Жанар Тулиндинова, ia-centr.ru, 20 февраля

Новость о том, что Комитет национальной безопасности Республики Казахстан будет наделен правом расследовать коррупционные дела в отношении сотрудников специальных органов, антикоррупционной службы и военнослужащих, всколыхнуло казахстанское общество. Во-первых, жива еще память о так называемых "войнах силовиков", причиной которых, как правило, была межведомственная конкуренция. Во-вторых, КНБ итак сегодня выглядит сверхвлиятельной силовой структурой, есть ли необходимость дополнительно усиливать ее? Однако политолог Данияр Ашимбаев считает, что в первую очередь в этом решении видно стремление повысить эффективность борьбы с коррупцией:
- Данияр Рахманович, зачем передавать КНБ полномочия в антикоррупционной сфере, если для этого существует отдельное ведомство – Национальное бюро по противодействию коррупции (финансовая полиция)?
- В первую очередь следует подчеркнуть, что речь не идет о новации. Подобная норма, то есть компетенция Комитета национальной безопасности в области борьбы с коррупцией, присутствовала в законодательстве, если я не ошибаюсь, до 2009 года. И если мы вехи борьбы с коррупцией в Казахстане, то убедимся, что наиболее эффективной она была тогда, когда существовал ряд структур, занимающихся этим вопросом – и МВД, и КНБ, и прокуратура, и финансовая полиция. Потом произошла специализация силовых структур.
Проблема заключается в том, что уязвимым местом нашей системы госуправления является сращение структуры, монопольно занимающейся тем или иным вопросом, и негативными проявлениями, которые существуют в соответствующей отрасли.
В частности, мы наблюдаем, что если одна компания занимается привлечением инвестиций, то ее руководство имеет свою долю, как, к примеру, показало уголовное дело бывшего главы Национального управляющего холдинга "Байтерек". Если одно ведомство монопольно занимается борьбой с наркобизнесом, то происходит его сращение с наркопреступностью, о чем свидетельствуют криминальные сводки. А администрирование бизнес-структур превращается рано или поздно в рэкет.
Безусловно, финпол достиг в борьбе с коррупцией больших успехов. На его счету немало громких уголовных дел и арестов. Вместе с тем очевидно, что в условиях, когда одна структура монопольно занимается той или иной сферой, снижается эффективность ее работы. Известны случаи задержания коррумпированных финансовых полицейских. Если мы вспомним новейшую историю, то окажется, что Комитет национальной безопасности привлек к ответственности немало работников финпола. Это было в 2006-2008 гг., когда были задержаны финансовые полицейские уровня начальников и замначальников областных департаментов по борьбе с экономической и коррупционной преступностью. Вспомним, к примеру, знаменитое дело бывшего начальника управления департамента финансовой полиции по городу Алматы Гайнуллы Кыстаубаева.
Предоставление КНБ прав по расследованию коррупционных дел в правоохранительных органах позволяет несколько сбалансировать эту ситуацию.
Не исключено, что это решение может быть воспринято как усиление межгрупповой борьбы и конкуренции в силовых органах. Однако важно осознать, что здесь вопрос не столько в том, что одна элитная группа выступает против другой, а в том, чтобы органы, которые занимаются борьбой с коррупцией, находились под чьим-то контролем. В этой связи предоставление КНБ соответствующих полномочий – напомню, что недавно были расширены компетенции этого ведомства в сфере борьбы с наркобизнесом – выглядит как достаточно логичное решение. По крайней мере, структура в КНБ, отвечающая за экономическую безопасность, всегда демонстрировала эффективную работу. Вспомним хотя бы первое Хоргосское дело 2005 дела, которое было инициировано именно сотрудниками органов нацбезопасности.
И сегодня, когда масштабы коррупции начали представлять угрозу самому государства и его эффективности, усиление фронта борьбы с этим явлением выглядит вполне обоснованным.
Безусловно, деятельность антикоррупционного ведомства должна находиться под надзором. Должно быть обеспечено жесткое соблюдение законности, чтобы борьба с коррупцией не перешла в сведении личных счетов и ведомственное противостояние.
Определенный опыт у нас есть, поскольку во многих вопросах деятельности правоохранительной системы довлеют органы прокуратуры, которые осуществляют надзор и имеют полномочия по проведению доследственных мероприятий.
Думаю, что определенного паритета достигнуть все-таки удастся.
- А не спровоцирует ли это решение межведомственную конкуренцию и новый раунд "войн силовиков", которые гремели в двухтысячных годах?
- Войны силовиков были всегда. Они происходят и между представителями разных силовых структур, и внутри одного ведомства периодически возникают конфликты. Однако, как показала практика, наличие ряда органов со сходными полномочиями и существование между ними конкурентного поля, с одной стороны повышает конфликтность, с другой – создает условия для более эффективного выполнения поставленных задач.
- Из озвученной в Мажилисе заместителем генерального прокурора Иоганом Меркелем информации непонятно, получит ли КНБ монополию на проведение антикоррупционных расследований в силовых органах или эти полномочия спецслужбы будут делить с Национальным бюро по противодействию коррупции. Согласитесь, это важный момент в определении баланса сил между КНБ и финполом.
- С полным текстом законопроекта я пока не знаком. Полагаю, в ходе обсуждения в Мажилисе и Сенате этот вопрос будет детализирован и определенные противоречия будут сняты. По крайней мере, то, что КНБ будет расследовать коррупционные преступления в вооруженных силах – особых нареканий не вызывает.
Напомню, что в настоящий момент вопросами коррупционных нарушений в правоохранительных органах занимаются службы внутренней безопасности, которые есть и в составе МВД, и в структуре финансовой полиции. Есть так же возможность проводить совместные операции. Вряд ли эти вопросы будут переданы в исключительное ведение КНБ. Уверен, что определенные компетенции самих правоохранительных органов на расследование коррупции в собственных рядах не будут отменены, поскольку это достаточно важная часть их работы.
- Не приведет ли передача КНБ полномочий в сфере борьбы с коррупцией к чрезмерному усилению этого ведомства?
- Опыт показал, что монополия одной структуры в той или иной сфере, особенно в части борьбы с коррупцией, не дает достаточно эффективных ответов. Поэтому потребовалось уравновесить финпол Комитетом национальной безопасности. Вероятно, и Нацбюро по противодействию коррупции получит дополнительные полномочия.
Я бы сказал, что речь идет не об усилении КНБ, а о восстановлении того "статус кво", который существовал лет десять назад. Безусловно, это спровоцирует новые конфликты, но в данном случае этот "побочный эффект" является оправданным.