Кенже Татиля, camonitor.com, 1 марта
С некоторых пор мы во всем стараемся равняться на западные стандарты жизни. Правда, пока это получается у нас как-то однобоко. И касается в основном уровня цен на все и вся. Как правило, наш чиновный люд при очередном повышении цен всегда ссылается на мировой опыт. Дескать, там у них… При этом, как ни странно, у большинства из нас зарплаты как были бесконечно далеки от уровня мировых, так и остаются. Разве что за редким исключением. Ну, например, у так называемых топ-менеджеров национальных компаний она уже давно на мировом уровне, а у кое-кого из них даже выше этого. И ладно, если бы это подкреплялось действительно высокими и ощутимыми результатами их работы. Так ведь ничего этого нет и в помине. С другой стороны, высокий уровень тамошних зарплат обусловлен некоторыми факторами субъективного порядка. А конкретно – степенью политической активности граждан, которая и является фундаментом и залогом высокого уровня социальной защищенности граждан цивилизованных стран. Здесь следует оговориться, что шли они к этому долгие годы, через тернии классовой борьбы. И хотя последнее словосочетание у нас нынче не в почете, именно оно является в некотором роде предтечей современного понятия "политическая активность". Вся мировая история новейшего времени свидетельствует, что без политической активности масс никаких реальных подвижек в их социальном положении быть не может. Думается, короткий период нашей суверенной истории только подтверждает данный тезис. Парадокс заключается в том, что само зарождение нашего суверенитета приходится как раз на тот период, когда категория "политическая активность" стала наполняться реальным содержанием. Достаточно вспомнить, в какой обстановке проходили выборы депутатов 1 съезда народных депутатов СССР, а также депутатов XII и XIII созывов Верховного Совета нашей республики. Это было бурное время, когда после долгих лет политически унылого однообразия и общественной апатии нашла выход застоявшаяся энергия общества. Но потом, уже в годы независимости, все это незаметно, исподволь сошло на нет. В последнее время, наблюдая за происходящими общественно-политическими процессами, невольно ловишь себя на том, что все это когда-то уже было. Все ощутимее становится прессинг государства и его институтов на все стороны жизни общества. И ладно бы, если бы все эти меры были обоснованы и разъяснены населению. Нет, все это предлагается с кондачка, без какого-либо широкого общественного обсуждения. Поэтому стоит ли удивляться, что такие шаги со стороны государства воспринимаются в обществе, мягко говоря, с недоумением. Но как все это соотносится с политическими правами и свободами? В том числе и с правом на политическую активность? Мы решили выяснить мнение по этому поводу у известных казахстанских экспертов и отдельных граждан, занимающих активную жизненную позицию, адресовав им следующие вопросы: 1. Существует ли вообще в нашем обществе категория "политическая активность граждан"? Произошли ли в этом плане какие-то изменения после Жанаозена? 2. В стране продолжается значительный рост тарифов на коммунальные услуги, в коллапсе оказалась пенсионная система, но голоса народа не слышно. А, скажем, в Болгарии небольшое (по нашим меркам) подорожание электроэнергии сразу вызвало массовые митинги, а затем и отставку правительства. Что лучше для общественного развития: если народное недовольство никак не будет проявляться или же если люди будут открыто выражать свой протест? 3. Может, имеет смысл либерализировать Закон о митингах и массовых собраниях, разрешить гражданам выплескивать свое недовольство путем проведения пикетов, митингов и т.д.? Или же наш народ просто не готов к открытому выражению своего мнения и апеллированию к власти? 4. Какой должна быть в этих вопросах позиция интеллигенции, "зиялы кауым", политических партий?
