Талгат Ибраев

В очередной раз мировые цены на нефть взяли уверенный курс на снижение. Стоимость нефти марки Brent на лондонской бирже опустилась до 38,81 доллара за баррель. А WTI и вовсе просела ниже 38 долларов – 37,8 за баррель.
По мнению мировых аналитиков, цены нефть будут колебаться в районе 40 долларов до апрельской встречи представителей нефтедобывающих стран в Дохе, а Саудовская Аравия так и вовсе призвала мир приготовиться к "сумеркам нефтяного века", попутно объявив об очередной заморозке добычи и создании суверенного стабилизационного фонда.
Что любопытно, казахстанские, да и российские нефтяники восприняли эти новости достаточно стоически, если даже не сказать – с некоторым оттенком равнодушия. По крайней мере, той бурной истерики, которую мы могли наблюдать в период, когда цены на нефть снизились с отметки в сто долларов до восьмидесяти, и которая сопровождалась истошными выкриками из серии "все пропало", и "любая добыча теперь будет абсолютно нерентабельна", мы не увидели и не услышали даже близко.
Мало того, с достаточно оптимистическими рассуждениями на тему "цена нефти – грядущие перспективы страны" выступил глава Национального банка Данияр Акишев
– Цена на нефть нестабильна, говорят и о возможности 10 долларов за баррель. У вас есть сценарий на экстремальные случаи? – поинтересовались у главного банкира страны журналисты.
– Для платежного баланса Казахстана наибольшие риски реализовались, – ответил председатель Нацбанка. – Даже если цена снизится с 30 долларов до 20, то потери уже не так критичны.
– При 20 долларов за баррель как себя будет чувствовать экономика и что будет с курсом? – продолжали выпытывать представители масс-медиа.
– Обменный курс будет реагировать на изменение цен на нефть. Но эластичность обменного курса к цене на нефть будет снижаться. Оставшиеся риски снижения цены на нефть уже не критичны. Правительство Казахстана быстро реагирует на кризисные явления и принимает оперативные решения. Мы готовы пересматривать бюджет и жить по средствам. Если денег не хватает – нужно отказываться от амбициозных проектов… – последовал решительный ответ банкира.
Что же касается непосредственно бюджета, то в ходе утверждения в конце прошлого года в Сенате законопроекта "О республиканском бюджете на 2016–2018 годы" вице-министр национальной экономики Марат Кусаинов особо отметил и нефтяные котировки:
– Цена на нефть заложена на уровне 40 долларов за баррель в 2016–2017 годах и 50 долларов за баррель в 2018–2020 годах.
При этом вице министр подчеркнул, что, несмотря на низкие цены "черного золота", реальный рост экономики нашей страны все равно составит в 2016 году – 2,1%, в 2017 году – 3,6%, в 2018 – 2,9%, в 2019 году – 3% и в 2020 году – 3,2%...
В феврале нынешнего года в главный финансовый документ страны, правда, внесли некоторые корректировки, о которых рассказал министр национальной экономики Ерболат Досаев:
– На прошедшем заседании правительства мы утвердили новый прогноз социально-экономического развития на 2016 год. Меняем среднегодовую цену нефти – мы снижаем ее в соответствии с прогнозами международных финансовых организаций, инвестиционных банков – с 40 до 30 долларов за баррель. В соответствии с этим мы меняем и некоторые прогнозы, связанные с ростом экономики. Если при 40 долларах, рост ВВП предполагался 2,1%, то теперь мы предполагаем более консервативный сценарий. Но мы все равно находимся в положительной зоне...
При этом, объем добычи нефти в 2016 году, по его данным, составит 74 миллиона тонн со снижением на три миллиона тонн к предыдущему прогнозу.
Таким образом, как видим, резкого снижения добычи нефти в стране пока не предвидится, да и экономике в целом нынешние ценовые колебания особо не страшны. Малоприятны, конечно, но, тем не менее, абсолютно не критичны. Так в чем же дело? Из за чего еще недавно как на страницах СМИ, так и в залах различных заседаний разгорались горячие споры на тему "Как дальше жить будем?", а наиболее суровыми пессимистами и вовсе предрекался чуть ли не полных крах нефтяной отрасли в стране из-за ее, якобы, грядущей нерентабельности.
