Александр Юнг, Бернхард Цанд, Виланд Вагнер, Йенс Глюзинг, Маттиас Шепп, Падма Рао, "Der Spiegel" // "Профиль", 25 июня

Начало см. здесь

Благосостояние людей никогда еще не росло так стремительно - и никогда еще не распределялось так неравномерно. Глобальное неравенство между бедными и богатыми провоцирует напряженность. Как преодолеть это противоречие?

Найти виноватого в бедности не всегда бывает просто. Например, в мировом аграрном бизнесе развитые страны несомненно оказывают влияние на Юг, причем губительное.

Север действенно защищает своих сельхозпроизводителей от импорта из стран третьего мира, наводняя рынки в Африке, Азии и Латинской Америке дешевым зерном и мясом, овощами и фруктами. Почти $1 млрд. выплачивают индустриальные страны своим аграриям в виде субсидий. И так изо дня в день. Конкурировать со столь дешевой продукцией крестьяне Юга не могут.

Нобелевский лауреат американец Джозеф Стиглиц на простом примере показывает, насколько некорректна эта политика: на каждую корову европейские фермеры получают ежедневно $2, в то же время почти половина человечества живет менее чем на $2 в сутки. "Как ни цинично это звучит, но лучше быть коровой в Европе, чем бедняком в развивающейся стране", - не скрывая сарказма, пишет Стиглиц.

Фатальные последствия этого можно наблюдать в Индии. Судьба страны, которой так хочется слыть современной компьютерной державой, по-прежнему полностью зависит от того, какой урожай принесет земля. Основным источником дохода для почти 700 млн. из 1,2 млрд. жителей остаются земледелие и животноводство, причем у большинства фермеров не более четырех гектаров земли. Для сравнения: в сфере информационных технологий работает всего 1,3 млн. индийцев.

В начале 90-х годов Индия открыла границы для глобальной конкуренции. Для растущих отраслей промышленности это было благом, а для сельского хозяйства обернулось бедой: хлопководов просто лишили средств к существованию.

Их американские коллеги, которых всего несколько тысяч, получают миллиардные дотации из Вашингтона, достаточные для того, чтобы сбивать цены на мировом рынке и выдавливать с него миллионы индийцев. "Как же может Индия так поступать со своими фермерами?" - негодует вслух 28-летний Пракаш Госвами Павар, хлопковод из центральной провинции Видарба. [...]

"После того как они убрали таможенные барьеры, все резко ухудшилось, - говорит он. - Расходы стали слишком высоки, а доходы - слишком малы". Каждый день он трудится в поле. Еще в прошлом году с ним работал отец, но настал день, когда отец не смог и не захотел жить дальше. За день до свадьбы дочери он покончил с собой.

Счет крестьянским самоубийствам идет уже на тысячи. Нужда заставляет их занимать деньги у пройдох-ростовщиков, берущих с них 7% в месяц. На них фермеры покупают дорогой, генно-модифицированный посевной материал и средства защиты растений, нередко американского производства. В итоге они безнадежно залезают в долги и, отчаявшись, сами травятся пестицидами. Отец Павара тоже выпил смертельный коктейль.

По сравнению с такими судьбами участь аутсайдеров глобализации в индустриальных странах представляется почти водевильной. Тем не менее и здесь есть трагедии, и число их растет. Правда, здесь люди борются не за выживание, а за сохранение уровня благосостояния, которого они достигли многолетним трудом. Их доходы не растут - они даже сокращаются. Все больше людей живут на нищенскую зарплату, которую еще несколько лет тому назад было невозможно представить себе в Германии, стране экономического чуда.

Даже квалифицированные рабочие, например на заводах Opel в Бохуме, и служащие, к примеру концерна Siemens в Мюнхене, уже много лет вынуждены лишь отстаивать уже завоеванное. Рабочая неделя становится длиннее, график работы - более гибким, они отказываются от тринадцатой зарплаты и дополнительных выплат. И все-таки живут в постоянном страхе лишиться работы. Экономика на подъеме, однако средний класс этого не чувствует.

