Сергей Смирнов, "Эксперт Казахстан", 12 октября

Волна топливного кризиса, накрыв южный регион Казахстана, захватила и Алматы. Вслед за Шымкентом и Таразом в крупнейшем городе страны начались перебои с поставками высокооктановых марок бензина. Было введено ограничение: на каждую АЗС отпускается определенный лимит ГСМ, который продается за наличные. Однако дело дошло до того, что топливо заливали в баки только по талонам, да и то не на всех заправках. Напомним, что цены на горючее в регионе начали расти еще в августе вместе с дефицитом высокооктанового бензина. К концу сентября цена на бензин марки АИ-92 на АЗС в Шымкенте (ранее стоил 77 тенге) достигала отметки в 120 тенге за литр - не помог и объявленный правительством запрет на экспорт ГСМ.

И вот на прошедшем в Агентстве по защите конкуренции (АЗК) совещании, посвященном мерам борьбы с очередным топливным кризисом, наряду с другими было принято решение об изучении энергетическим ведомством страны вопроса о возможности переработки казахстанской нефти на НПЗ России и Китая по толлинговой схеме. Предполагается, что реализация этой идеи позволит стабилизировать ситуацию и насытить внутренний рынок нефтепродуктами. Следует отметить, что по этой схеме (на давальческом сырье) уже давно работают отечественные НПЗ. Попробуем найти ответы на традиционные для нас вопросы: "кто виноват" и "что делать".

Кто виноват?

Согласно информации пресс-службы АЗК, было установлено, что компании - доминанты рынка цены на ГСМ не повышали и "…дестабилизация цен вызвана наличием множества посредников на данном рынке". В АЗК также нашли причину дефицита в том, что из страны "экспортировался достаточно большой объем ГСМ, при этом топливо российского производства не импортировалось в страну из-за высоких цен. В настоящее же время объемы переработки нефти не достигли уровня, обеспечивающего заполнение рынка". Представляется, что основной является именно последняя причина.

В Казахстане загруженность мощностей трех имеющихся НПЗ все годы независимости не превышает двух третей. Причем их производственные мощности имеют высокий физический и моральный износ. И это понятно. Отрасль пожинает плоды затянувшегося на десятилетия хронического недофинансирования капитальных затрат. В то время как, например, США провели техническое перевооружение перерабатывающей отрасли, добившись глубины переработки в 95%. И решающую роль в этом сыграло государство, которое льготами и запретами заставило нефтяные компании приступить к строительству новых и модернизации старых НПЗ. У нас же государство практически самоустранилось от этого.

А какой смысл компаниям вкладывать огромные средства в реконструкцию и модернизацию заводов, если проще и прибыльнее продавать сырую нефть? Тем более что отсутствие до последнего времени законодательно установленных ограничений на использование низкокачественного топлива не стимулировало повышение качества нефтепереработки.

Справедливости ради стоит отметить, что о планах по реконструкции или модернизации действующих НПЗ неоднократно заявлялось и правительством, и руководством этих заводов. Но без реальной государственной поддержки развития нефтеперерабатывающего сектора запустить инновационный механизм в полной мере не удается. Сейчас для преодоления технологического отставания отрасли нужны большие усилия и средства: для модернизации трех НПЗ требуется около четырех миллиардов долларов. Кто будет финансировать проекты их реконструкции и модернизации, пока не ясно. Подсевшее на "нефтяную иглу" правительство в первую очередь заботится о том, чтобы добыча нефти не снижалась, и вместо того, чтобы направить хотя бы часть огромных доходов от экспорта сырья на модернизацию перерабатывающих отраслей в целом и реконструкцию НПЗ в частности, упорно аккумулирует их в Нацфонде.

Отсутствие же конкурентной среды на рынке моторного топлива позволяет бизнесу извлекать максимальную прибыль не за счет модернизации НПЗ, а за счет использования своего монопольного положения. Нефтепродукты, как утверждают многие частные владельцы АЗС, передаются своим розничным продавцам, которые контролируют рынки моторного топлива. Это мнение подтверждает и заместитель директора департамента маркетинга нефтепродуктов компании ТД "Petro Kazakstan" Эльмира Сарина. По ее словам: "В возникшем дефиците ГСМ и росте цен виновны трейдеры. Понятно, что трейдеру нет необходимости реализовывать его через свои заправки. Оптовик, выйдя за ворота нашей нефтебазы, тут же перепродает купленный объем. В связи с этим создается искусственный дефицит на АЗС, и по этой причине многие из них закрываются".

Однако, как говорят владельцы АЗС, сговор монополистов - не единственная причина бензинового кризиса. Они уверены, что производители просто ждут, когда в Казахстане отменят мораторий на экспорт топлива, и придерживают горючее.

В этом году в республике ожидается добыча 75 млн тонн нефти, что на 6,2% выше, чем в 2008 году. Об этом заявил, выступая с докладом на четвертом евразийском энергетическом форуме, министр энергетики и минеральных ресурсов Казахстана Сауат Мынбаев. При этом нефтепереработка сохранится на прошлогоднем уровне. Рост объемов экспорта сырья можно объяснить не только динамикой цен на мировом рынке. Более чем 20-процентная девальвация тенге и обнуление экспортных пошлин на сырую нефть сделали экономически целесообразной ее продажу за рубеж. Результатом стало снижение объемов переработки нефти на НПЗ с соответствующими последствиями для внутреннего рынка.

Кроме того, девальвация тенге снизила ценовую привлекательность казахстанского рынка, и поставки российского бензина упали примерно на 30%. И увеличение, по данным АЗК, в августе в сравнении с июлем текущего года объемов переработки нефти на 21,7%, а производства бензина - на 34,6% (до 242,5 тыс. тонн), дизтоплива - на 8,2% (до 351,2 тыс. тонн) радикально изменить ситуацию уже не смогло.

