Кенже Татиля, www.camonitor.com, 1 октября

Специфической особенностью кадровой политики суверенного Казахстана является частая смена отраслевых министров. Но даже на этом фоне Министерство образования стоит несколько особняком. На днях в нем произошла очередная ротация, и общество узнало имя очередного руководителя отечественного образования и науки, которым стал Бакытжан Жумагулов.

Министерская чехарда
12 министров за неполные 19 лет суверенитета – цифра впечатляющая. Тем более что речь идет об очень важной, если не сказать ключевой, сфере жизни общества. Не зря же говорят, что инвестиции в образование – это инвестиции в будущее. Причем под инвестициями мы бы предложили рассматривать не только финансовые вливания, но и человеческий капитал. Как нам представляется, знаменитая формула "Кадры решают все" применительно к образованию будет актуальной во все времена. Поэтому мы решили попытаться оценить состояние, в котором оказалась казахстанская система образования, через призму бесконечной министерской чехарды. Согласитесь, иначе охарактеризовать кадровую текучесть руководителей Минобра сложно.
Итак, начнем с самого начала. До 1988 года в Казахстане было три ведомства, которые отвечали за положение дел в этой сфере: Министерство высшего и среднего специального образования, которым руководил Шайсултан Шаяхметов, Министерство просвещения и Госкомитет по профессионально-техническому образованию. В 1988 году на базе этих трех ведомств было создано Министерство народного образования, которое и возглавил Ш.Шаяхметов. В 1992 году оно стало просто Министерством образования, и до осени 1993 года им руководил все тот же Шаяхметов.
Его сменил Ережеп Мамбетказиев, ректор Восточно-Казахстанского университета, который был министром до 1995 года. Весной того же года при формировании второго правительства А.Кажегельдина министерский портфель получил Марат Журинов, известный ученый-химик и президент Международного Казахско-турецкого университета им. Ходжа Ахмета Яссауи.
Весной 1997 года в Казахстане разразился знаменитый скандал, связанный с президентской программой "Болашак", когда вскрылись факты многочисленных нарушений и злоупотреблений. "Разбор полетов" стоил постов нескольким высокопоставленным чиновникам, в том числе и господину Журинову.
В итоге министерство образования было объединено с министерством культуры, и руководить новым ведомством в ранге вице-премьера было поручено Имангали Тасмагамбетову.
Осенью того же года при формировании правительства Нурлана Балгимбаева было создано Министерство образования, культуры и здравоохранения, а пост министра получил уже Крымбек Кушербаев.
В январе 1999 года после президентских выборов началась очередная реорганизация, и функции руководства образованием были разделены между двумя ведомствами. Министерству здравоохранения, образования и спорта, которым продолжал руководить К.Кушербаев, осталось среднее образование, а высшее образование отошло к Министерству науки и высшего образования. Руководителем последнего был назначен Владимир Школьник.
Но ближе к концу того же 1999-го все вернулось на круги своя: образование и наука соединили вновь в одно министерство, а руководитель остался прежний – К.Кушербаев. Год спустя, в декабре 2000-го, его сменил Нуралы Бектурганов. Однако в январе 2002-го произошла очередная смена руководства МОНа – должность министра заняла Шамша Беркимбаева. Она стала первой, кто возглавил это министерство, не имея ученой степени, но при этом, в отличие от многих своих предшественников, она успела поработать в системе среднего образования. Спустя полтора года в МОН был призван Жаксылык Кулекеев, который, по оценкам специалистов, неплохо разбирался в проблемах системы образования, поскольку прошел путь от простого преподавателя вуза до заведующего кафедрой. По какому-то злому року в конце 2004 года он пал жертвой скандала, который разгорелся из-за повышения стоимости обучения и вызвал накал страстей в студенческой среде. И хотя это была общая политика правительства, Ж.Кулекеев взял всю ответственность на себя и ушел в отставку.
Вместо него министром образования и науки назначили Бырганым Айтимову, для которой это было очевидным понижением, поскольку до этого она была вице-премьером правительства. В самом начале 2007 года ее сменил Жансеит Туймебаев, который за время пребывания на этом посту успел защитить докторскую диссертацию. И наконец, свежеиспеченный министр Бакытжан Жумагулов. На данный момент он замыкает этот пространный список, и одному Богу известно, сколь долго он просидит в этом кресле.

