Михаил Делягин, aurora.network, 18 ноября

Наивные жертвы пропаганды думают, что войны ведутся ради победы. Но сами воители знают: война – даже если политкошерно называть ее конкуренцией – бесконечна, ибо нельзя победить и покорить все.
Когда мир был мал, еще можно было, как Александр Великий, завоевать всю ойкумену (попутно расширив ее), – но ценой победы уже тогда неизбежно становился внутренний разлад и распад.
Выход из дурной бесконечности войн один – взаимовыгодное сотрудничество, но для него надо быть и цивилизованными, чтобы поддерживать взаимную выгоду, и сильными, чтобы не давать партнеру превратиться в агрессора.
Сегодняшнему Западу это недоступно: он опьянен победами в бесконечной череде колониальных войн, а затем и в холодной войне, и вполне искренне воспринимает чужую свободу как чудовищное оскорбление, наглую агрессию и угрозу своему существованию. И когда кто-то становится успешен и независим – он автоматически становится врагом, подлежащим уничтожению.
Потому что в глазах современного Запада в мире не может быть партнеров, а может быть только хозяин, причем один: сам Запад. Ведь признать за другими право на существование – значит признать за ними право на долю прибыли от совместной деятельности, которая в глазах Запада может принадлежать только ему.
Именно поэтому Трамп – квинтэссенция нового, побеждающего Запада – открыто и серьезно рассматривает формально взаимовыгодную торговлю США и Китая как агрессию последнего: прибыль может иметь только хозяин. Если прибыль имеет кто-то другой, кроме хозяина, – это результат кражи (о чем другими словами и по другому поводу писал еще Прудон).
Это почти первобытное, колониальное видение Запада настолько органично для него, что смотрящий на мир его глазами (а современное обществоведение создано им и несет на себе его неизгладимый отпечаток) не замечает этой особенности, воспринимая ее как нечто естественное, само собой разумеющееся.
Убедившись в ошибочности восторженного выкрика Фукуямы о "конце истории", Запад до сих пор остро и болезненно переживает эту ошибочность, считает ее несправедливой и пытается вернуться в блаженное для него время "сразу после распада СССР", как не вполне здоровый психологически мужчина бессознательно стремится в материнское лоно.
И все, что смеет быть значимым и самостоятельным, подлежит уничтожению, как для капризного ребенка – не подчиняющаяся ему игрушка.
Строго в рамках этой эгоистичной и неадекватной, но торжествующей на Западе парадигмы Трамп объявил о новом наступлении на Китай: если тот будет продолжать настаивать на своих интересах и не соглашаться на условия Трампа, он вновь повысит импортные пошлины – и сделает то же в отношении всех других стран, которые смели иметь свою долю выгоды от торговли с США. В инфантильном сознании американцев (а не одного лишь их лидера) это звучит как "несправедливо поступали по отношению к нам".
Конечно, свой отпечаток накладывает и фирменный стиль Трампа, памятный в нашей стране рэкетирам 90-х и их жертвам: "наезд – отъезд". В его рамках агрессор выдвигает заведомо неприемлемые условия, чтобы согласиться на предельно возможные для жертвы, но рассматривает договоренность не как некоторую реальность, а лишь как плацдарм для нового наступления и навязывания новых, еще менее выгодных условий.
На деле это оканчивается обычно гибелью жертвы: люди, лишаясь последнего, становятся бомжами и погибают, предприятия банкротятся и распродаются на металлолом и кирпичи, а страны превращаются в "конченые государства" вроде Гаити, Украины и Сомали, а в Евросоюзе – прибалтийских лимитрофов и Болгарии.
Бесконечная атака Трампа на Китай, при которой любая уступка китайцев и любая договоренность с ними рассматривается лишь как основа для новых претензий, является именно войной на уничтожение, просто ведущейся современными средствами: не палками или ракетами, а комплексным экономическим, политическим и пропагандистским давлением.
Едва ли не единственное, что объединяет сейчас расколотую холодной гражданской войной политическую элиту США, – это стремление уничтожить Китай как реального геостратегического конкурента. Решая эту задачу, Трамп делает себя инструментом не просто самовыражения Америки и всего Запада, но и консолидации во многом враждебного ему истеблишмента.
И потому он не может остановиться, по крайней мере, пока Китай, как на рубеже 80-х и 90-х Япония, не будет сломлен хозяйственно и духовно. Китайская элита, привыкшая к процветанию за счет поддержки США (сначала как оружие против СССР, потом как поставщик дешевых товаров), только сейчас осознает это, – и задача Трампа в том, чтобы, убаюкивая ее торговым характером споров и промежуточными соглашениями, не дать ей успеть осознать происходящее и выработать соответствующую стратегию.
И пока у него получается.