Его представителей теперь можно шантажировать. Дешевая рабочая сила с Востока уже у порога. Когда предприниматели и профсоюзы обсуждают тарифы, за столом переговоров незримо присутствуют новые конкуренты из Сайгона или Бомбея.

Иногда соперников разделяет всего несколько километров. Ежедневно неприметные микроавтобусы снуют между Берлином и Польшей. Они битком набиты постельным бельем и полотенцами из берлинских отелей. Польские прачечные привлекательны своими ценами. Что же удивительного, если одно рабочее место там приносит работнику 400 евро в месяц, а в Германии - в три раза больше.

Вот так даже небольшие фирмы масштаба прачечных ощущают на себе глобальные изменения. А их сотрудники встревожены не на шутку. Кто не знает, сколько он будет зарабатывать завтра и будет ли у него работа вообще, тот не склонен принимать важные решения - приобретать жилье, заводить семью.

Впрочем, и в крупных компаниях сотрудники напуганы не меньше. Рост чистой прибыли 30 крупнейших фирм, по капитализации которых рассчитывается индекс DAX, за период после 2002 года измеряется двузначными числами. Однако и миллиардные прибыли фирм не гарантируют сохранения рабочих мест - в этом пришлось убедиться сотрудникам страхового гиганта Allianz и концерна Siemens. Целые подразделения, не достигающие намеченной руководством прибыльности, могут попасть под сокращение. Сегодня в мире предпринимательства нравы значительно бесчеловечнее, чем раньше, констатирует кардинал Карл Леман из Майнца. По его словам, "новое бездушие" в компаниях растет.

У работников возникает ощущение беззащитности: перед постоянно меняющимися идеологиями их фирм, которые проповедуют консультанты предприятий, а также - и в первую очередь - перед сиюминутными интересами топ-менеджеров. А их подгоняют финансовые рынки и безрассудные планы по доходности. Крупные инвесторы, распоряжающиеся средствами многомиллиардных фондов, диктуют новые правила. [...]

Уже несколько лет не растет номинальная зарплата, а "чистыми" на руках остается все меньше. Те же, кто и раньше недурно зарабатывал, стали получать еще больше. Согласно подсчетам Германского института изучения экономики (Берлин), у 10% работников с самой низкой оплатой труда за 10 лет (1994-2004) средний доход до уплаты налогов вырос с 1030 до 1050 евро. У элитных 10% за то же время зарплаты по-настоящему "рванули вверх": с 5300 до 6200 евро.

Этот феномен наблюдается во многих развитых странах: разрыв везде растет, даже в Японии. Там понятие "общество различий", введенное социологом Масахиро Ямадой, было в 2006 году объявлено "словом года". До сих пор оно у всех на устах. Этим термином описываются социальные изменения, которые тревожат людей в стране, где большинство граждан считают себя представителями среднего класса.

Сусуму Тадай тоже причислял себя к среднему сословию, пока в декабре не получил уведомление об увольнении. Он никогда не сомневался в том, что рабочее место и повышение по службе обеспечены ему чуть ли не пожизненно. Традиционная японская корпоративная культура это ему гарантировала.

Однако в сегодняшней Японии это неписаное соглашение уже не действует. Через агентства по трудоустройству фирмы нанимают работников на условиях неполной занятости и заменяют ими штатных сотрудников. Громадная армия дешевых поденщиков составляет конкуренцию прежнему среднему классу. Их называют "фритерами" - от английского free и немецкого Arbeiter.

Правда, не все воспринимают эти изменения как регресс. Многие японцы уверены, что упразднение пожизненной гарантированной занятости - благо. Стало легче перейти из одной фирмы в другую. Общество поощряет подвижность, творчество, многогранность. [...]

В Германии движущей силой экономического роста является внешняя торговля. Машиностроение, важнейшая отрасль экономики страны, ориентирована на экспорт. Концерны строят новые фабрики за рубежом - тем не менее в прошлом году они и в Германии смогли принять на работу более 20 тыс. человек.

