Полина КОРН, "Око", 1 апреля

Разговоры о том, что экономике Казахстана грозит "голландская болезнь", идут не первый год. И, надо признать, что все симптомы голландской "инфекции" у нас налицо. Темпы роста нашей экономики, вызывающие явную и тайную зависть наших соседей по СНГ, составляют в течение последних лет рекордную цифру в 10 процентов. Однако значительная часть этого роста - результат инвестиций в нефтяной сектор. За последнее десятилетие в экономику республики привлечено около 28 млрд. долларов прямых иностранных инвестиций, 80 процентов из которых приходится на нефтяной сектор.

Казахстан в настоящее время производит более миллиона баррелей нефти в день, но планирует утроить объемы добычи к 2015 году. Нашей республике досталась наиболее многообещающая часть Каспийского моря, чего стоит только одно месторождение Кашаган, ставшее, по оценке геологов, крупнейшим нефтяным открытием за последние 30 лет.

Нефтяной сектор, который составляет приблизительно четверть валового внутреннего продукта Казахстана и половину нашего экспорта, поднял доходы бюджета и стимулировал рост строительства, транспортных и других услуг. Значительные нефтяные доходы позволили Казахстану накопить большие резервы иностранной валюты и уменьшить внешний и внутренний долг, а также способствовали присвоению инвестиционного рейтинга, даже более высокого, чем у России.

Но сильная зависимость от нефти также представляет серьезную опасность, которая именуется в экономике "голландской болезнью". Современная теория, интерпретирующая это явление, основана на экономических моделях, разработанных в основном в 80-е годы и описывающих кратко- и среднесрочные эффекты роста доходов от экспорта природных ресурсов. Поводом для проведения подобных исследований послужили негативные последствия экспорта природного газа из Нидерландов (откуда и происходит название "болезни") в период 60-70-х годов, которые выражались в снижении конкурентоспособности обрабатывающего сектора экономики страны. Стандартная теория "голландской болезни" подразумевает разделение экономики на три сектора - природно-ресурсный, обрабатывающий и сектор услуг. При этом экономика предполагается малой (не имеющей возможности влиять на мировые цены) и открытой, то есть цены на природные ресурсы и промышленную продукцию, а также остальные условия задаются мировым рынком. Таким образом, на внутреннем рынке определяются только цены на продукцию сектора услуг. С небольшими поправками эта модель вполне соответствует ситуации, сложившейся в современной экономике Казахстана.

Укрепление национальной валюты, подпитываемое доходами от природных ресурсов, неминуемо делает экономику страны неконкурентоспособной. Наша национальная валюта в прошлом году укрепилась по отношению к доллару США на 8,4 процента. А это уже всерьез может подорвать не нефтяные отрасли экономики и реально ставит под угрозу усилия экономистов по диверсифицированному развитию.

Приток капитала из нефтяного сектора и быстрый экономический рост также вызвали кредитный бум, объем коммерческих займов вырос в прошлом году на 45 процентов. Уже появились признаки перегрева, признают эксперты. Этот бум, в совокупности с инвестициями в нефтяной сектор и расширением государственного сектора, стимулирует внутренний спрос, который опережает производственные мощности экономики. Но в то время как спрос на товары может быть удовлетворен импортом, спрос на услуги, жилье и инфраструктуру может усилить давление на фонд заработной платы и вызвать инфляцию.

Международный валютный фонд определил "ловушки", стоящие перед богатыми нефтью странами, в том числе и Казахстаном, - поток правительственных доходов от нефти и других сырьевых ресурсов зачастую позволяет Правительству, а не частному сектору, принимать на себя центральную роль в экономике. Более того, по мнению экспертов МВФ, Астана уже демонстрирует привычку к экстравагантным расходам. Последним таким престижным объектом для страны, по их мнению, стала космическая программа стоимостью 350 млн. долларов.

Между тем западные экономисты говорят, что лучше бы деньги были потрачены на реформирование систем здравоохранения и образования, а также на создание конкурентоспособной рабочей силы. Тем не менее они обращают внимание на то, что Казахстан, в отличие от Венесуэлы в 1970-х, не допустил каких-либо критических или необратимых ошибок. В нашей стране есть сильный частный сектор и банковская индустрия, считающаяся (и по праву!) наиболее продвинутой в СНГ. И, наконец, наши экономисты имели мужество (а кто припомнит, как продвигалась через Парламент эта идея, тот согласится, что мужество требовалось немалое) создать Национальный фонд, в котором аккумулируются "лишние" средства, поступившие от нефтяного сектора, - та сверхприбыль, которая образовалась не за счет увеличения производительности труда, а счет роста цен на внешних рынках. Однако все эти традиционные "лекарства" уже не спасают нашу экономику от проявлений "голландской болезни". Свидетельство тому - рост инфляции (недавно Нацбанк пересмотрел прогноз инфляции на этот год в сторону увеличения), неконтролируемое укрепление тенге и отставание в темпах роста обрабатывающей промышленности от добывающей. К числу неблагоприятных факторов, способствующих развитию "голландской болезни", специалисты относят и наши амбициозные планы по наращиванию объемов добычи нефти, а также увеличение социальных выплат (только со следующего полугодия предполагается направить на эти цели около 100 миллиардов тенге).

Ученые считают, что в борьбе за "здоровый образ жизни" пора задействовать самые сильные лекарственные препараты, такие как - структурные реформы экономики. Однако лечение это не только довольно затратное, но и весьма длительное. Правда, пока с задачей привлечения основного объема инвестиций в высокотехнологические отрасли экономики, а не в добывающие, справиться нам не удавалось...