Ирина Алкснис, vz.ru, 31 июля

С субботних событий прошло уже несколько дней. Основные эмоции схлынули. Актуальная политическая аналитика отработала свое, предложив десятки версий того, что это было, кто на ком стоял, насколько верно себя вели участвующие стороны и каковы будут последствия.
Пришло время взглянуть на произошедшее несколько более отстраненно и масштабно – с точки зрения не текущих политических событий, а отечественной государственно-политической системы в целом.
Первое и главное, что надо осознавать: массовые уличные события с нарушениями закона, общественного порядка, столкновениями с правоохранителями и прочими эксцессами – это норма для человеческого общества. Полный перечень возможных поводов для них потребует составления чрезвычайно обширного списка, но основные широко известны – от трений на этнической почве (недавние события в Чемодановке) до проигрыша любимой команды (9 июня 2002 года в Москве), от непопулярного решения властей (тут все понятно) до просто традиции (Новый год в неблагополучных парижских кварталах).
Насколько это хорошо или плохо – вопрос тридцать третий. Главное, что данный феномен просто существует. Судя по всему, он принципиально неискореним в силу человеческой природы, и любое государство вынуждено определяться не просто в своем отношении, а в своей реакции на него.
Для России вопрос особенно болезненный в силу крайне травматичного опыта 20-го века, когда антисистемные массовые выступления играли роковую роль в истории страны, способствуя краху государственности. Дважды. Это обеспечило формирование и закрепление в нашем обществе и элитах стереотипа (иногда в форме парализующего страха, иногда – радостной надежды), что несанкционированные уличные акции – в первую очередь политически мотивированные – являются угрозой для власти, которая их боится.
Безусловно свою лепту в этот процесс внес и СССР, который в полном соответствии с авторитарным шаблоном в данном вопросе руководствовался принципом "держать и не пущать". Апогеем этого подхода, видимо, можно считать бойню, устроенную властями в Новочеркасске в 1962 году при разгоне выступлений рабочих.
Глубинная внутрироссийская напряженность темы усугубляется открытым и целенаправленным ее использованием внешнеполитическими оппонентами России для давления на ее государство и власти. Все эти привычные осуждающие заявления западных посольств, а то и правительств, правозащитных организаций и прочая-прочая, являются, разумеется, не более чем удобным (и ранее доказавшим свою эффективность) ударом по уязвимому месту и болевой точке геополитического конкурента.
Важная деталь: для самого Запада данная проблема не актуальна. За прошедшее столетие незаконные массовые выступления там были успешно инкорпорированы в общественно-политические системы, став просто еще одним каналом сброса общественного напряжения. И не только не неся угрозы системе как таковой, а наоборот – работая на ее упрочение.
В каждой стране этот феномен обладает национальной спецификой, но по существу между движением Occupy Wall Street в Штатах, "желтыми жилетами" во Франции и беспорядками антиглобалистов по всему западному миру принципиальной разницы нет. Не говоря уже про аполитичные, но весьма регулярные городские бунты в США и упомянутую традицию французских гопников массово жечь автомобили в новогоднюю ночь.
А вот теперь самое интересное.
В России за последние годы имело место минимум три крупных уличных несанкционированных мероприятия, каждое из которых называли "самой массовой акцией оппозиции за многие годы".
26 марта 2017 года, митинг-шествие по Тверской, поводом для которого стало обнародование очередного расследования "Фонда по борьбе с коррупцией". Восемь тысяч участников по оценкам полиции, 15 тысяч – по другим оценкам. Было задержано 600 человек.
5 мая 2018 года, акция "Он нам не царь". Заметные выступления, помимо Москвы, прошли также в Петербурге и нескольких других городах. В столице, по оценкам полиции, было полторы тысячи участников, по оценкам организаторов – порядка восьми тысяч. По всей стране полицией было задержано около 1600 человек.
Ну и теперь, 27 июля 2019 года, митинг против недопуска оппозиционных кандидатов на выборы в Московскую городскую думу. По оценкам полиции – 3,5 тысяч участников, по оценкам участников – около шести тысяч. Около 1100 задержанных.
Безусловно, можно было бы подробно обсудить и другие особенности российского антисистемного протеста (участие в нем несовершеннолетних, уровень насилия со стороны участников и полиции и т. д.), а также то, о каких политических тенденциях свидетельствует динамика несанкционированных мероприятий. Однако для целей данной статьи самым интересным и важным представляется другой – общественный – аспект происходящего.
Суть в том, что за последние годы радикально снизился уровень интереса российского общества, даже политически активной его части, к данным акциям. Точнее сказать не интереса, а острой эмоциональной вовлеченности. Еще в 2017 году в интернете шла виртуальная драка стенка на стенку: "покажем режиму!" – "не допустим майдана в России!". Но с каждым разом реакция противников оппозиции все больше смещается в сторону ленивого любопытства: ну пусть побузят, а мы посмотрим, как их вяжут. А лозунг "мы здесь власть" уже давно воспринимается не серьезной угрозой, а насмешкой.
Россия на глазах перестает воспринимать несистемные уличные выступления как внушительную политическую силу. Из фактора, влияющего на судьбу государства, они превращаются в глазах этой самой страны в регулярное и рядовое явление природы. Вроде дождя. И каждая новая несанкционированная акция будет усиливать эту тенденцию.
Россия – и общество, и элиты, и государство – освобождается от восприятия уличных протестов как судьбоносного инструмента влияния на власть, просто потому, что те раз за разом демонстрируют свою неэффективность.
Антисистемные выступления встраиваются – тут можно поспорить, действует ли Кремль сознательно или ему в очередной раз везет – в российскую систему в качестве предохранителя и клапана для выпуска пара общественного недовольства. И укрепляют ее. Точно по западному лекалу.
У улицы больше нет власти над Россией.