"Известия-Казахстан", 16 февраля

Одним из главных ньюсмейкеров в общественно-политической сфере прошлого года, несомненно, оказался Дархан Калетаев, на тот момент еще первый заместитель партии "Нур Отан". Открытость, определенная непосредственность этого политика запомнились многим. Не зря хозяин и модератор популярной дискуссионной площадки "АйтPARK" Нурлан Еримбетов назвал его открытием года. Можно сказать, что отныне Д. Калетаев воспринимается не только как опытный не по годам госчиновник президентской когорты, управленец, но и прежде всего как политик, достаточно громко заявивший о себе. А политиков в истеблишменте, да еще принадлежащих к поколению сорока-тридцатипятилетних, согласимся, очень и очень мало... Поэтому было интересно узнать мнение г-на Калетаева относительно тех разговоров, которые исподволь ведутся в обществе по поводу будущих парламентских выборов. И, говоря "будущих", мы вовсе не имеем в виду что-либо "досрочное". Просто выборы в нижнюю палату казахстанского парламента все же произойдут, и лучше заранее просчитать все возможные варианты распределения сил после этих выборов. По нашей просьбе доктор политических наук Дархан Калетаев предоставил "Известиям-Казахстан" актуальный комментарий на тему сильного конкурента партии власти.

Чем дальше, тем больше в политической и околополитической среде будут говорить в основном на одну тему - сильная оппозиционная партия. Разговоры эти, уже ведущиеся, но пока в кулуарах политологических конференций, отталкиваются от справедливого, в общем-то, тезиса - государству для развития гражданского общества нежелателен однопартийный парламент. Власть эффективнее действует под "приглядом" оппозиционных депутатов, повышается качество законотворчества, появляется дополнительный фактор ответственности и т.п. Однако, взяв на вооружение этот бронебойный тезис, спорщики обычно упираются в главную проблему - какая из политических организаций сегодня способна в кратчайшие сроки нарастить мускулы и выступить противником партии власти. Разумеется, наиболее логичным было бы считать, что спарринг-партнером для "Нур Отана" должна стать одна из оппозиционных партий. Но логичной эта безупречная, казалось бы, схема, выглядит лишь для внешнего наблюдателя. Ведь очень часто наши зарубежные друзья, плохо знакомые с нюансами казахстанских реалий, спрашивают: почему ваша власть так пренебрежительно относится к оппозиции? И возможно ли при таком пренебрежении наращивать авторитет в обществе, с тем чтобы со временем превратиться в достойного конкурента?

И заграничные гости, и дружные с ними отечественные общественные и политические деятели преимущественно либерального толка часто приводят в пример, допустим, ту же Британию. Там партий всего-то две, по крайней мере, реально претендующих на власть, - лейбористы и консерваторы. Так вот лидер лейбористов или консерваторов, в зависимости от того, кому не выпала удача в избирательной рулетке, получает королевское жалованье на уровне министра, а его партия назначается "оппозицией Ее Величества". Это считается примером торжества демократии. Дескать, неплохо было бы подобное принять к практике и у нас.

Рассказывать здесь историю появления и развития британской партийной системы и модели британской демократии с конституционным монархом, чтобы пояснить причины такого отношения к оппозиции, которая в Британии делает важное и нужное дело, контролируя правящую партию, - нет нужды. Люди образованные и без того ее знают, а для остальных найти соответствующую информацию не составит труда. Гораздо меньше информации и вообще системного представления в обществе об этапах развития казахстанской оппозиции. Но ведь именно ее история вполне характеризует оппозицию как явление в отечественной политике, а также объясняет сложившееся где-то пренебрежительное, где-то покровительственное отношение власти. И потому на развитии казахстанского оппозиционного движения мы остановимся подробнее.

Дело в том, что оппозиций в Казахстане всегда было две! И дело даже не в явных отличиях между так называемыми "конструктивными" оппозиционерами и оппозиционерами "реальными", которые сами это разделение характеризуют как надуманное, а "конструктивистов" по традиции некоторые любители околополитической конспирологии даже считают плодом разыгравшейся фантазии сотрудников администрации президента. И вообще, все плохое, происходящее с оппозицией - потери рейтингов, низкий уровень доверия у населения, низкое качество собственной организационной деятельности, тоже объясняют происками властей.

Вопреки мифологическим представлениям оппозиция в Казахстане началась не с 2001 года.

Первая оппозиция появилась с началом 1990-х и боролась не с мифическим "режимом" (ведь такой байки тогда просто не существовало), а с местной исполнительной властью. Нехватка кадровых резервов, недостаточный профессионализм имевшегося персонала, кризис, вызванный разрывом прежних хозяйственных связей, другие проблемы, сопровождавшие первые годы становления республики, приводили к ошибкам в действиях исполнительных органов власти, перегибам и перекосам. Ошибочное упование на безнаказанность вследствие удаленности от центра вело к коррупции, что также вредило делу.