Кого помнят и за что
Министров было так много, что даже люди, всю жизнь проработавшие в системе образования, путаются в том, кто и когда им был. Но главные трудности начинаются тогда, когда просишь дать оценку деятельности того или иного министра. Сразу вспоминают только двоих – Ш.Шаяхметова и Ж.Кулекеева. Первый, по мнению специалистов, делал все возможное, чтобы сохранить и удержать дошкольные учреждения и среднюю школу – основу системы образования в любом государстве. После обретения суверенитета остро стояла задача создания новой нормативной базы для казахстанской системы образования. Профессионалы сразу поймут, о чем идет речь: стандарты, программы и прочие необходимые бюрократические моменты, без которых система просто не может работать. Говоря доступным языком, именно при Ш.Шаяхметове был осуществлен перевод казахстанской системы образования на самостоятельные рельсы. А сделать это было ох как не просто. Как утверждают специалисты, после него сначала были робкие попытки, а затем, в середине 1990-х, началась жесткая оптимизация образовательной сети, которая оказалась незавершенной до сих пор – на сегодняшний день есть объекты образования, которые не укладываются в нормативную базу, установленную постановлением правительства РК за №1438. В нем четко оговаривалось, что в начальной школе должно быть от 5 детей и более, в основной – от 40 детей и более, в средней – от 81 ребенка и более. Сейчас же в республике имеется большое количество школ, которые имеют гораздо меньшую наполняемость, но при этом они считаются средними школами. Там происходит совмещение классов – это когда вместе сидят, скажем, три ученика 3-го класса и шесть учеников 5-го класса. Ну и какое образование можно дать в подобных условиях?.. Только в одной Северо-Казахстанской области около 100 таких школ. А сколько их наберется по республике?.. Поэтому негативное восприятие оптимизации общественным мнением в принципе является правильным.

