Данияр АШИМБАЕВ, "Время", 4 ноября

Казахстан ожидают два важных события – саммит ОБСЕ и Азиада, в преддверии которых силовики дают бой преступности и нарушениям закона. Как сообщило МВД, только с 19 по 22 октября за нарушение правил пребывания в стране было привлечено более 14 тысяч нарушителей. Понятно, что речь в основном идет о выходцах из Узбекистана, которые давно стали основной рабочей силой на казахстанских стройках и рынках, в кафе и ресторанах, да и не только. О том, что узбекские рабочие тысячами едут в Казахстан, знают вроде бы все. Но с правовой точки зрения возникает ряд вопросов.
Любой юрист при словах "сбор документов для получения разрешения на работу" тут же начинает морщиться, ныть и посылать в "специальные фирмы, которые этими делами занимаются". А для получения вида на жительство нужно еще и "подтверждение своей платежеспособности" в размере 1320 минимальных расчетных показателей. Где, интересно, вы видели гастарбайтера, способного предъявить 1,8 миллиона тенге перед устройством на работу?
С одной стороны, требования закона как бы ясны и понятны, возможность жить и работать в нашей "стране счастья" (цитирую по названию недавно увиденной книги) дорогого стоит, а с другой – десятки тысяч трудовых мигрантов (поток, который невозможно остановить) автоматически оказываются за рамками закона. И, чего уж греха таить, являются очень удобной мишенью для "дойки" и регулярного выполнения плана по борьбе с нарушениями законодательства.

Не играй в мои игрушки
Недавно лидер союза "Атамекен" Тимур КУЛИБАЕВ поставил вопрос о декриминализации законодательства в сфере экономических преступлений, сославшись на соответствующее поручение президента. Союз предложил провести полную декриминализацию части экономических преступлений, в частности, упразднить статью "Лжепредпринимательство" и заменить лишение свободы по экономическим преступлениям небольшой и средней тяжести на более мягкие виды наказания. В числе аргументов было указано, что это "защитит бизнес от злоупотреблений недобросовестных сотрудников силовых органов и попыток рейдерского захвата собственности".
Финансовая полиция закатила истерику по поводу предложений "отдельных представителей предпринимательской среды", сообщив, что "лжепредпринимательство представляет существенную угрозу экономической безопасности страны и наносит значительный ущерб государству и гражданам, а также является питательной средой для коррупции", и поэтому "органы финансовой полиции выступают против его декриминализации, что обосновано нашей оперативно-следственной практикой". В общем, не лишайте нас хлеба и любимой игрушки!
Получается забавный парадокс: правоохранительным органам проще и удобнее поймать и посадить 1000 человек, укравших по 100 долларов, чем одного, но укравшего 100000.
С 2006 по 2008 год в Кодексе об административных правонарушениях (КОАП) была предусмотрена ответственность за необоснованное (неправомерное) и неэффективное использование средств республиканского и местных бюджетов, которое влекло кару в виде штрафа в размере от 50 до 300 МРП. Однако эти статьи были из законодательства исключены. Наверное, уже нет смысла цитировать данные Счетного комитета, исправно находившего миллиардные нарушения при реализации практически всех государственных программ в министерствах, акиматах, РГП и институтах развития. Но просто интересно – где списки нарушителей и информация о принятых мерах?

