Иван Яковина, Лента.Ру, 4 февраля

Королевство Таиланд стало первой страной мира, в котором разгорелась нешуточная борьба между сторонниками представительной демократии и их же согражданами, желающими кое-чего получше. Исход ломающего стереотипы сражения неясен, но потенциально способен взорвать современные представления о правильном государственном устройстве.
Таиланд – классический пример внутренне разделенной страны. Юг и столица Бангкок динамично развиваются, неплохо зарабатывая на туризме и растущей промышленности, а вот север по-старинке сеет и жнет рис, не вылезая из многовековой нищеты. При этом большинство жителей страны заняты именно сельским хозяйством, а не обслуживанием приезжих со всего мира.
Среднедушевой доход в городских и туристических районах страны существенно выше, чем в сельских. Их уровни образования, культуры и заработков различаются настолько, что можно говорить о двух государствах в одном. Первое, просвещенное и прогрессирующее, живет в современном мире, а второе застряло в феодализме – с его главенством религии, отсталостью и бедностью.
Однако в условиях конституционной монархии и представительной демократии именно бедное и необразованное большинство определяет победителя на выборах. Процветающие юг и столица не могут победить по чисто арифметическим причинам: избирателей там на треть меньше, чем на аграрном севере. Поэтому политическая борьба в Таиланде в последние десятилетия сводилась к завоеванию голосов северян.
Победитель, в свою очередь, определялся не в результате борьбы идей, смыслов и программ. Крестьяне, в подавляющем большинстве, ко всему этому совершенно равнодушны. Их расположение получал тот, кто был щедрее в ходе предвыборной кампании, а в перспективе и вовсе обещал райские кущи.
Благодаря столь нехитрому методу работы с избирателями добились успеха на общенациональных выборах и представители семьи Чинават. Сперва – миллиардер и популист Таксин Чинават, а после его изгнания из страны вследствие военного переворота в 2006 году – его младшая сестра Йинглак. При этом она, по твердому убеждению тайцев, в сущности, является лишь передаточным звеном, а страной "по скайпу" управляет Таксин.
Для того чтобы упрочить свое положение на севере страны, откуда происходит род Чинаватов, его правительство придумало гениальную, на первый взгляд, схему превращения нищих крестьян в просто бедных. До недавнего времени Таиланд являлся крупнейшим в мире экспортером риса, в том числе – самых качественных его сортов. Руководство страны решило стать посредником между крестьянами и свободным рынком, скупая весь рожай по завышенной цене, а затем продавая его на внешние рынки еще дороже.
Задумка состояла в том, чтобы государство стало монопольным поставщиком тайского риса на мировые рынки, а затем искусственно создало его дефицит и соответственно извлекло из такого положения дополнительную прибыль. Согласно плану, это позволило бы и увеличить доходы простых крестьян, и поправить государственные финансы.
Однако на практике эта затея обернулась грандиозным провалом. Государство уже истратило 33 миллиарда долларов на закупки риса по повышенным ценам. Причем самые предприимчивые тайцы просто покупали зерно за границей по рыночным ценам и затем перепродавали его правительству по завышенным. В части аккумуляции активов план Чинаватов сработал даже лучше, чем они предполагали. Но вот продать гигантские объемы закупленного зерна государство не смогло: оно просто оказалось слишком дорогим.
Сейчас все склады в Таиланде завалены никому не нужным государственным рисом. Дело дошло до того, что его хранят в ангарах аэропорта Бангкока. Владельцы амбаров и складов взвинтили цены на свои услуги, что наносит дополнительный урон бюджету. Сам рис в условиях жаркого и влажного климата стремительно теряет свои качества, его пожирают грызуны и воруют все, кому не лень. Но неприятности этим не исчерпываются.
Поскольку крестьяне в Таиланде снимают несколько урожаев в год, поток зерна не иссякает. При этом избавиться от него государство также не может: место Таиланда на мировом рынке уже заняли другие страны, проводившие более гибкую ценовую политику. Между тем рисоводы, а также примкнувшие к ним производители натурального каучука и пальмового масла требуют все новых субсидий, заставляя правительство все глубже влезать в долги. По оценкам экономистов, каждый последующий год сохранения этой схемы будет увеличивать государственный долг на четыре процента. Причем оплачивать все эти непредвиденные расходы должны были те самые "жирующие элиты" туристического юга и промышленных городов. А им подобная перспектива совсем не улыбалась.
Поводом для начала восстания стала попытка Йинглак Чинават вернуть в страну брата, заочно осужденного за коррупцию. В ноябре 2013 года ее правительство предложило проект широкой амнистии, которая сняла бы с Таксина все обвинения и позволила бы ему управлять страной не с помощью современных средств связи, а непосредственно. Это был уже перебор.