В настоящее время под государственным контролем находятся все имеющиеся в стране НПЗ, и можно было бы говорить о госмонополии на производимые и реализуемые этими заводами нефтепродукты. Но этого не происходит из-за применяемой на заводах схемы работы на давальческой (толлинговой) нефти. Причем два из трех казахстанских НПЗ - Павлодарский и Шымкентский - работают на российской нефти. Первый полностью, второй обеспечивается ею более чем на 40%. Использование давальческой схемы приводит к тому, что львиная доля прибыли остается у посредников и собственников углеводородов, а собственно перерабатывающим предприятиям средств на развитие не остается. И это при том, что недостаточная загруженность НПЗ почти удваивает конечную стоимость нефтепродуктов.

Напомним, что в прошлом году на внутреннем рынке было переработано 12,3 млн тонн нефти, из которых 6,7 млн тонн - это импортная (российская) нефть. Таким образом, под внимательным присмотром энергетического ведомства и еще нескольких госструктур, которые утверждают объемы добычи, переработки, импорта и экспорта нефти и нефтепродуктов, из добытых в прошлом году 70,6 млн тонн нефти и конденсата в стране было переработано лишь 5,6 млн тонн собственной нефти! С таким объемом невозможно стабилизировать цены внутри республики. Итог закономерен: своих нефтепродуктов (даже при их низком качестве) потребителям систематически не хватает, и богатая нефтью страна вынуждена покрывать их дефицит импортом.

Ход конем

Уйти от проблем периодически возникающего ажиотажного спроса на ГСМ, как отмечалось выше, утомленные борьбой с ним власти намериваются путем толлинговой переработки казахстанской нефти на заводах России и Китая. Это более чем странное намерение еще раз свидетельствует о беспомощности правительства в регулировании цен на ГСМ. Если такая неординарная инициатива будет принята, то отечественные НПЗ могут остаться без сырья, и не факт, что внутренний рынок при этом будет насыщен нефтепродуктами.

Механизм переработки сырья по толлинговой схеме следующий: посредническая фирма заключает с заводом толлинговый договор, согласно которому она поставляет сырье на переработку, оплачивает работу завода и является собственником продукции, изготовленной из этого сырья. Продукция, находящаяся в толлинговом обороте, выходит из-под налогообложения. Схема используется, как правило, для ликвидации дефицита загрузки производственных мощностей. У нас же она (в случае переориентации на зарубежные НПЗ) приведет к уменьшению загрузки отечественных предприятий.

Но, во-первых, россиянам невыгодно перерабатывать казахстанскую нефть для реализации на казахстанском же рынке, поскольку именно Россия осуществляет массовые поставки на него своего высокооктанового бензина. И пробиться на российские НПЗ со своей нефтью будет очень сложно. Поэтому толлингом займутся предприятия Поднебесной, что еще более усилит ее влияние на Казахстан. Таким образом, разыгрывая "китайский гамбит" ради сомнительной возможности насыщения внутреннего рынка китайским бензином, наши чиновники могут принести в жертву казахстанские НПЗ. И вся эта "забота" об отечественном потребителе происходит на фоне усиливающихся требований по увеличению казахстанского содержания!

Во-вторых, по информации Следственного комитета при МВД России (в которой из добытых в прошлом году 488 млн тонн нефти на территории страны было переработано более 236 млн тонн), невозвращение из-за границы нефтепродуктов, полученных из сырой нефти, вывезенной туда на переработку, - одно из распространенных преступлений в сфере экспорта продукции ТЭК. Крупные партии нефти вывозятся без оформления экспортных контрактов на НПЗ (как правило, Украины и Беларуссии), а затем в нарушение обязательств по переработке прямиком идут в США и Западную Европу.

Для сокрытия таких операций используется пересортица нефтепродуктов, отправляются полупустые железнодорожные составы, а в таможенные органы предоставляются подложные документы о ввозе нефтепродуктов в Россию. Нередко в толлинговых схемах используются подставные структуры, которые, отправив груз за границу, исчезают. И это понятно. Интересы поставщиков нефти могут существенно расходиться с планами государства улучшить снабжение внутреннего рынка. Бизнес в первую очередь заинтересован в получении максимальных прибылей любым путем.

В-третьих, толлинговые операции позволяют скрывать реальные доходы собственника (особенно если он контролирует всю цепочку - от добычи сырой нефти до готовых нефтепродуктов) и объективно снижать налоговую базу. Ведь сделка купли-продажи отсутствует, а значит, нет и объекта налогообложения, потому и не возникает повода для внимания со стороны налоговых органов. А бюджеты, в первую очередь местные, недосчитывают заметных сумм.

Что делать?

Вместо различных декларативных заявлений, поиска "заговорщиков" или разработки загоняющих в тупик нефтеперерабатывающую отрасль предложений вроде толлинговых инициатив официальной Астане следует заняться стимулированием развития рынка нефтепереработки. И здесь не надо изобретать велосипеда. Для полной загрузки мощностей существующих НПЗ достаточно создать государственный нефтяной резерв и обязать добывающие компании поставлять в него определенные объемы нефти. Причем до тех пор, пока они не выполнят своих обязательств, вывоз сырья за рубеж должен производиться с начислением повышенной экспортной пошлины или вовсе запрещаться. Это не только загрузит мощности НПЗ, но и, избавив от давальческих схем, даст средства на их развитие. И еще, нужно безотлагательно заняться разработкой проекта современного НПЗ с последующим его строительством.