Николай Чеховский, Страна.Ру, 18 мая

Мировая финансовая система стоит на краю всеобщего краха. Эту мысль на прошедшем в начале недели в Российском государственном торгово-экономическом университете (РГТЭУ) круглом столе "Роль финансовой системы в развитии экономики" вероятный развал глобальной финансовой системы обсуждалась вполне серьезно. В частности, ее поддержал Виктор Геращенко, комментируя тему Стране.Ru. Нужно заметить, что мероприятие было посвящено дню рождения бывшего советского премьер-министра Валентина Павлова, что и определило идеологический подбор участников и местами напоминало размышления о мировом заговоре . Однако, подобного мнения придерживаются и известные международные финансисты.

Тон и идеологию обсуждения задал профессор РГТЭУ Виктор Иохин. С ним согласились многие участники мероприятия, поэтому есть смысл привести основные мысли профессора Иохина.

Глобальная спекуляция

Виктор Иохин пояснил, что принятая сегодня в развитых странах модель финансовой системы подразумевает обязательное закладывание в стоимость товаров значительной финансовой ренты. Это означает, что кредитно-финансовые отношения доминируют в современной западной экономике над производством. Об этом же говорит и то, что 80% всех денежных транзакций в мировой финансовой системе являются "виртуальными" - они связаны с игрой на валютных рынках и других типах спекуляций. И только 20% транзакций связаны с движением товаров, услуг и реальным инвестированием капитала. Ежедневный объем спекулятивных валютных операций в глобальной экономике сегодня оценивается в 0,5 триллиона долларов (!).

С одной стороны, такая скорость и объем финансовых операций стали возможны потому, что мировая финансовая система стала единой. С другой стороны, ее единство неизбежно приводит к тому, что национальные финансовые системы во всем мире сегодня совершенно однотипны, поскольку являются слепками системы глобальной. Таким образом, исторически сложившаяся либеральная западная система выросла до размеров мировой. Лучше всего понять это явление помогает введенное в экономическую теорию ученым Вегленом противопоставление "индустрии" и "бизнеса". "Бизнес" при этом понимается еще в аристотелевском определении как меновые и кредитные сделки, являющиеся формой финансового паразитизма. Соответственно, "индустрия" олицетворяет все формы материального производства. Победа либеральной западной модели означает победу "бизнеса".

Россия - партнер или прислуга

Это означает, что финансы контролируют производство, но не ставят задачу его развития. В свое время последний премьер-министр СССР Валентин Павлов (которого неоднократно вспоминали участники мероприятия) определял эффективность финансовых и кредитных отношений через эффективность производства, его стимулирования. В сегодняшней глобальной финансовой системе этот критерий отсутствует. Плохо это или хорошо? Для России это уже очевидно плохо. Наша финансовая система сегодня полностью соответствует требованиям глобальной системы. Устранения препятствий для того, чтобы идти по стопам Запада, проводилось в начале 1990-х - тогда когда были ликвидированы препоны для фиктивного (спекулятивного) движения капитала. Таким образом, открытие границ перед долларом привело к быстрой деиндустриализации России - ее промышленное производство к 2000 году упало до уровня 1950-х годов - и фактическому превращению в сырьевой придаток мировой экономики.

Отсюда, полагает Виктор Иохин, становится понятен рационализм циклирующих у западных экономистов лозунгов о том, что России достаточно население в 40-60 миллионов человек - ровно столько, чтобы эффективно работали добывающие отрасли. Ежегодная убыль населения России в размере миллиона человек говорит о том, что эта идея реализуется.