Улицы Бангкока запрудили так называемые "желторубашечники" – сторонники Демократической партии, выступающей против Чинаватов и их сторонников – "краснорубашечников". Они захватили несколько государственных зданий, объявили о блокаде столицы и потребовали отставки правительства. Йинглак отозвала законопроект об амнистии, но было уже поздно. Люди требовали ее немедленного ухода из власти на меньшее не соглашались. Лидеры и сторонники Демократической партии обратились за помощью к армии и королю, которые традиционно считаются критически настроенными по отношению к левым популистам. Те, впрочем, пока заявляют, что вмешиваться не будут.
В Таиланде продолжились массовые выступления, которые в западной прессе по привычке сначала называли "демократическими", сравнивая их с событиями на Украине и даже в арабских странах. Однако в Таиланде есть одно существенное отличие от всех прочих восстаний. Украинский майдан, например, был бы в полном восторге, если бы его активистам удалось добиться новых общенациональных выборов. В Бангкоке же митингующие выступают категорически против голосования, прекрасно понимая, что победить не смогут. К немалому удивлению многочисленных наблюдателей и специалистов по революциям и народным движениям, Демократическая партия Таиланда выступает категорически против демократии.
Главные требования митингующих звучат так: реформа избирательной системы, отставка Йинглак Чинават, создание исполнительного "Народного комитета", а уже потом – проведение выборов.
С отставкой все более или менее понятно: власть Чинаватов ненавистна оппозиции сама по себе. С "Народным комитетом" ситуация сложнее: его предлагается не избрать, а отобрать из числа уважаемых людей, обладающих знаниями, авторитетом и квалификацией для управления страной. Предполагается, что назначать этих людей будут король, армия и нынешняя оппозиция.
Ну а самое интересное в этом списке требований – это избирательная реформа. О том, как она должна выглядеть, сейчас спорят даже сами оппозиционеры. Однако в целом суть предложения состоит в отказе от системы "один избиратель – один голос". Одни оппозиционеры предлагают ввести образовательный и/или имущественный ценз для голосующих. Другие настаивают, что избирать надо лишь половину парламента, а вторую половину депутатов – назначать из числа все тех же людей, пользующихся авторитетом в стране. Цель, впрочем, у них одна: отсечь от голосования бедноту и крестьян, чьи мозги легко промыть, а голоса – купить.
"Желторубашечники" настаивают на том, что демократия – это не только всеобщее избирательное право. С их точки зрения, это еще открытость, квалификация и подотчетность избираемых органов власти. Оппозиционеры в своих статьях и выступлениях говорят, что принцип "один человек – один голос" можно будет вернуть, когда крестьяне будут достаточно образованны, чтобы делать осознанный выбор, и достаточно богаты, чтобы им было что терять в случае безрассудного голосования за очередного популиста. Когда критики обращают внимание на то, что такие предложения плохо вяжутся с представительной демократией в классическом ее понимании, оппозиционеры пожимают плечами: "Что поделать… Это восстание, а не демократическая смена власти". К тому же, резонно добавляют они, некогда вполне демократическим путем, сыграв на темных инстинктах малообразованных масс, к власти пришел Гитлер.
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль говаривал, что "лучший аргумент против демократии – пятиминутная беседа со средним избирателем". При этом он же утверждал, что "демократия – худший вид правления, не считая всех прочих, что человечество испробовало за свою историю". В Таиланде сейчас сложилась ситуация, когда сторонники первого утверждения Черчилля ("желторубашечники") вступили в жесткое противостояние с поборниками второго ("краснорубашечниками"). И куда вывернет эта ситуация, пока совсем неясно.
Иностранные СМИ, аналитики и политологи находятся в некоторой растерянности. С одной стороны, все прекрасно понимают, что демократически избранные Чинаваты ведут страну по пути Зимбабве – в направлении авторитаризма и экономического коллапса. С другой, выдвигаемые тайской оппозицией идеи настолько радикально расходятся с современным пониманием демократии, что поддерживать их считается дурным тоном.
По сути, "желторубашечники" констатируют, что прыжок из феодализма в современность в их стране не удался, поэтому стране необходим период ограниченной демократии. В пример они приводят Европу XIX века, где голосовать могли лишь образованные и обеспеченные слои общества, что служило естественной защитой от неадекватных политиков, популистов и адептов различных идеологий.
Борьба в Таиланде продолжается. Парламентские выборы, на проведении которых все-таки настояло правительство, фактически были сорваны, оппозиция их бойкотировала и блокировала избирательные участки. Оглашение результатов отложено на конец февраля, но в любом случае оппозиция их не признает. Это наступление правительства "желторубашечники" могут считать отбитым. Более того, у них сохраняются неплохие шансы на общий успех в этом противостоянии.
В этом случае Таиланд может стать первой страной в мире, в которой политически активная часть общества добьется отмены всеобщего избирательного права, заменив классическую демократию на нечто иное. Насколько успешным будет этот опыт, отчасти можно судить по ливийскому городу Мисурата, где схожая система действует уже два года. За это время город, не обладающий ни нефтью, ни газом, стал одним из самых богатых в Африке.