Йорг Вуттке, "Financial Times" // ИноСМИ, 11 мая

Старый Шелковый путь был основой золотого века Китая более тысячи лет назад, когда территориальная экспансия династии Тан, культурное превосходство и экономическая мощь (на Китай приходилось 58% мирового валового внутреннего продукта) достигали своего расцвета. В этом месяце в Пекине проходит пышная международная конференция, призванная продемонстрировать инициативу китайского президента Си Цзиньпина "Один пояс, один путь" - амбициозный проект, целью которого является воссоздание Шелкового пути. Будет ли это событие спустя 5-10 лет вспоминаться как ступень в очередной стадии глобализации экономики Китая или как невероятно убыточный проект, при осуществлении которого было растрачено множество ресурсов?
Несмотря на то, что инициатива создания нового Шелкового пути была объявлена почти четыре года назад и является любимым внешнеполитическим проектом президента Си, остается неясным, что она из себя представляет. Пекин говорит, что она потребует крупных инвестиций в инфраструктуру в Азии и не только, благодаря чему произойдет расширение торговли и инвестиций до Европы по новому наземному маршруту и Ближнего Востока и Средиземноморья - по морю.
Внешне все кажется весьма привлекательным. Потребности Азии в финансировании весьма обширны. Укрепление связей внутри региона может способствовать ускорению роста и экономической интеграции. Пекин успешно борется с терроризмом в некоторых соседних исламских государствах в надежде на то, что расширение торговли и инвестиций создаст рабочие места и стабильность. Однако на сегодняшний день это, к сожалению, это только глобальное политическое видение, а не практичный инвестиционный план. При оказываемом со стороны властей воздействии на юань инициативу перехватили китайские компании, использовавшие ее как предлог для ухода от контроля за капиталом, нелегального вывода денег из страны под видом международных инвестиций и партнерства. Наряду с поддержанием перспективных проектов, таких как строительство портов в Пакистане и железнодорожных станций в Центральной Азии, инициатива служила прикрытием для приобретения менее продуктивных и часто трофейных активов, например, европейских футбольных клубов (китайские магнаты выкупили на сегодняшний день около 100).
Некоторые китайские чиновники утверждают, что новый Шелковый путь может положить конец хронической избыточной производительности в промышленности многих стран, создавая новые возможности для экспорта их продукции. Это представление неверно. Избыточная производительная мощность в таких видах промышленности, как сталеплавильная, слишком велика в соседних рынках, и проект может справиться с ней лишь отчасти. Продукцию производителей цемента и стекла невозможно экономично экспортировать на большие расстояния, а на нестабильных высокорискованных рынках, таких как Пакистан и республики Центральной Азии, существует опасность, что вложения не оправдаются и проекты могут обернуться провалом.
Запланированное железнодорожное сообщение между центральным Китаем и Европой, находящееся на стадии испытаний, подчеркивает возникающие трудности: каждую неделю из Чунцина в Германию выходит пять полностью нагруженных поездов, и только один полностью груженый поезд возвращается в обратном направлении. Однако торговля должна происходить в обоих направлениях, чтобы торговые пути были экономически оправданы и политически приемлемы в других странах, через которые они проходят.
Европейский бизнес хотел бы, чтобы проект "Один пояс, один путь" создавал больше возможностей для ведения бизнеса в Китае. Это подчеркивает последний ежегодный опрос членов Торговой палаты ЕС по КНР, которые считают, что законодательные барьеры и ограничения для доступа к рынку остаются основными сложностями, с которыми им приходится иметь дело. Европа открыта, она закупает китайские товары на сумму в 1 миллиард евро каждый день. Но Китай покупает в Европе половину этого количества товаров. В 2016 году Китай в четыре раза больше инвестировал в Европу, чем европейские компании в Китай. Инвестиции европейских компаний в Китай также упали на 23%, достигнув всего 8 миллиардов в прошлом году.
Это происходит не из-за того, что европейский бизнес не инвестирует за границу. В прошлом году он инвестировал около 200 миллиардов евро в США. Это связано с тем, что Китай как направление для зарубежных инвестиций не раскрывает всего своего потенциала. Глобальная политическая стратегия, заключающаяся в планах строительства нового Шелкового пути, не служит решением многочисленных ежедневных проблем и препятствий, с которыми европейский бизнес сталкивается в Китае. Поскольку это государство стремится развивать цепочку создания стоимости в целом ряде видов промышленности, эти базовые задачи наносят одинаковый вред как китайскому, так и европейскому бизнесу. Поэтому, пока европейский бизнес поддерживает стратегию "Один пояс, один путь", компании обеспокоены тем, что в ближайшие десять лет эту инициативу будут вспоминать как "Один пояс, одна засада": наблюдается растрата ресурсов, неразрывно связанная с проблемными и неэффективными государственными предприятиями, в то время как ловкие китайские предприниматели и европейский частный капитал мог использоваться гораздо более продуктивно. Остается надеяться, что обстоятельства сложатся иначе. Для того, чтобы это осуществилось, инициативу нужно будет пересмотреть на конференции, которая состоится в этом месяце. Но когда решения в бизнесе обусловлены скорее политическим диктатом, а не рыночными силами, всегда сохраняются высокие риски разочарования.

Йорг Вуттке (Jörg Wuttke) - председатель Торговой палаты ЕС по КНР