Проигравшими оказываются в первую очередь работники с низкой квалификацией и, соответственно, с низкой зарплатой. Таких в Германии 7 млн.: подсобные рабочие на стройках, телефонистки, кассирши. Некоторые из них получают не более 4 евро в час. Хотя у них есть работа, а экономика на подъеме, их уделом остается бедность.

Раньше такие неквалифицированные рабочие могли наняться, например, в порт грузчиками. Они поднимали ящики, тянули канаты, таскали мешки - пока не был изобретен контейнер. Сегодня один крановщик легкими движениями рычага, похожего на джойстик, перемещает до 50 стальных боксов в час. В 1950 году погрузить тонну грузов стоило в среднем $5,83, сегодня на это в смету закладывают 16 центов.

Интернет тоже открыл новую эру, превратив Землю в маленький шарик. Всемирная паутина предоставила шансы выйти на рынок и жителям самых отдаленных мест, в том числе квалифицированным работникам. И теперь сибирские специалисты по информационным технологиям получают заказы от немецких средних и мелких предпринимателей, а индийские бухгалтеры проводят платежи европейских концернов.

Для этих людей возможность вписаться в глобальные структуры - настоящий подарок, их личное экономическое чудо. Они - новые игроки на поле мировой экономики, где ведут себя вполне уверенно. Если судить по покупательной способности, то, по данным журнала Economist, страны с развивающейся экономикой создают более половины глобального общественного продукта, силовой центр мира смещается на периферию.

Реальность глобализации не только в том, что мир разделен, что в нем есть бедные и богатые. Между ними формируется новый средний класс, у которого теперь остается немного денег даже на предметы роскоши. [...]

У пожилых китайцев та масса возможностей, которые предоставляет неожиданное благосостояние, может быть, и вызывает смятение. Ведь они привыкли, что миллиард китайцев ходит в одинаковых синих куртках Мао. А молодые наслаждаются тем, чего достигли, и все меньше стесняются демонстрировать свое только что обретенное богатство.

Они живут на виллах в охраняемых кварталах. В эксклюзивных супермаркетах, которые к их услугам, продаются знаменитые бренды. Коллекции итальянского производителя мужской одежды Ermenegildo Zegna представлены в магазинах 30 городов Китая. Они отправляют своих детей в американские центры раннего развития Fastrackids, в переводе что-то вроде "дети на полосе обгона". Ежемесячная плата за обучение в этом элитарном учреждении в пересчете составляет 140 евро. Там ребенок, освоив специальную программу, может получить "детский диплом менеджера".

Люди не жалеют сил, чтобы сбылась их мечта о восхождении по социальной лестнице - если не для себя, то хотя бы для детей.

Китайские карьеристы - часть нового глобального среднего класса в развивающихся странах, их ни много ни мало 400 млн. Согласно недавно проведенному Всемирным банком исследованию, к 2030 году их число утроится.

"Такие разные страны, как Китай, Мексика и Турция, достигнут уровня жизни, близкого к сегодняшней Испании, - ликуют банкиры из Всемирного банка. - Отличная новость для тех, кто сегодня беден".

Но есть и плохая новость. Уровень жизни многих, правда, существенно повысится, но большинство и в 2030 году останется в капкане нищеты. По признанию Всемирного банка, в двух третях стран с развивающейся экономикой неравенство, скорее всего, даже усугубится. Мрачные перспективы для большинства стран Африки, а также Латинской Америки.

Неравенство обостряется еще и из-за климатических изменений. Потому что однобоко распределяются не только доходы и богатство, но и парниковые газы. В среднем на одного жителя Земли приходится 4,2 тонны выбросов СО2; при этом на одного индийца приходится 1 тонна, а на одного американца - 19,5 тонны. Север проблему создает, а Югу приходится ее расхлебывать.

Если правы эксперты из Международного совета ООН по изменению климата, то парниковый эффект сильнее всего угрожает именно жизненному пространству в самых бедных регионах мира. В Республике Бангладеш огромные густонаселенные территории в дельте Ганга и Брахмапутры станут необитаемыми. Нигерийскому городу Лагосу с его 10-миллионным населением угрожают наводнения. А плодородные сейчас местности на африканском континенте, по прогнозам, будут постоянно страдать от засухи.