Что было, то было…
Так уж получилось, что все нововведения, которые сейчас на слуху – ЕНТ, 12-летнее школьное образование, вхождение в Болонский процесс, реанимация ПТ-образования – начинались при Ж.Кулекееве. По мнению опрошенных нами собеседников, работающих в системе образования, его как министра отличали компетентность, целеустремленность, умение вникать в суть проблем, стремление двигаться вперед, профессиональный подход к решению выдвигаемых задач. Он создал в МОН хорошую команду, и люди, состоявшие в ней, до сих пор пытаются сделать что-то полезное. Придя в министерство, Кулекеев создал департамент стратегического планирования (чего отродясь не было), который начал заниматься выработкой стратегии развития образования. Многие наработки этого департамента используются до сих пор.
Разумеется, нельзя утверждать, что до Кулекеева совсем ничего не делалось, но только при нем опыт реформ начал аккумулироваться и систематизироваться. С его именем связывают создание начальной нормативной базы реформ в образовании. Именно тогда была разработана концепция 12-летнего среднего образования, начался процесс укрепления материально-технической базы системы образования. Тогда же был разработан первый трехлетний план по практической реализации намеченных реформ. Внедрение и обкатка ЕНТ также приходятся на этот период.
Да, сейчас вышеназванные нововведения достаточно сильно критикуются. В принципе это вполне естественный процесс: новое приживается не без трудностей, и приятие его приходит со временем. Взять ту же программу 12-летней школы. Первоначально было объявлено, что переход к ней произойдет в 2010 году. Когда Кулекеев ушел, при его преемнице Б.Айтимовой обсуждение проекта 12-летки было продолжено, прописывался даже механизм перехода к нему. Однако по мере приближения объявленной даты случилась обычная для нашей практики вещь: все было спущено на тормозах. Причины указывались банальные – не проработана до конца нормативная база, не обеспечена материально-техническая база, учебники не готовы, ну и так далее… На самом деле, по суровой оценке специалистов, вся подготовительная работа велась абы как, и серьезно этими вопросами в соответствующем департаменте министерства никто не занимался. В итоге мы имеем то, что имеем. Теперь переход на 12-летнее обучение сдвинут на 2015 год.
Возникает вполне закономерный вопрос: почему так получилось? Ведь первоначально под программу выделялось конкретное и реальное финансирование. Деньги шли, они осваивались, только непонятно как…
Опять же профессионалы настаивают на том, что наша школа при всех раскладах пока еще не готова к такому переходу. Только один аспект. О каком профильном обучении в старших классах может идти речь, когда во многих регионах Казахстана, кроме южных, существует проблема малокомплектности школ? Так, в большинстве школ северных областей в старших ступенях останется по одному классу: один – 11-й класс и один – 12-й класс. При таком положении вещей есть два варианта внедрения полноценного профильного обучения. Либо при крупных школах строить интернаты, либо сразу строить профильные школы-интернаты в районных центрах. Второй путь, по мнению специалистов, видится более рациональным. Пока же нет не то чтобы хотя бы одного интерната, а даже фундамента под него.
Теперь о трудовом обучении, которое заложено в проекте 12-летки. Сами же чиновники в приватных разговорах утверждают, что едва ли по республике наберется с десяток школ, которые могли бы считаться обеспеченными в плане материально-технической готовности. Можно успеть подготовить педагогические кадры, написать учебники, но без соответствующей базы все это будет профанацией идеи.
На середину 1990-х годов пришелся пик развала профессионально-технического образования. Как это ни странно, но процесс ее реанимации также начался в бытность министром господина Кулекеева.

Количество не всегда переходит в качество
Перманентная смена министров негативно сказалась на отечественном образовании. Каждый из них старался в обязательном порядке внедрить что-то новое, чтобы это ассоциировалось именно с его именем. Начиналась разработка каких-то предложений, под это выделялись деньги, потом приступали к этапу практической реализации, и в этот момент министра… меняли. Приходил другой, и все начиналось по новой.
Например, в 2005 году, когда начиналась подготовка к переходу на 12-летку, в образование вливались такие деньги, которые прежде не могли даже присниться. Поскольку речь шла о проблемах школьного образования, то все делалось ради укрепления его материальной базы. Данная тенденция продолжалась в 2006 и 2007 годы. А уже в 2008 году финансирование начало чахнуть и постепенно вовсе сошло на нет. Такое положение вещей люди, работающие в образовании, напрямую связывают со сменой министров. Увы, такова специфика нашей действительности. Многое зависит от человека, попавшего в министерское кресло, от того, насколько он вхож в высокие кабинеты и способен выбивать финансирование для своей отрасли.
Взять того же Ж. Туймебаева. Увидев в Англии интерактивные доски и мультимедийные проекторы, которые ему понравились, он загорелся этой идеей и стал энергично пробивать финансирование и внедрять интерактив в наше образование, за что стоит сказать ему спасибо. Благодаря его усилиям только в одной Северо-Казахстанской области 83 школы обеспечены интерактивным оборудованием. Но теперь он ушел, и одному Богу ведомо, как этот процесс будет развиваться дальше.
Словом, все эти годы в систему образования внедрялись какие-то новации, но все результаты носят какой-то половинчатый характер, конечных и конкретных достижений нет. Кто-нибудь возьмет на себя ответственность сказать, что сегодня пусть и не все, но большинство школ в республике готовы к переходу к 12-летнему образованию? Ответ более чем очевиден.

