Кирил Ашдаров, АШХАБАД, 9 марта - ИП "ТУРКМЕНинформ"

Если задаться вопросом, почему образ современного Узбекистана на информационном поле выглядит столь непривлекательно, причин найдется несколько. В немалой степени этому способствуют действия самих властей Узбекистана, не жалующих как собственных, так и зарубежных журналистов и вообще не допускающих свободной циркуляции информации. Из-за этого материалов о социально-экономической сфере жизни этой республики немного. Зато в избытке сообщений о конфликтах, которые с завидной регулярностью возникают у Узбекистана с его ближайшими соседями. И поводы для них дает само политическое руководство. Так, несколько последних лет по нарастающей идет конфронтация в связи с водной проблематики между Ташкентом, с одной стороны, и Душанбе, а также Бишкеком, с другой. Вот и последние сообщения о том, что президент Узбекистана Ислам Каримов неодобрительно отозвался об инициативе Назарбаева провести очередной саммит ОБСЕ в казахстанской столице Астане, лежат в той же плоскости.

И все же, когда дело касается такой специфической даже для Центрально-азиатского региона страны, для понимания скрытых от посторонних глаз причин ее политического курса беглого взгляда "репортажного формата" недостаточно. Здесь огромную роль продолжают играть исторические традиции. Прошлое дает о себе знать в поступках первых лиц государства. Узбекская традиция в этом отношении куда больше чем казахская, туркменская, киргизская и таджикская ориентирована в прошлое. Причем узбекское руководство апеллирует прежде всего к временам, от которых нас отделяют века и тысячелетия. И хотя вопрос о том, какой точно этнос можно считать государствообразующим в Бухарском эмирате или Хивинском ханстве, и поныне является предметом ожесточенных споров историков. Власти современного Ташкента сделали прошлое величие одним из слагаемых своих претензий на региональное лидерство.

На протяжении 90-х годов прошлого века такой подход еще приносил определенную выгоду. В газетах Узбекистана на месте известного коммунистического слогана "Пролетарии всех стран - объединяйтесь" появилась новая формула "Узбекистан - государство с великим будущим". Ислам Каримов, занявший президентское кресло еще в советскую эпоху, будучи первым секретарем республиканской компартии, сделал основную стратегическую ставку на жесткий контроль государства над хозяйственной сферой в сочетании с аналогичной практикой в отношении развития политических процессов. Но такая видимая стабильность далась дорогой ценой. Фактически произошло "сохранение без развития". Консервация советского варианта хозяйственного комплекса была бы хороша и имела смысл только в рамках огромной страны, каковой был Советский Союз. А в условиях, когда прежние цепочки хозяйственных связей стали рушиться, экономическая целесообразность прежней модели потеряла всякий смысл. Власти Узбекистана попытались избежать коллапса за счет введения жестких протекционистских мер, но и этот путь, подобно разовой инъекции наркотика, приносил временное облегчение, подтачивая силы экономики страны изнутри. В итоге многие отрасли попросту деградировали. Тем более что Узбекистан реально имел в своем распоряжении ограниченный перечень по-настоящему ликвидных экспортных товаров: золото, хлопок, природный газ. Нефть, позволившая в 90-е годы выжить и России и Казахстану, в недрах Узбекистана имелась в недостаточных количествах.

В итоге Казахстан, удачно оседлавший волну подъема мировых нефтяных цен, сумел не просто обойти Узбекистан, но и многократно переиграть его по большинству важнейших макроэкономических показателей. Это стало чувствительным ударом по самолюбию узбекских властей, насаждавших своему населению идею превосходства над казахами, в прошлом "дикими кочевниками". Между тем Казахстан, переживший огромные социально-экономические и политические потрясения в первые годы независимости, со всей очевидностью вышел в лидеры Центральной Азии.

Примириться с этим обстоятельство узбекская политическая элита так и не смогла. Причем чем дальше от нас уходит советская эпоха, тем более трудным становится выбор альтернатив перед официальным Ташкентом. Решиться на шоковые рыночные реформы куда проще в условиях, когда всем вокруг одинаково плохо. Но в ситуации, когда некоторые соседи Узбекистана вырвались вперед, и скрыть их успех от своих жителей уже невозможно, риск роста социального недовольства в случае резких действий правительства многократно усиливается. Возникает ситуация, близкая к патовой: нельзя далее продолжать действовать прежними методами, но одновременно с каждым годом растет непредсказуемость в развитии событий в этой стране, где ее президент так упорно живет образами прошлого. Адекватно оценивать действительность в этом случае весьма затруднительно. Видимо, это и дает ответ на вопрос, почему Узбекистан так ведет себя и со своими соседями по региону, и с партнерами из числа ведущих государств мира, когда периодически происходят развороты внешней политики на 180 градусов. Нежелание воспринимать нынешние успехи партнеров объясняют и поведение официального Ташкента в ряде международных структур, таких как ОДКБ, ЕврАзЭС, ШОС.