www.spik.kz, 26 апреля

Является ли казахстанская оппозиция чем-то особенным, или же она представляет собой типичное явление для стран СНГ? На этот вопрос можно ответить двояко: и да, и нет. Поскольку все мы вышли из советской шинели, и структурные характеристики общества постсоветских стран оказались весьма близки друг к другу, то оказались очень похожими и оппозиционные движения.
Во-первых, что бросается в глаза в первую очередь, это их организационная слабость. Ни одно оппозиционное движение в странах СНГ так и не смогло создать своей организованной партии, с членством, с органами руководства, с партийной дисциплиной, с идеологией, с координированными действиями партячеек и парторганизаций. Ни в Казахстане, ни в России, ни где бы то ни было еще в постсоветских странах. Максимум, на что хватало организаторского таланта оппозиционеров – это на образование рыхловатого движения, с нечетко обозначенными целями, с плохо организованным руководством, и с отсутствием даже зачатков партийной дисциплины. Увы, все оппозиционеры так или иначе вышли из перестроечных клубов и движений, где организацию презирали и отвергали, как "наследие КПСС". Теперь они пожинают плоды своего тогдашнего максимализма, например в том, что ни одно оппозиционное движение не смогло одержать победы на выборах.
Во-вторых, во всех странах СНГ оппозиция не собирается вокруг какого-то полюса, а в ней присутствуют различные точки зрения и платформы. В составе любой оппозиции есть западники-либералы, есть почвенники-националисты, есть многочисленная колеблющаяся прослойка непонятного цвета.
Можно даже найти сходные фигуры. Например, есть в Казахстане такой оппозиционер как Ораз Жандосов (в русле затеянного разговора возьмем именно эту ипостась видного экономиста). Его российские аналоги – Владимир Милов и Михаил Делягин. Есть писатель-националист Мухтар Шаханов. Его нынешний российский аналог – Александр Проханов. Раньше были еще более типологически близкие фигуры, вроде писателя-деревенщика Валентина Распутина, то он в последние годы ушел из политики. Например, есть бывший премьер Акежан Кажегельдин, который поссорился с президентом и ушел в оппозицию. В России есть его аналог – Андрей Илларионов, бывший экономический советник Владимира Путина, который тоже поссорился с президентом и ушел в оппозицию. Есть даже сходство в оппозиционных олигархах. В Казахстане – Мухтар Аблязов, в России – Михаил Ходорковский. Только казахстанский проворовавшийся олигарх еще не посажен, и вещает пока из-за границы. Но скоро, думается, будет полное сходство между ними. Примеров можно подобрать немало.
Разница в идеологических позициях – очень негативное явление для оппозиции, поскольку она не добавляет оппозиции единства и снижает ее шансы на политическую победу. При попытках объединения возникают многочисленные трения, скандалы, ссоры, склоки. Казахстанская оппозиция все это демонстрирует с завидной регулярностью. Но при этом ни одна оппозиция в странах СНГ, в том числе и в Казахстане, не смогла этого преодолеть, ни прийти к согласию, ни очистить свои ряды от "идеологически неприемлемых". Похоже, что это неустранимый порок оппозиции.
В-третьих, это приверженность оппозиции к безответственной демагогии и бесполезным демонстрациям. Казахстанские, российские, белорусские, кыргызские и какие угодно оппозиционеры в СНГ, прямо жаждут пострадать за народ, и регулярно подвергаются арестам на митингах. В промежутках между посадками они заполняют пространство вокруг себя многочисленными и пустыми речами. Примеров тут приводить не надо, каждый их может набрать сколько угодно.
Но все же, казахстанская оппозиция заметно отличается от той же российской оппозиции по нескольким параметрам.
Самое главное, в идеологической палитре казахстанской оппозиции совершенно отсутствует нацизм, просто как класс. В российской же есть партии и движения, исповедующие нацистскую идеологию открыто (как РНЕ и ряд национал-патриотических партий), так и закамуфлированные нацисты (вроде ДПНИ). Известный лозунг: "Бей сам знаешь кого, спасай сам знаешь что", на котором выросли поколения российских ультраправых, в Казахстане совершенно не популярен. Причина заключается, видимо, в особенностях казахского национального менталитета, не допускающего таких идей.
В российской оппозиции намного более выражена идеологическая дифференциация, чем в казахстанской. Между либеральной оппозицией и национал-патриотической в России существует огромная разница, и представители этих полюсов ни за что не станут сотрудничать друг с другом. Была бы их воля, они бы охотно перебили друг друга, что чуть было не осуществили в октябре 1993 года.
Потом, российские западники-либералы настолько любят Запад, что иной раз почти совершенно утрачивают национальные черты, превращаясь в англоязычных мистеров с русскими фамилиями. Националисты ударяются в противоположную крайность, и чтут все самое посконное и архаичное, что только есть в русской культуре, обряжаются в дореволюционные кители с музейными крестами, и в частности, совершенно отрицают необходимость знания всяких там "бусурманских" языков. Россия традиционно расколота на западников и почвенников, с антагонизмом между ними.
Казахстанская оппозиция в этом отношении куда более однородная и в ней нет резкого противопоставления западников и националистов. Ни те, ни другие не утрачивают ни национального характера, ни современного облика. Например, один из наиболее ярких западников в оппозиционной тусовке – Айдос Сарым, при всем своем западничестве, вовсе не перестал быть казахом. Так и казахские националисты, например, Мухтар Шаханов и его сторонники, вовсе не обряжаются в шапаны и не пытаются изображать собой дореволюционных баев. Свои идеи они пропагандируют как по-русски, так и по-казахски.
К тому же, казахские западники и националисты регулярно встречаются, общаются и подписывают одни и те же обращения, чем и составляют единый лагерь оппозиции. Совершенно невозможно себе представить рознь и вражду между этими идеологическими полюсами в Казахстане, как это мы можем видеть в России.
Наконец, в России принят брутальный стиль выяснения отношений, и вся история оппозиции переполнена расколами, склоками и ссорами. При расколах, организации дробятся на куски и разлетаются в стороны, как осколки гранаты. Они практически никогда не сливаются вместе снова. Отношения в рядах казахстанской оппозиции значительно мягче, и стремление к объединению выражено намного сильнее. Хотя, оппозиция не способна объединиться по причине своего организационного слабосилия.
В принципе, в отличие от российской оппозиции, которая непрерывно дробится и раскалывается, казахстанская оппозиция имеет некоторые теоретические шансы консолидироваться и стать весомой политической силой. Но не при ее нынешних руководителях, и не при нынешнем подходе к политической деятельности.