Неравны и возможности, которыми люди располагают для того, чтобы подготовиться к последствиям климатических изменений. У крупных городов, как Нью-Йорк, Лондон или Кельн, достаточно средств, чтобы укрепить дамбы, говорит Кевин Уоткинс, главный автор "Доклада о развитии человека-2006" ООН, а бедным остается горький выбор: "Выплыть или утонуть".

Миру грозит потеря равновесия - и экономического, и экологического. Участники саммита в Хайлигендамме искали ответы на важные вопросы: что делать, чтобы дисбаланс перестал усиливаться? Как поддержать тех, кто в результате глобализации оказался в проигрыше: хлопководов в Индии, поденных рабочих в Рио, дешевую рабочую силу в Токио? И каков должен быть вклад тех, кто выиграл: маклеров по недвижимости в Дубае, московских олигархов, нуворишей в Шанхае?

Все это вопросы справедливости, которые государства обычно стараются решать с помощью инструментов налогового права. Фискальные органы должны обеспечивать необходимое перераспределение. Таково их назначение. Правда, в немецкой налоговой реальности финансовая политика, скорее, только усиливает перекос: наемный труд облагается налогами, крупные состояния получают щадящий режим.

Перевернув эту политику с головы на ноги, можно получить ясную стратегию, концепция которой уже известна: тот, кто зарабатывает так мало, что ему не хватает на жизнь, получает дотацию от финансового ведомства. С определенного уровня доходов дотации прекращаются. Благодаря такому "отрицательному налогу на доходы" Соединенным Штатам на протяжении 30 с лишним лет удается привлекать малоквалифицированную рабочую силу на рынок труда. А в Германии об этой идее ровно столько же лет ведутся дискуссии.

В южных странах для победы над неравенством одних фискальных мер недостаточно. Необходимы другие стратегии. Мнения о том, какие именно, расходятся.

Одни делают ставку на деньги. В частности, некоторые поп-музыканты, такие как вокалист группы U2 Боно, и экономисты, например Джеффри Сакс, влиятельный глава нью-йоркского Earth Institute. Прежде он рекомендовал странам Восточной Европы при переходе к рыночной экономике прибегать к жесткой шоковой терапии. В сравнении с этим его сегодняшние рецепты - почти акт милосердия.

На этого человека возложена важная миссия: достижение так называемых Целей тысячелетия, которые ООН сформулировала 7 лет тому назад. В частности, к 2015 году намечено наполовину сократить число голодающих, на две трети снизить детскую смертность и обеспечить всем детям возможность посещать школу. Страны "Восьмерки" обещали ежегодно, самое позднее - начиная с 2010 года, предоставлять на эти цели не менее $50 млрд. По состоянию на сегодня ясно, что этой цели достигнуть не удастся и до нее еще очень далеко.

В марте этого года Сакс побывал в Берлине. Он взывал к совести председателя Совета ЕС Ангелы Меркель. "Нам не нужны новые обещания, - говорил Сакс, - просто выполните те, которые вы уже дали".

Другие ученые принципиально сомневаются в том, что такая перекачка финансовых средств может принести пользу. Согласно оценкам, за последние десятилетия с Севера на Юг перетекло более $2 трлн., что сформировало менталитет попрошайничества, замечает нью-йоркский экономист Уильям Истерли. Его кенийский коллега Джеймс Шиквати выступает за то, чтобы промышленно развитые страны вообще перестали работать по программам помощи развивающимся странам.

"Но прежде всего бедным странам нужно привести в порядок свою государственную систему", - считает американский политолог Фрэнсис Фукуяма. По мнению Фукуямы, "именно слабость государства в большинстве развивающихся стран - причина бедности, болезней, наркоторговли, торговли людьми, терроризма и многих других социальных дисфункций".

Итак, что же важнее: деньги или правильное управление? Или можно обе позиции объединить, как это предусматривает "Глобальный план Маршалла", инициатива, выдвинутая в 2003 году? Сформировавшись в первую очередь в немецких и австрийских вузах, она постепенно набирает популярность.