Общество быстро приспособилось к новым условиям, приняло правила демократии и рынка. В Алматы сконцентрировались основные медиаторы общественного мнения, оппозиционеры по делу, а не по идеологии. Там же в той же среде рождались первые партии, от которых сегодня остались лишь воспоминания да отдельные представители. Ко второй половине 1990-х под опекой главы государства развился малый и средний бизнес, дала свои первые всходы финансовая система страны, также первый предмет государственной заботы Нурсултана Назарбаева. Заработали банки, страховые компании, микрокредитные организации. Бизнес освоил новый лексикон и вместе с ним новые для постсоветского пространства, естественно, алгоритмы и механизмы организации труда. Становление реального сектора вершилось ударными темпами. А вместе с ним росло и благосостояние народа, исчезала неустроенность быта, растворялись в небытие многочисленные поводы для недовольства масс, которые можно превращать в политические лозунги.

Оппозиция начала 1990-х отходила в прошлое вместе с социальными ужасами первых лет независимости. Пытались держаться на плаву, цепляясь за гранты международных спонсоров, прекращали деятельность, переквалифицировались, меняли специализацию. Речь идет, конечно, о трепыханиях лидеров, первых лиц, трибунов и ораторов. Основная масса членов этих организаций уже обрела нормальные рабочие места и социальные ориентиры, оставив от многочисленных некогда партий и движений одни вывески. И вот на фактически расчищенную естественным путем политическую нишу ступили ноги новых оппозиционеров - призыва 2001 года. Это когда в порыве личных амбиций некоторые сравнительно молодые чиновники и успешные (благодаря правительственным заказам!) бизнесмены и банкиры "ушли" в оппозицию. Многие из "ушедших" вскоре оттуда "вернулись". Но некоторые остались.

Тогда же произошло достаточно неожиданное братание "старых" с "новыми" фрондерами. Какое-то время они держались все вместе. Конференции давали впятером, вшестером, повзводно. Митинги, "цирковые" собрания, "командировочные" посещения украинского Майдана с выкриками "Геть!". Наконец пришла пора не шуметь, а работать, создавать организацию, развивать филиальную сеть, убеждать, агитировать людей. Но работать, видимо, не хотелось. В 2002 году - первый раскол. Именно тот, после которого пошла мода делить оппозицию на "конструктивную" и "радикальную".

Дальнейшие расколы и стычки оппозиции внутри своего лагеря, борьба за финансовые потоки, за штурвал, сплетни и прочее описать в силу сложности и замысловатости траекторий и векторов не представляется возможным. Однако главная тенденция всех этих "политических движений" одна, и она очевидна - стать "оппозицией Ее Величества". Что в наших палестинах виделось как желание все-таки суметь договориться с президентом Казахстана о том, что она будет единственной оппозицией в этой стране, в знак чего ей дадут места в парламенте. Одним словом - фронда жаждет назначения. В подобных ожиданиях прошла первая половина нулевых.

Осталось прояснить лишь одно: что же тянет этих людей к политической деятельности, раз она не дает никакого результата. Лучше всех подобное веление души охарактеризовал Акежан Кажегельдин, некогда считавшийся организатором оппозиционного движения в Казахстане, что, конечно же, было очередным мифом. Он сказал, что каждый, кого отодвинули от "кормушки", бежит в оппозицию, чтобы вновь вернуться во власть. И сам, кстати, первым же и подтвердил истинность собственного наблюдения, покинув пост премьер-министра, создал оппозиционную партию.

А между тем ситуация в социальном секторе значительно ухудшилась вследствие влияния на казахстанскую экономику мирового финансового кризиса. Кризис к тому же обнажил и собственный негативный фон, который создали нечистые на руки дельцы, те же самые псевдостроители, как говорится, "кинувшие" тысячи дольщиков. Словом, вновь появились очаги недовольства, прежде всего деятельностью исполнительных органов власти. Казалось бы, идеальная ситуация для наращивания политических очков, увеличения влиятельности.

Но эти, вторые, оппозиционеры, не могут работать даже так, как работали первые. Они хотят назначения, а не реальных дел, о чем уже неоднократно говорилось в аналитической среде, в публицистике.

В настоящий момент ради приобретения новых рычагов давления, а если быть откровенным, то для политического шантажа происходит слияние части оппозиции с национал-патриотическими движениями. По крайней мере, на уровне совместных действий. Чем это грозит? В первую очередь обесцениванием идеи национал-патриотизма, без которой тоже и в том числе невозможно дальнейшее становление гражданского общества в нашей стране. Не говоря уже о начавшихся связях оппозиции с наиболее одиозными представителями заводил политического кризиса 2001 года. Которые, в свою очередь, по сути, идеологически объединились с еще более одиозными фигурантами. Речь идет о тех деятелях, что ныне обретаются далеко за рубежом, а чуть менее десяти лет тому назад считались непримиримыми …врагами. Бесспорно, такой путь выглядит как разрушение даже тех малых результатов и достижений, которые наработала оппозиция в целом (имеется, безо всякого разделения).

Таким образом, общее разочарование в оппозиции и ее деятелях объективно ведет к росту своеобразного "третьего сектора". То есть вероятно увеличение количества персон и общественных организаций (как формальных, так и неформальных), которые позиционируют себя, условно говоря, вне власти и вне оппозиции. Возможно, со временем из-за количественного роста они сами станут оппозицией, окончательно выдавив нынешних обладателей данного бренда на периферию общественного процесса. Но пока "третий сектор" просто растет и оформляется. И только отсюда, из этой среды можно ожидать появление по-настоящему, без всяких кавычек, конструктивного конкурента для "Нур Отана".