Ирина Алкснис, vz.ru, 28 сентября
Хью Хефнер прожил долгую, яркую и благополучную жизнь, которой могут позавидовать многие. Он пробил брешь в традиционном пуританстве Америки и внес свой вклад в образ американской мечты XX века. Правда, триумф оказался недолгим. Он успел увидеть, как "Плейбой" теряет свое место в меняющемся мире, и осознать, что созданная им мечта рассыпалась в прах. Про скончавшегося сегодня основателя и издателя журнала "Плейбой" легко можно написать множество текстов, так или иначе увязанных с политикой. Про роль Хью Хефнера и его журнала в формировании современной массовой культуры как глобального политического феномена; про фактор "Плейбоя" в культурно-идеологическом разрушении советского проекта и крахе СССР; про значение детища Хефнера в завоевании Штатами культурной, социально-экономической и геополитической гегемонии в мире; про влияние журнала на внутриполитические процессы в самих США. И еще про множество других, реально существовавших и до сих пор существующих феноменов. А еще можно написать про весьма злую шутку, которую сыграла с Хефнером, его сторонниками и противниками судьба. И, возможно, это самая интересная тема для осмысления и обсуждения. Хью Хефнер прожил весьма благополучную жизнь, которой могут позавидовать многие, и мирно умер в своей постели в окружении близких. Он многие десятилетия занимался тем, что любил и что ему было интересно. Ему сопутствовал не просто успех, а фантастический триумф на мировом уровне. Его достижения не ограничивались заработанным состоянием. Он был властителем дум, задававшим культурные тенденции, определившие жизнь целых поколений людей на всей планете. Правда, была у этого и обратная сторона. Хефнер прожил достаточно долго, чтобы увидеть закат своей империи. Дело не только и не столько в том, что его любимое детище – журнал "Плейбой" – переживает трудные времена, не в силах конкурировать с новыми форматами распространения эротического контента. Дело в том, что агонизирует тот образ, стиль и идеал жизни, который воплощал в себе журнал и его создатель с момента основания. Тут нужно напомнить, что Соединенные Штаты исторически были страной пуританских нравов и строгих правил. В момент создания "Плейбой" был для Америки не меньшим потрясением основ и общественной морали, нежели для СССР. По-своему иронично, что советская пропаганда обличала журнал, утверждая, что он воплощает собой аморальность США – в то время как и в самих Штатах для огромного числа людей он представлял собой столь же неприемлемое явление. Но и американские, и советские консерваторы, борясь с этим образцом безнравственности, допустили одну и ту же ошибку: они обвиняли "Плейбой" и самого Хефнера в не присущих им грехах. "Плейбой" был фривольным, пикантным и романтичным, но он никогда не был развратным, порнографическим и непотребным. А защитники общественной нравственности обвиняли его именно в этом. Возможно, именно поэтому они потерпели неудачу в своих усилиях. Общество видело их неправоту, на фоне которой журнал выглядел еще более стильным и остроумным. Ту же ошибку, кстати, советская пропаганда совершила с Мэрилин Монро, послужившей моделью для самой первой обложки "Плейбоя" и рядом с которой и будет теперь похоронен Хью Хефнер. В СССР актрису обличали как воплощение хищной и фальшивой сексуальности Запада. В то время как с фото и кинокартин на людей смотрела мягкая уязвимая красавица с фантастически естественной чувственностью и беззащитными глазами олененка Бэмби. Как бы то ни было, Хью Хефнер победил ретроградов и консерваторов всего мира. Playboy задал стандарты в сфере романтики и сексуальных отношений полов для золотого века американской мечты. Хефнер сделал эротику частью общепринятой публичной пристойности. Журнал, сам Хью Хефнер, его особняк и легендарные вечеринки в нем стали такой же частью идеального образа Америки, как и небоскребы Нью-Йорка, огни Лас-Вегаса, американские хайвеи и мощные машины с откидным верхом. А потом выяснилось, что все это было не более чем прекрасной и очень кратковременной иллюзией. Прошло всего несколько десятилетий, и вот легкомысленный романтический мир "Плейбоя" оказался зажат между двумя куда более мощными течениями, которые сдавливают его все безжалостнее. С одной стороны, пробив брешь в пуританской картине мира, Хефнер открыл дорогу той самой низкокачественной похабной порнографии, с которой "теплый ламповый" "Плейбой" не способен конкурировать ни технологически, ни содержательно. А с другой, выяснилось, что победа над консерваторами была только миражом, и ныне они берут реванш по всему миру, включая Америку. Новая атака на аборты, практически полное исчезновение сексуальных сцен из голливудского мейнстрима (потому что кассу обеспечивают дети), закутанные с головы до ног мусульманки на улицах западных городов. Да даже "Фейсбук"... В нем теперь даже "Данаю" Рембрандта не опубликовать, не то что фотографию из журнала "Плейбой". Хефнер прожил достаточно долго, чтобы все это увидеть и явно осознать печальное будущее, уготованное его творению. Но теперь ему все это уже не важно. А для всех остальных остаются воспоминания о незаурядном человеке, воплотившем свою мечту и изменившем мир. Пусть даже ненадолго. |