. Для Казахстана показателен пример с деятельностью казахской молодежи в начале 20 века. В этот исторически значимый для страны период, молодежь стала политическим авангардом всего казахского общества. Благодаря деятельности ее ярких представителей общественно-политическое развитие страны получило существенный толчок на пути прогресса. Своеобразным символом, демонстрирующим достижения молодежи той эпохи стало стихотворение Магжана Жумабаева "Мен жастарға сенемін!" ("Я верю в молодежь!"), где политический портрет молодого поколения представлен в наилучшем виде.

Разумеется современную молодежь сложно заподозрить в наличии того революционного и реформаторского потенциала, который был присущ поколению вышеуказанного периода. Главным образом это связано с разностью наборов объективных и субъективных условий, в которых находились и воспитывались эти две генерации. Другим был и исторический контекст.

В целом текущие ожидания общества в отношении молодежи сводятся к тому, чтобы она не пошла по пути радикализации и экстремизма. Как показывают социологические исследования, подавляющее большинство населения ориентировано на сохранение статус-кво, т.е. революции и кардинальных перемен не хочет никто. Понятно, что больше всех этого не хочет нынешняя власть, которая на опыте других стран (и на своем тоже) убедилась в дестабилизирующих возможностях молодежных сил. Поэтому нынешняя государственная политика в молодежной сфере сосредоточена на максимальную кооптацию активистов и различных движений в свои ряды. Как наблюдается, в этом направлении уже имеются определенные достижения. Молодежное крыло правящей партии превратилось в политическую площадку для продвинутой молодежи, где последняя получает возможность для продвижения и реализации своих амбиций. На сегодняшний день это позволяет направлять политическую активность молодежи в "нужное" русло, без риска для существующего режима.

Однако при всей внешней привлекательности, государственная молодежная политика ограничивается лишь воспроизводством старой коммунистической модели воспитания со всеми вытекающими последствиями.

Существенное значение в формировании политического сознания нынешней молодежи также оказала социальная, культурная и политическая среда, которая после обретения независимости подверглась глубинным преобразованиям. Отличительной чертой этого периода стала всеобщая идеологическая дезориентация, в результате чего у молодежи и ее наиболее сознательной части исчезли общие идеалы, на которые бы они ориентировались в процессе своей политической социализации.

Таким образом, главной проблемой текущей ситуации является то, что как на уровне государства, так и на уровне всего общества нет понимания, какие ценности были привиты новому поколению за время суверенного развития Казахстана. Отсутствует представление о политическом портрете современного молодого казахстанца. Неизвестно какие у него приоритеты, является ли он патриотом, будет ли он продолжателем нынешних политических традиции или же, наоборот, несет в себе новое начало.

В современном политическом лексиконе существует понятие "поколение независимости", как раз указывающее, что в лице нынешней молодежи в казахстанском обществе сформировался новый культурный тип, совершенно отличающийся от прежних поколений. Однако вопрос о том, насколько она (молодежь) в ценностном и других отношениях стала "другой", остается дискуссионным. Проблема в том, что молодежная группа населения на сегодняшний день настолько разобщена, что выделить в этой среде какие-то преобладающие политические установки практически невозможно. Как показывают реалии, даже среди ее передовой части царит многообразие по идеологическим, культурным, этническим и даже по религиозным признакам. "Болашаковцы", "жасотановцы", "кораниты" - каждая из этих новоявленных молодежных общностей представляет собой уникальный политический феномен, требующий отдельного подхода и понимания. Невооруженным взглядом видно, что указанные группы молодежи, считающиеся ее авангардом, продукты совершенно разных парадигм и идеологий. Также очевидно, что в их лице формируется будущая казахстанская элита. Непонятно только одно - какой Казахстан мы получим через пару десятков лет с учетом всего вышесказанного.