Михаил Хазин, khazin.ru, 9 апреля

Тема догоняющей модернизации в России ("особый путь" в части экономики) поднимается столь часто, что возникает естественный вопрос: что же у нас, собственно, не так? Почему "все" (причина кавычек будет объяснена позже) развиваются как-то естественно, а мы - рывками? Это у нас что-то не так, или они изобрели какую-то чудесную модель непрерывного роста? Ответ на этот вопрос сегодня известен и я его сегодня объясню на базе той теории, которую мы разрабатывали последние 20 лет.
Для начала несколько слов о феодализме. В его рамках (до XVI века) мы ничем не отличались от Западной Европы, в чем-то были богаче, в чем-то, может быть, беднее, но принципиального отличия не было. Но специфика феодализма состоит в том, что технологическая модернизация не есть обязательный функционал этого общественного строя: инновации делаются за счет сбережений, которые, в общем, крайне не велики, избытки в основном тратятся на чистое потребление.
В XVI веке в Северной Европе (Германия, Голландия, затем - Англия, но она была в конце XVII веке захвачена Голландией в ходе так называемой "Славной революции") произошел переход к новой общественной формации - капитализму. Мы не будем здесь вдаваться в детали этого перехода, важно, чем его экономическая модель отличалась от феодализма. А отличие это состояло в том, что капитализм - это модель, в рамках которой финансирование и внедрение инноваций осуществляется не за счет сбережений, они автоматически включены в себестоимость выпускаемой продукции. Иными словами, экономическая модель капитализма - это модель непрерывной модернизации.
Да, эффективность этой модернизации не всегда максимальна (поскольку постоянная конкуренция создает ситуацию, при которой часть ресурсов тратится "в никуда"), но тем не менее она резко ускорила темпы научно-технического прогресса на исходной территории капитализма, в результате один из самых бедных и, в общем, далеко не самый культурный регион Евразии уже за 200 лет резко вырвался вперед, а к середине XIX века стал очевидным технологическим лидером мира (с присоединившейся Северной Америкой). Соответственно, все остальные страны мира, которые были готовы претендовать на лидерство, должны были как-то отвечать на возникший вызов.
Проблема тут была, в общем, одна. Дело в том, что повторить модель Западной Европы было достаточно сложно, поскольку она включала в себя ряд уникальных компонентов. Это и крайне легкая и дешевая логистика (в основном,морскими торговыми путями), высокая концентрация населения, облегчающая торговлю, и, скорее всего, самое важное - уже подготовленная, развитая и агрессивная финансовая система, построенная на кредите. Возможно, есть и другие особенности, но они не столь принципиальны. Скажем, в нашей стране всегда были проблемы с логистикой (мы - континентальная держава) и с финансами (в консервативной стране не очень любят ростовщиков).
Что это означает? Что логика повторения пути западных стран для нас изначально порочна. Если нам ее навязывают (как, например, в рамках "вашингтонского консенсуса"), это заведомо проигрышный путь, поскольку мы проигрываем Западу в себестоимости производства (за счет логистики) и в контроле за собственной финансовой системой (что позволяет Западу выкачивать прибыль нашей экономики). Но начиная с XVI века, проблема догоняющего развития существует и это значит, что категорически необходимо ее решать. В рамках альтернативных, не западных моделей.
Судя по всему, впервые с этой ситуации столкнулся Иван Грозный, который первым начал догоняющую модернизацию. Он проиграл (не будем сейчас вдаваться в детали, что и как у него не получилось), его программу чуть было не реализовал Борис Годунов, но слишком рано умер, к тому же столкнувшись с критическими климатическими проблемами. Но меньше чем через 100 лет примерно по его лекалам организовал догоняющую модернизацию Петр I. Его успех привел к золотому веку Екатерины II (в реальности, и ее предшественницы на троне были вполне успешны), но уже с Павла I проблемы начались снова.
Отметим, что поскольку капиталистическая модернизация далеко не всегда оптимальна, с точки зрения использования ресурсов, осуществить догоняющую модернизацию вполне возможно. Необходимо только правильно придумать модель и обеспечить защиту от агрессии Запада, который совершенно не в восторге от реализации таких планов. Беда в том, что как только такая догоняющая модернизация реализуется на практике, следующее поколение предпочитает "почивать на лаврах", что приводит к повторению ситуации. Поскольку, как уже отмечалось, в Западной модели капитализма постоянная модернизация встроена имманентным (неотчуждаемым) образом.
Отметим, что все, кто достиг успеха в рамках догоняющего развития, использовал какой-то уникальный ресурс, который позволял осуществить альтернативный западному план модернизации. Например, Китай использовал крайне девшую рабочую силу в совокупности с мощью взятой у СССР системы централизованного планирования. У других стран были свои механизмы, в частности, использование рынков США (поскольку США использовали их в конкуренции с СССР).
Весь XIX век состоял в том, что Россия пыталась догонять Запад (Англию в основном), но уровень отставания все время рос. К началу ХХ века он достиг критических значений, а последняя попытка повторить западную капиталистическую модель (через создание рынка машиностроения в сельском хозяйстве через так называемую "столыпинскую" реформу) закончилась катастрофой 1917 года. Не менее неудачно сложилась и попытка посадить идеи Маркса в отечественную почву и только к концу 20-х годов группой, под политическим руководством Сталина была разработана и начата новая модель догоняющей модернизации. Которая и завершилась полным успехом.
Несмотря на то что Хрущев во второй половине 50-х годов начал отход от этой модели, к середине 70-х годов она привела к экономической победе СССР в "Холодной" войне (все 70-е годы в СССР был экономический рост, в то время как США и Запад в целом падали). Однако уже политические проблемы позднесоветских элит привели к отказу от этого выигрыша и трагедии 1991 года. Ну а попытки повторить западно-капиталистическую модель через модель "вашингтонского консенсуса" неизбежно привели к экономической и политической катастрофе.
Сегодня ситуация чем-то напоминает начало 20-х годов. Запад стоит перед очень серьезным кризисом (что дает нам серьезный шанс), предыдущая модель полностью обанкротилась, есть реальная возможность разработать и начать новую модель догоняющего развития. И мы просто обязаны этот шанс использовать.