После Второй мировой войны американцы с помощью плана Маршалла помогли западноевропейским странам встать на ноги. А сегодня богатые страны берут шефство над бедными, чтобы достигнуть Целей тысячелетия. Для этого необходимо заключить так называемый Всемирный договор, сформировать систему управления и регулирования, объединяющую экономические и экологические стандарты, в частности основные нормы Международной организации труда (например, свободу ассоциаций и запрещение принудительного труда) и антикоррупционную стратегию Всемирного банка.

Франц Йозеф Радермахер, 57-летний профессор информатики в Ульме, - один из "отцов" "Глобального плана Маршалла". Его всегда интересовали фундаментальные вопросы. Он - ученый до мозга костей. И немного идеалист, верящий, что мир можно улучшить.

Когда профессор возмущается "колоссальным перекосом в распределении реальных богатств в пользу 10 тыс. богатых", он производит впечатление истинного поборника левых идей: богачи, дескать, поднимаются наверх в скоростном лифте, а бедняки соскальзывают по наклонной все ниже в подвал. Хотя идеи социализма его не вдохновляют, тем более что Радермахер еще и президент одного союза предпринимателей. Он понимает, как важна собственность для экономического строя, если она используется во благо обществу. Это делает его любимцем аудиторий, в которых доминируют состоятельные люди. Поэтому ежегодно Радермахер получает 200 приглашений выступить с лекцией. Он объясняет свои идеи менеджерам Swiss-Re, беседует у камина с ведущими клиентами Siemens. Этой эколого-социальной концепцией интересуются видные политики, например председатель СДПГ Курт Бек и премьер-министр Тюрингии от ХДС Дитер Альтхаус. Тем более что ключевую роль в ее реализации должна играть Европа.

Инициативная группа, продвигающая заключение Всемирного договора, планирует распространить модель расширяющегося ЕС на весь земной шар. Тот, кто вступает в глобальный клуб, должен в течение определенного срока выполнить минимальные требования, в том числе в области защиты окружающей среды и охраны труда. Только в этом случае он сможет претендовать на финансовую поддержку. Именно благодаря этому механизму бывшие новички ЕС - Испания, Португалия и Ирландия, еще 30 лет назад существенно отстававшие от Германии, Франции и Великобритании, - теперь это отставание практически ликвидировали.

В настоящее время пример Европы вообще вызывает симпатии, даже в США. То, как европейцы смогли увязать принципы свободной торговли с социальными гарантиями, заслуживает внимания, хвалит Европу экономист из Гарварда Дэни Родрик: "Это две стороны одной медали".

Таким образом, то, что принято называть социальной рыночной экономикой, становится моделью выживания во времена глобализации. Опыт показывает, что рынок сам по себе ликвидировать бедность и обеспечить массовое благосостояние не способен. Для этого необходимо государство, настроенное на созидание, укрощающее первобытные силы рынка и поддерживающее слабых. Поэтому Радермахер называет свой подход "концепцией Людвига Эрхарда в глобальном масштабе". И в этом его идеи созвучны позиции главы правительства.

Ангела Меркель еще год назад на Всемирном экономическом саммите в Давосе потребовала разработать новые правила для "нашего изменившегося мира" и выдвинула идею "новой социальной рыночной экономики": "Нужно объединить экологические и социальные меры Всемирной торговой организации, Международного валютного фонда и Всемирного банка". Не правда ли, это очень напоминает цели "Глобального плана Маршалла"?

У автора этой концепции Радермахера хорошие связи. Он налаживает отношения с теми, кто принимает решения, с пониманием относясь к факторам, ограничивающим их возможности. И именно поэтому к нему с подозрением относятся антиглобалисты из Attac.

Когда шел саммит в Хайлигендамме, протестующие находились далеко, за стальной оградой, а Радермахер был допущен внутрь охраняемой зоны. Он получил приглашение от правительства Германии. Он представлял "Глобальный план Маршалла".