* * *
До протеста лучше не доводить Гульмира Илеуова, руководитель ОФ "Центр социальных и политических исследований "Стратегия":
1. Если исходить из того, что политическая активность – это деятельность индивида, группы для достижения поставленных целей и прежде всего в сфере политики, то понятно, что жанаозенские события и не могли привести к ее всплеску. В Жанаозене не выдвигались политические требования, если не считать лозунга о национализации предприятия АО "УМГ", которое и так находится в госсобственности. Более того, все попытки со стороны деятелей оппозиции придать забастовке политическое звучание определенно отвергались ее участниками. Обращает на себя внимание также и то, что в связи с произошедшими событиями не поднялся и уровень социальной активности. Например, забастовка мангистауских нефтяников не была поддержана их коллегами по отрасли в других областях. Хотя можно было предположить, что поскольку у них схожий профиль работы, то и проблемы должны быть одинаковыми. Вместе с тем заметна определенная активность государства, которое предпринимает попытки реанимировать профсоюзное движение не только в отрасли, но и в стране в целом. Хотя, как мне известно, у нефтяников Жанаозена есть профсоюз, при этом избранный коллективом, а не назначенный, как это имеет место на других предприятиях. И именно его активная позиция, как отмечали представители этого профсоюза, способствовала тому, что в забастовке приняли участие всего около тысячи, а не все десять тысяч работников. 2. Хорошо, когда дело вообще не доводят до протеста, а, понимая ситуацию в стране, решают проблемы превентивно. Теоретически лучше, когда протест проявляется открыто, а не накапливается, взрывая потом всю систему социальных отношений. К сожалению, в нашей стране так и не сформировались цивилизованные формы оппонирования: государство закручивает гайки, считая любое недовольство угрозой социальной стабильности. Население быстро переходит к крайним формам проявления протеста, в том числе с актами членовредительства, самоуничтожения и вплоть до нападений на представителей правоохранительных органов, уничтожения зданий госучреждений, что мы видели в Жанаозене. По поводу высоких тарифов и их роста согласна, что это одна из самых важных на сегодняшний день проблем, занимающая второе место в рейтинге по результатам февральского опроса населения, после роста цен на товары первой необходимости. Социальное недовольство людей в связи с еще большим падением уровня жизни нарастает, и это очевидно. Пока их от перехода к открытой фазе выражения протеста, на мой взгляд, сдерживает надежда граждан на улучшение ситуации, а также сравнение с кризисом начала-середины 1990-х годов, когда положение было еще более сложным. Но насколько хватит запаса социального оптимизма у казахстанцев – это вопрос, требующий очень пристального рассмотрения. 3. Как я уже сказала выше, наш народ, наоборот, если и выражает свое мнение, то уже в очень открытой, острой манере. На самом же деле, если говорить о законах, то боюсь, что население в большинстве своем не знает ни о Законе о митингах, ни, конечно, об ограничениях, которые в нем заложены. Если вернуться к политической активности населения, то в идеале она должна канализироваться посредством партий, общественных движений. Что у нас происходит с партийной системой, мы все прекрасно знаем: на социологическом уровне могу подтвердить крайне низкий уровень известности и поддержки большинства политических образований. Случилось это не сразу, на формирование недоверия к партиям "сработала" вся электоральная история независимого Казахстана. Могли бы изменить ситуацию с политической активностью предстоящие выборы сельских и районных акимов, но они будут проводиться путем косвенного голосования, посредством депутатов маслихатов. Так что населению и в данном избирательном действе прописана роль статистов. Вот отсюда и неконструктивные формы протеста, которые мы иногда наблюдаем. В то же время подавляющее большинство казахстанцев на вопрос "что бы вы сделали в случае ухудшения ситуации?" отвечают: потуже затяну пояс. 4. Знаете, мой отец, которому 75 лет и который для меня является "зиялы кауым", иногда говорит мне с горечью: "Чему я тебя могу научить?". Он имеет в виду то, что времена сильно изменились, как и изменились ценности и подходы людей, а те жизненные стратегии, которые были востребованы в прошлый исторический период, сейчас менее актуальны. Отчасти я с ним соглашаюсь, но не во всем: достаточно того, что он учит быть хорошим человеком. Проблема в том, что те, кого принято считать интеллигенцией, духовными лидерами общества, давно перестали быть таковыми для многих, а особенно для более молодого поколения. Новое время, а точнее порожденная им новая индивидуалистическая философия, по-моему, вообще отвергает подход, который подразумевает наличие каких-то авторитетов, знаковых фигур для поклонения. У нас не то что в политике – даже в духовно-религиозной сфере существует проблема отсутствия лидеров! Так что роль интеллигенции в процессе формирования и реализации политической активности населения на данный момент низкая, и она будет еще больше снижаться с течением времени в силу ее количественного уменьшения. Если, конечно, мы с вами не подразумеваем под этим разные вещи… |