Другим следствием открытости перед западным спекулятивным капиталом стала долларизация страны. Это означает, что Россия, как и все бивалютные или многовалютные государства фактически является объектом паразитирования для моновалютных стран, в большей степени США, поскольку обеспечивает надежный сбыт такого товара как бумажный доллар по хорошей цене. В то же время стоимость производства доллара многократно меньше, а возможности производства практически не ограничены. Открытость перед спекулятивным капиталом также открывает ворота для бегства отечественного капитала и отбеливание денег теневой экономики. По выражению известного экономиста Сергея Глазьева, государство с такой степенью зависимости от западной финансовой системы Запад может "закатать" в асфальт в любой удобный момент. Примером такого искусственного обрушения экономик может служить экономический кризис в Юго-Восточной Азии, обрушивший разом всех азиатских тигров.

Свободная конвертация рубля - признак силы?

С этой точки зрения, по мнению Иохина, задача сделать рубль свободно конвертируемым является бессмысленной. Дело в том, что ВВП России сегодня составляет всего лишь 1,5 процента от мирового валового продукта. В то же время ВВП США составляет примерно 23-25%, а ВВП Евросоюза после недавнего присоединения 10 новых государств достигает 30% мирового валового продукта. При таком соотношении свободная конвертация национальной валюты, символизирующая еще большую степень открытости финансовой системы, означает еще большую зависимость от западных экономик, поскольку они слишком велики, чтобы мы могли оказать на них сколько-нибудь заметное влияние. Таким образом, свободная конвертация рубля увеличит контроль страны - эмитента доллара над российской финансовой системой а, следовательно, и производством, которое имеет соподчиненное финансам положение.

Китай - вместо СССР

Сегодня ярким примером альтернативного западному пути развития является уже не СССР, а Китай. Альтернативность, собственно, сводится к закрытости от мировых спекулятивных потоков капитала и государственной собственности на ресурсы. Природные ресурсы (месторождения) Китая не продаются частным лицам или структурам. Несмотря на 25 лет экономических реформ, 46% предприятий КНР, в том числе все крупнейшие, являются государственными. Тем самым государство сохраняет возможность эффективного влияния рыночными методами на любую отрасль экономики. Кроме того, государственными являются все крупнейшие банки, а степень долларизации равна нулю. Особенно тщательно от спекулятивных сделок охраняют фондовый рынок - в России он носит преимущественно спекулятивный характер - за исключением свободных экономических зон.

Все эти черты вместе позволяют Китаю иметь устойчивый рост экономики и избежать общей участи мировой финансовой системы, которая при таком размере спекуляций является нежизнеспособной и носит исключительно паразитарный характер. Современный финансовый колониализм заставляет обеспеченные страны (вроде Великобритании) претендовать на относительно приемлемые условия существования, а зоны безразличия (развивающиеся страны) полностью превращает в поставщиков высокоорганизованного пространства (США). В то же время сами США ради поддержания создаваемой ими системы мирового порядка были вынуждены пойти на большие расходы. Сегодня внешний долг этого государства достиг 30 триллионов долларов, что также снижает степень стабильности мировой финансовой системы.

Назад - к Бреттон-Вудской системе

Прозвучавшие на круглом столе выводы о крахе мировой финансовой системы могут показаться слишком категоричными и односторонними. Однако Виктор Геращенко подтвердил Стране.Ru то, что финансы играют в мировой экономике сегодня главенствующую роль, и что такая экономическая модель не является не устойчивой, не жизнеспособной. Финансы безусловно важны, их роль огромна, но их движение должно подчиняться интересам производства. О неизбежном крахе спекулятивной глобальной экономики писал западный экономист Лярош, и даже известный спекулянт Джордж Сорос в последние два года твердит о том, что мировую финансовую систему необходимо изменить. Как? По мнению Виктора Геращенко, не идеальным, но вполне приемлемым вариантом могло бы стать возрождение Бреттон-Вудской системы с фиксированными курсами валют и возрождением привязки к золоту. Как ни странно, эту точку зрения сегодня поддерживают на Западе весьма серьезные политики и экономисты. Однако это только один шаг, хотя и обязательный в той системе препятствия спекулятивному движению капитала, которую необходимо выстроить, чтобы спасти мировую экономику. Правда ценой такого спасения станет глобализация, которую придется принести в жертву.