Кручу, верчу… Где шарик?
Законодательство принимается для всех, но действует очень избирательно.
Казахстан не так давно перешел на 3-летние бюджеты, факт принятия которых должен свидетельствовать о возможности стратегического долгосрочного планирования и т.д. И как этот процесс выглядит? Закон о бюджете на 2009-2011 гг. принят в декабре 2008 года, а в 2009 году дважды корректировался. В декабре 2009 года принимается закон о республиканском бюджете на 2010-2012 гг., и вновь в 2010 году в него вносятся поправки. Не вдаваясь в аргументацию правительства и суть дебатов в парламенте, складывается впечатление, что через 2-3 месяца после принятия бюджета обнаруживается масса забытых программ и задач, а осенью производится его подгонка под фактическое исполнение. К реализации все равно предъявляется масса претензий, но отчет правительства все равно утверждается без каких-либо последствий. Что не мешает бюджетному законодательству (да и законодательству в целом) считаться весьма и весьма прогрессивным. Если не обращать внимания на детали.
Вспомним конституционную реформу 2007 года. Реформа предусматривала, в частности, корректировку пункта 5-го статьи 42-й. Но попытки найти этот пункт привели к тому, что, как выяснилось, в тексте основного закона, опубликованного на сайтах президента, правительства и парламента, нет 5-го пункта. Потом все же выяснилось, 5-й пункт есть, а нет 4-го, упраздненного конституционной реформой 1998 года…
Особенность корректировки отечественного законодательства и нормотворчества, основанная на замене и перестановке цифр, слов и абзацев, давно уже стала головной болью не только тех, кого эти законы и постановления касаются, но и тех, кто их принимает.
Вот характерные примеры.
Одна из реорганизаций Министерства индустрии и торговли создала юридическую головоломку. В декабре 2007 года правительство решило создать комитет по инвестициям и промышленности. А в мае 2008 года вышло постановление, которым пункт о его создании был исключен. То есть был упразднен не комитет, а отменен сам факт его создания. Непонятно, существовал ли он тогда эти полгода вообще?
Постановлением, принятым в ноябре 2008 года, из структуры акиматов было исключено управление финансов. Через три недели его заново ввели в структуру. Хорошо еще, что оба постановления должны были вступить в силу только с 1 января 2009 года.
17 августа был подписан указ "О мерах по повышению эффективности правоохранительной деятельности и судебной системы", которым правительству было поручено обеспечить реорганизацию следственного комитета и комитета криминальной полиции МВД путем их слияния в комитет по расследованию. Причем указ вступил в силу со дня подписания, за исключением положения о создании комитета по расследованию, "которое вводится в действие по мере формирования необходимой законодательной базы и апробирования ее на практике, но не позднее 1 января 2012 года".
На бумаге опять-таки все выглядит понятно и логично. Но ведь с точки зрения "законодательной базы" не имеет значения, какой именно комитет МВД будет заниматься реализацией законодательства, поскольку ответственным органом является система органов внутренних дел в целом. А насчет "апробирования на практике" можно задаться вопросом: как два комитета с несколько разными функциями будут в течение года готовиться к своему слиянию, если проще сразу создать новый комитет? Правительство, немного подумав, приняло постановление, по которому обязалось создать комитет в октябре 2011 года. Разумеется, этот комитет не потянет по статусу и полномочиям на новый ГСК, но идея была озвучена на самом верху. А дальше – как обычно бывает – никто не хочет заниматься ее воплощением на практике, поскольку (по опыту) все знают, к чему такие идеи приводят: реорганизация, перестановки, драка за посты, скандалы, громкие дела, развал громких дел, опять скандалы, признание реформы неоправданной и объявление в розыск провалившегося (проворовавшегося) руководства…
Язык официальных документов, каким бы казенным он ни был, на самом деле выражает массу эмоций – от неприятия до отвращения.

Грамотный саботаж
Возьмем многострадальную Доктрину национального единства. Обсуждать – обсудили, принять – приняли. Встал вопрос о необходимости этот документ как-то воплощать в жизнь. Правительство приняло специальное постановление "Об утверждении плана мероприятий по реализации Доктрины национального единства Казахстана на 2010 год".
Вызывают уважение уже первые пункты: "Обеспечить реализацию комплекса информационно-пропагандистских мероприятий среди различных адресных групп по укреплению единства народа и казахстанского патриотизма с широким привлечением институтов гражданского общества". "Обеспечить использование главных принципов доктрины при подготовке и проведении мероприятий, посвященных государственным праздникам". "Уделить приоритетное внимание тематике укрепления национального единства при формировании государственного информационного и социального заказов".
В общем, документ очень похож на постановление "О внесении изменений и дополнений в список тостов, произносимых на официальных мероприятиях".
Поскольку сама доктрина является документом достаточно неконкретным, то правительство соответственно подошло и к ее реализации. Мининформации было поручено заняться "повышением качества существующих телепрограмм до уровня зарубежных", МИДу – "продолжить работу по популяризации казахстанской модели межэтнического и межконфессионального согласия за рубежом", экономическому блоку и "Самрук-Казына" – "обеспечить реализацию инвестиционных проектов в рамках республиканской и региональной "карты индустриализации", Минэкономики – "обеспечить эффективную реализацию "дорожной карты бизнеса". Причем "форма завершения" последнего пункта – "информация в Министерство культуры". Допустим, в конце года президент спросит премьера:
- А почему мне никто не отчитался о ходе реализации "дорожной карты"?
- А мы и не обязаны Вам отчитываться, мы в Минкультуры все сообщили…
А что получается в итоге? Что бы ни говорилось про либерализацию, гуманизацию, модернизацию законодательства, развивается оно под влиянием двух основных тенденций: во-первых, борьбы аппарата за полномочия (бюджетные, разрешительно-запретительные и удобные в реализации), а во-вторых, минимизации ответственности за их воплощение в жизнь.