Талгат Ибраев

Одним из стандартных, но эффективных приемов информационных войн является создание эмоционально окрашенного клише, которое, будучи многократно повторенным, формирует в обществе нужный образ того или иного события.
Для формирования образа доведенных до отчаяния рабочих, на которых наплевать и хозяевам, и государству, используется такая формула: "они семь месяцев стояли на площади, но к ним никто не пришел". Возникает такая примерно картина. У рабочих есть какие-то требования к руководству и хозяевам "Озенмунайгаза", но их не слышат и не хотят слышать. С ними никто не хочет встретиться и поговорить. Они никому не нужны. Любому среднестатистическому гражданину это чувство собственной ненужности знакомо с детства, а потому рабочие вызывают у него сочувствие. Образ униженных и оскорбленных пролетариев, с которыми никто не хочет встречаться, оказался столь впечатляющим, что даже обновленное руководство "Самрук-Казыны", тщательно проанализировав уроки Жанаозена, не придумала лучшего рецепта от социальных конфликтов, чем слоган из рекламы пива – "Надо чаще встречаться". Как сказал исполнительный директор Фонда национального благосостояния Дархан Калетаев: "У людей должна быть возможность непосредственно общаться с руководством. Это автоматически снимет множество проблем, возникающих на низовом уровне".
На самом деле те, кто руководил забастовками в Жанаозене, имели возможность непосредственно общаться с руководством, но не имели желания. Переговоры им были не нужны, им был нужен конфликт. Трудовой спор – это возникновение разногласий между работниками и собственником предприятия по поводу применения законодательства о труде или установления условий труда работников. Целью обеих сторон является разрешение конфликта, а предусмотренные законодательством процедуры обозначают своего рода "дорожную карту" на пути к компромиссу.
Однако в Жанаозене целью организаторов было не разрешение трудового спора, а сознательное и целенаправленное заведение его в тупик. Поэтому они последовательно отвергали или искажали не только предусмотренные законом процедуры, но и саму логику ведения переговоров. Например, разрешение трудового спора должно проводиться в соответствии с нормами трудового законодательства – Аминов специально выводил переговоры за его рамки. Обычно применялся хорошо зарекомендовавший себя еще в 2009 году метод выдвижения требований о смене руководства предприятия, после заключения союза с группой Владимира Козлова стали выдвигаться требования о смене высшего руководства государства.
Самый простой способ разрешения трудовых споров – это неформальные переговоры, в ходе которых конфликтующие стороны сами договариваются о компромиссе. Поскольку целью Аминова и Козлова был не компромисс, а конфликт, то и неформальные переговоры были им не нужны. Напротив, им требовалось максимально широкое освещение конфликта, с указанием на заведомую тупиковость любых переговоров.
Именно так действовал Акжанат Аминов, ветеран забастовочного движения на ОМГ, в последние годы ставший, по данным следствия, неформальным лидером забастовщиков, единолично определявшим необходимость, основания, время начала протестных акций и объем требований, предъявляемых от имени работников работодателю.
Следствием установлено, что решения о проведении забастовок принимались Акжанатом Аминовым лично, в нарушение требований Трудового кодекса Республики Казахстан о том, чтобы решения о проведении забастовки принимались на собрании работников при наличии не менее половины от общего числа работников организации.
Предусмотренные Трудовым кодексом примирительные процедуры не проводились, хотя не было ни одного случая уклонения работодателя от примирительных процедур. Ввиду того, что работодатель вообще не извещался о начале забастовок, примирительные комиссии и трудовой арбитраж не создавались, забастовочный комитет также не создавался, а все забастовки начинались внезапно и проводились путем провокации социальных конфликтов по единоличному усмотрению и указанию Аминова. Фактически все инициированные им забастовки были незаконными.
По данным следствия, люди, входившие в своего рода штаб Акжаната Аминова, разработали модель системного срыва переговоров с представителями органов власти и работодателя. Рабочим при этом внушалось что в срыве переговоров виноваты органы исполнительной власти и работодатель, поэтому требования забастовщиков должны носить политический характер. Кроме того, рабочим сообщали, что их акции протеста оказали влияние на Ак-орду, и скоро все их требования будут выполнены.
Например, КМГ, руководство акимата области и областного филиала НДП "Нур Отан" предложили уволенным нефтяникам рабочие места в ТОО "Кезби", где были созданы вакансии 40 водителей и 200 бурильщиков подземного ремонта скважин с зарплатой в размере 200 тысяч тенге, с последующим трудоустройством остальных. Однако штаб Акжаната Аминова от лица всех уволенных принял решение отказаться от предложенных им рабочих мест и продолжить акцию протеста.
Одним из любимых приемов, использовавшимся штабом бастующих, было позаимствованное из арсенала казахстанской политической оппозиции начала нулевых требование максимально повысить уровень представителей государства на переговорах. "Мы будем говорить только с президентом", – говорили оппозиционеры и отказывались от участия в работе комитета по вопросам демократизации. Именно по такому сценарию были сорваны двухдневные переговоры, проходившие в акимате Жанаозена 15 ноября 2011 года. Один из членов штаба Оразбай Турсынбай выступил с заявлением, что трудовой конфликт по вине врагов рабочих в лице акимата, полиции и прокуратуры уже давно перешел в политическую плоскость, поэтому в нем должны участвовать не местные власти, а высшие должностные лица государства.
24 ноября 2011 года очередные переговоры были сорваны благодаря Серику Сапаргали, которого Владимир Козлов специально направил в Жанаозен в качестве представителя "Халык Майданы". Одновременно среди участников незаконной протестной акции на площади Жанаозна распространялись слухи о том, что не позднее 16 декабря 2011 года от вышестоящих инстанций поступит указание, обязывающее работодателя выполнить требования рабочих.
Всем хорошо известно, что произошло менее чем через месяц. Однако произошедшие в Жанаозене беспорядки с точки зрения Владимира Козлова и Мухтара Аблязова – это не провал их тактики разжигания конфликта, а успех. Если забастовкой или иной акцией протеста руководят люди, стремящиеся не к компромиссу, а к конфликту, то не поможет ни самое совершенное законодательство, ни каналы общения, прорытые от начальства к подчиненным. Поэтому рассуждать о том, что причиной трагедии в Жанаозене стало отсутствие действенных схем и механизмов урегулирования трудовых конфликтов, это то же самое, что видеть в поджоге городского акимата слабое знание жителями города правил пожарной безопасности.