ЦентрАзия.Ру, 29 августа

Первые судебные слушания по делу В.Козлова, С.Сапаргали и А.Аминова, скажем прямо, вызывают недоумение по поводу бессилия сторонников обвиняемых.
И дело даже не в том, что в зале пустует большинство посадочных мест, а количество свидетелей происходящего никак не может достичь тридцати. И не в заживо хоронящих казахстанскую оппозицию фотографиях спящих на заседаниях журналистов и по-сиротски выглядящих дамах в количестве двух человек, одевших майки с надписью "Свободу Владимиру Козлову!". И даже не в том, что Алия Турусбекова, так живо начавшая твитеррить развивающееся на суде события в первый день, уже со второго хранила многозначительно безмолвие.
Дело в том, что вялость, с которой защита и группа поддержки В.Козлова приступила к выполнению своих прямых обязанностей, наводит на мысли об обреченности. И это отнюдь не связанно с "коварной властью", вставляющей "палки в колеса". Ведь даже американцы признали, что суд проходит с полным соблюдением всех норм и требований. Беззубость "козловцев" явно другого свойства.
С первого дня была совершенно непонятна позиция главного адвоката В.Козлова, Алексея Плугова, который заявил, что в процессе расследования оперативно-следственная группа КНБ не допустила каких-либо нарушений закона. Потом, видимо, спохватившись, он все-таки отметил, что ошибки, дескать, конечно были, но…начались они уже после того, как дело было передано в прокуратуру.
Если задаться вопросом по поводу того, какие ошибки (если таковые вообще были, конечно) могли быть допущены уже после того, как само следствие завершено, и дело передано на рассмотрение в прокуратуру, то станет понятно, что они могли касаться лишь незначительных процессуальных моментов. Это не вопрос наличия или отсутствия доказательной базы. Нет. Сути дела это ни в коем разе не меняет. И первые же дни судебного процесса показали это.
С самого начала судебных слушаний стало понятно, что защита Козлова "трещит по швам". Аргументация обвинения явно ставила в тупик сторону защиты в лице А.Плугова и В.Сарсембиной, которые откровенно отмалчивались. Один из блоггеров на сайте "twitter" даже подсчитал, что в один из дней судебного заседания свидетелю Р.Акбаровой судья задал один вопрос, С.Сапаргали – один, А.Плугов – три, а В.Козлов – только вдумайтесь, двадцать шесть.
С такой постановкой вопроса в пору задуматься о том, что А.Плугов с В.Сарсембиной вообще делают на судебном процессе, если защитой обвиняемого приходится заниматься самому обвиняемому. А вечером 28 августа В.Сарсембина и вовсе прервала опрос свидетеля А.Амировой, указав судье, что по Конституции РК рабочий день не может длиться более восьми часов, непрозрачно намекая на наличие у нее более важных дел, чем представление интересов В.Козлова.
Последнему не позавидуешь, так как в отсутствие у адвокатов даже намека на заинтересованность в выполнении своих функциональных обязанностей, он вынужден выкручиваться, как может. То он с эпатажным вызовом рисует на клочке бумаги "1937", явно намекая на схожесть репрессивного периода советской истории с нынешними реалиями. То прибегает к помощи ангажированных экспертов, типа россиянина Льва Пономарева, который из "истинно патриотических чувств" публично высказывается за возвращение Японии Курильских островов и требует за свои услуги у сотрудников японского МИДа деньги. Или делает голословные заявления, например о том, что суровые на вид мужчины в гражданском проводили в его камере обыск. И что дальше? Непонятно.
Когда же обвинением приводятся факты, вроде записи, где М.Аблязов дает В.Козлову указание "свалить власть до конца 2011 года", то поведение бывшего выдвиженца в Президенты РК становится просто комичным. Единственно, на что его хватает, так это на голубом глазу утверждать о том, что слова эти, якобы вырваны из контекста.
А на запись телефонного разговора, состоявшегося между ним и Б.Атабаевым, когда лидер незарегистрированной партии "Алга" спрашивает, нужно ли покупать бастующим нефтяникам оружие, В.Козлов вообще отреагировал странно, заявив, что…пошутил. Ну, уж это и вовсе глупо.
Вчера судебное заседание выдалось особенно жарким. Оно и понятно, ведь в качестве свидетеля обвинения выступала не кто-нибудь, а сама Наталья Ажигалиева, наверно самая ярая активистка забастовочного движения. Дама она импульсивная, эмоциональная и прямая. Хотела себя сжечь, когда голодала на площади г.Жанаозеня, даже бензином уже облилась и зажигалку в руки взяла. Те, кто ее знает, скажут: не шутила, если бы не ОМОН, скрутивший ей руки, подожгла бы себя. Это о многом говорит, четко характеризует человека.
Н.Ажигалиева заявила о том, что события 16 декабря явились следствием политизации "Алгой" трудового спора. Нефтяников, по ее мнению, обманули, пообещав помочь, а вместо этого просто использовав в своих корыстных целях.
Стоит ли говорить о том, что такое признание произвело на В.Козлова и его "окружение" неизгладимое впечатление. От душераздирающих признаний Н.Ажигалиевой проснулся даже А.Плугов. Однако реакция его была тоже своеобразная. Он направил судье ходатайство о проведении в отношении свидетельницы… судебно-психиатрической экспертизы, намекая на ее невменяемость. Тут, как говорится, без комментариев. Логика понятна: если говоришь что-либо против подсудимых, то место тебе в психушке.
В этот день был только один человек, который честно охарактеризовал то, что происходило в судебном зале. Это был Евгений Жовтис. В интервью журналистам он признался, что это была "игра в одни ворота". И никакая защита не помогла. Просто не было ее.