О том, что надо бы изменить
Чтобы не сваливать все на министров – прошлых и будущих, стоит сказать и о субъективных моментах, которые им неподвластны. Самый очевидный из них – принципы финансирования этой сферы, требующие пересмотра. Все учреждения среднего и профессионального образования финансируются из местных бюджетов, и там существует своя внутренняя градация. Интернаты (специальные и специализированные), профессиональные лицеи и колледжи финансируются из областных бюджетов, школы и дошкольные организации получают деньги либо из городского, либо из районного бюджета. Таким образом, многое зависит от доброй воли и понимания руководителя области.
С другой стороны, согласно бюджетному законодательству, когда деньги выделяются из государственного бюджета, то первые три года они поступают в регионы целевыми трансфертами. По истечению этого срока они сразу поступают в местный бюджет, а там уже их распределяют как угодно, но только не так, как это было бы выгодно для конкретной отрасли или программы. Как считают специалисты, для того, чтобы выровнять ситуацию и чтобы деньги доходили по назначению, необходимо централизовать бюджет системы образования. То есть сделать так, чтобы деньги, минуя местный бюджет, шли на нужды конкретного объекта. Лучше всего было бы сделать так, чтобы финансирование осуществлялось по отраслевому принципу. Наиболее категоричной выглядит следующая точка зрения: если деньги выделяются на нужды образования, то ими должно распоряжаться только министерство образования. Тогда у власти на местах будет меньше искушения закрывать дыры в местном бюджете за счет трансфертов, которые поступают туда совсем для других целей. И за счет нужд образования не будут решаться вопросы обеспечения населения питьевой водой или другие региональные проблемы…

Печально, но не смертельно
Подведем некоторые итоги. Все предыдущие министры образования с формальной точки зрения могут считаться реформаторами. Все беды нашего образования происходят оттого, что каждый новый руководитель, пытаясь внести что-то новое, не считал необходимым доводить до логического конца начатое предшественником. Поэтому за все годы независимости практически ни одна программа не была завершена. Реформатором, более или менее сумевшим внедрить свои идеи и наработки на практике, может считаться лишь Ж.Кулекеев. (Все, что случилось с ним потом, – уже другая история и к рассматриваемой проблематике и временному периоду отношения не имеет). Но опять-таки, после его ухода импульс системных преобразований стал затухать, и вследствие этого не все нововведения были доведены до конца. В частности, переход к 12-летке. А вот ЕНТ повезло больше.
Частая сменяемость министров не способствовала стабильности курса реформ в системе образования, если не сказать больше. Отсюда шараханья из крайности в крайность. О каком становлении казахстанской системы образования может идти речь, если как таковая она по сей день до конца не сформирована? Педагогическая наука в загоне, можно даже сказать, что ее фактически нет. Ничего нового в плане методики рядовому учителю никто не предложит. Что-то пытаются делать отдельные талантливые практики, но так как они вынуждены черпать понемногу отовсюду, то это выглядит малоэффективно. Большинство наших учителей варится в собственном соку.
Попытки внедрения в нашу практику опыта других стран тоже не всегда оправданны. Слепое заимствование не может быть эффективным. Поэтому нужно развивать свое, аккумулируя и анализируя собственный опыт. Наверное, наше образование еще хоть как-то держится, а в чем-то даже продвинулось вперед не благодаря, а скорее вопреки. Во многом за счет усилий педагогов старой школы. Но их поколение уже на исходе…
Происходящие в нашем образовании процессы в основной своей массе не поддаются никакой критике. Самое парадоксальное состоит в том, что пережив период безденежья, а на нынешнем этапе получая более чем реальное финансирование, мы не имеем вразумительных результатов. А это уже нонсенс.
P.S.: Новому министру досталось нелегкое наследство. Сумеет ли он переломить ситуацию, покажет время. Главное, чтобы он и его команда поняли: это важно не только и не столько для них, сколько для всех нас.