Оралбай АБДЫКАРИМОВ, "Мегаполис", 27 декабря

Борьба с коррупцией начинает обретать все более системную форму. какой-то мере мы начинаем наблюдать изменение самого менталитета общества. Люди стали более активно содействовать выявлению фактов коррупции. Об этом говорит рост числа писем в "Нур Отан" и обращений на прямую линию, работающую при партии.
– Конечно, одно из самых больных мест – это госзакупки. Именно на них наши чиновники горят, что называется, синим пламенем. Сейчас эта проблема решается путем внедрения электронных госзакупок, чтобы между теми, кто организовывает конкурс, и теми, кто в нем участвует не было контакта. А с тем, что чиновники не осваивают бюджетные средства якобы из опасений, что к ним могут придраться по любому поводу и обвинить в коррупции, я не согласен. Если чиновник честный, чего ему бояться? Другое дело, если у него есть личный интерес в освоении этих средств, чтобы себя не забыть, тогда, конечно, это чревато. А тем, кто работает в рамках закона, опасаться нечего.
Не соглашусь также с мнением, что высокопоставленных государственных мужей сейчас сажают за незначительные преступления. Я бы так не сказал, посмотрите, там же многомиллионные средства, которые были в свое время присвоены. Взять хотя бы дело по Министерству обороны. И в других ведомствах то же самое.
На мой взгляд, в первую очередь необходимо подорвать экономическую основу коррупции. Сегодня в рамках реформы правоохранительной системы предлагается не сажать расхитителей казны, а обязать их возместить ущерб государству в двух-трехкратном размере. В принципе, я поддерживаю эту идею. Была такая советская формула: "Вор должен сидеть в тюрьме". Но если его личность не грозит общественной безопасности, то он мог бы вернуть деньги, еще сверху заплатить, и пусть ходит на свободе. Не обязательно, я думаю, сидеть в тюрьме. Другое дело, когда он украл десятки миллионов, отсидел 3–5 лет, потом выходит на свободу и начинает пользоваться плодами своей коррупционной деятельности. Вот это, я считаю, ущербно. Но если его лишают полностью имущества и возможности вернуться на госслужбу, чтобы он начинал с нуля, это гораздо более суровое наказание.
Как говорит президент, тому, кто пойман на коррупционном преступлении, дорога пожизненно должна быть закрыта на государственную службу. Вот этого мы должны добиваться. А мы же сейчас наблюдаем ситуацию, когда в Южно-Казахстанской области, да и других областях тоже, освобожденные по коррупционным мотивам люди через некоторое время вновь появляются на госслужбе. Вот такие случаи должны быть взяты под особый контроль. Пока на законодательном уровне это условие не закреплено, в первую очередь сами кадровые службы госорганов должны отслеживать биографию претендентов и нести ответственность, если по их недосмотру бывший коррупционер вернется в кресло чиновника.
А вообще эту норму мы надеемся закрепить в законе. Сейчас мы готовим предложение и уже создали рабочую группу по новому закону о борьбе с коррупцией, в котором будут учтены все прошлые уроки, современные реалии и поручения президента. Полагаю, это будет принципиально новый закон, а не очередные "изменения и дополнения", поскольку корректировке подвергается больше половины статей действующего закона.
В первую очередь изменения будут направлены на повышение ответственности руководителя госоргана за состояние работы по противодействию коррупции в его ведомстве. Кроме того, необходимо ужесточить ответственность рядовых госслужащих, которые знали о фактах коррупции и отмалчивались. В принципе, все эти нормы в законе уже есть, но для того, чтобы они заработали, их надо конкретизировать. Нужно также обязать госслужащих публично декларировать свои доходы и имущество, обнародовать их, скажем, в средствах массовой информации, и не только свои, но и близких родственников.
Необходимо также сделать расходование бюджетных средств более открытым и транспарентным. Для этого надо усилить контроль со стороны гражданского общества. Сейчас его, на мой взгляд, явно недостаточно. К примеру, сейчас на объектах, входящих в карту индустриализации, действуют посты партийного контроля. Мы не против, если в их состав войдут все желающие, вне зависимости от партийной принадлежности. Мы открыты для сотрудничества.
Наконец, я надеюсь, что в новом законе будет закреплена норма, согласно которой руководитель, непосредственный подчиненный которого осужден за коррупцию, должен подать в отставку. Он тоже должен нести ответственность, ведь это он сам принимал его на работу, своевременно не пресек преступления, не проконтролировал. А принять отставку или нет, должно решать вышестоящее руководство.
Но вот менять сразу всю команду, если шефа обвинили в хищениях или взятке, я считаю нецелесообразным. Тогда мы загоним коррупцию в подполье, ведь сегодня многие проверки осуществляются на основе сигналов, которые поступают снизу. То есть сами подчиненные могут сообщать о значимых фактах коррупции в своем ведомстве. И эта активность граждан, безусловно, является хорошим подспорьем в борьбе с коррупцией.
Ануар Тугел, президент Союза адвокатов:
Репрессивными методами коррупцию не искоренишь, потому что коррупция прежде всего кроется в несовершенных законах. Взять, к примеру, Закон "О госзакупках", из-за нарушения которого и привлекается большинство высокопоставленных чиновников. Закон настолько детализирован, что любого по результатам тендера можно взять за руку и отвести в суд.
Сегодня много говорится о неисполнении Республиканского бюджета, у нас миллиарды неосвоенных средств. На мой взгляд, это результат антикоррупционной кампании. У нас чиновники боятся проводить госзакупки, потому что любое освоение повлечет для них какие-то правовые последствия. Он обязательно наткнется на какую-то нестыковку в законе, и его всегда могут обвинить в нарушении закона: либо в злоупотреблении служебным положением, либо в халатности.
По моему мнению, Закон "О госзакупках" надо переработать, ведь и принимался он в большой спешке. Если государство будет бороться с коррупцией исключительно силовыми методами, то эта кампания будет длиться бесконечно.