И в этой связи, самое время будет задаться вопросом – а что вообще предполагает рентабельность добычи нефти, и в каких цифрах она измеряется? Причем, не только у нас, но, и, конечно же, у основных мировых конкурентов.
Итак, согласно данным агентства "Bloomberg", себестоимость добычи нефти среди стран, относящихся к категории мировых поставщиков, в прошлом году выглядела следующим образом (в соотношении доллар к баррелю):
Нигерия – 11 долларов за баррель
Мексика – 9
Венесуэла– 9
Алжир – 8
Россия (действующие проекты) – 6
Казахстан – 6
Иран – 5
Кувейт – 4,5
Саудовская Аравия – 4 доллара за баррель.
В самой России, данные периодически корректировали, но без особых перепадов. Так, например, в одном из своих недавних интервью президент Союза нефтегазопромышленников РФ Геннадий Шмаль рассказал о том, какая цена на нефть по его мнению является оптимальной, а заодно какова на его взгляд средняя себестоимость добычи:
– Себестоимость добычи российской нефти без налогов в среднем по стране составляет около 10 долларов за баррель. Но когда мы включаем сюда налоги, стоимость барреля поднимается примерно до 30 долларов. Но и такая стоимость никакой трагедии для нас не представляет. Я помню времена, когда бочка нефти стоила на рынке меньше 10 долларов. Тогда мы мечтали, чтобы цена выросла до 20. Когда три года нефть стоила больше 100 за бочку, мы к этому привыкли. К хорошему вообще быстро привыкаешь. Но высокая цена имеет один минус – она может влиять на спрос. Так и случилось. Поэтому наши нефтяные компании сегодня вполне бы устроила бы цена примерно в 50 долларов за баррель…
Чуть позже, Министерство энергетики РФ и вовсе сделало несколько шокирующее заявление о том, что на большинстве уже открытых месторождений себестоимость российской нефти находится на уровне два доллара за баррель. А ведь многими российскими экономистами еще недавно заявлялось, что стоимость добычи – не менее 40 долларов за баррель, и падение цен ниже этого уровня означает нерентабельность добычи.
Однако, по данным все того же Минэнерго РФ, сегодняшняя цена в 40 долларов за бочку готовой нефти с поставкой в мае-июне 2016 года вполне устраивает производителей, позволяя им при этом практически не сокращать квоты добычи, а правительству – держать бюджет в состоянии адекватности.
Что ж, оно может быть и так, тем более, что доля экспорта нефти в ВВП Российской Федерации составляет всего 9%. А вот у Казахстана доля нефтяного экспорта в ВВП – целых 27%. Так как обстоит дело с себестоимостью добычи (и, соответственно, с будущей прибылью от реализации сырья) у нас?
С приведенной выше версией агентства "Bloomberg", мы уже в принципе познакомились. Однако, что интересно, достаточно по многим страницам как вполне легитимных СМИ, так и по интернет-блогам различных авторов, так или иначе претендующих на роль "экономистов" и "экспертов", уже достаточно продолжительное время кочует совсем другая цифра себестоимости сырья, якобы имеющая место в нашей державе – а именно в 50 долларов за баррель. И уже отталкиваясь непосредственно от нее, эти самые "эксперты" взахлеб рисуют поистине апокалипсические картины в случае, если мировые цены будут устойчиво ниже этих самых пресловутых 50 долларов.
Найти первоисточник появления пятидесятидолларовой цены, в общем-то, труда не составляет – эта цифра была взята из выступления первого вице-министра энергетики Казахстана Узакбая Карабалина в ходе брифинга в Службе центральных коммуникаций, прошедшего в октябре 2014 года.
– У нас сейчас имеется около 200 месторождений, и они на разной стадии своего развития. Конечно, это во многом зависит от того, какое месторождение. Разные затраты. Но в среднем можно говорить о том, что мы по традиционным нашим месторождениям имеем порядка 50 долларов себестоимость добычи. В отдельных случаях она может зашкаливать в ту или другую сторону. Но снижение цены на нефть, конечно, в определенной степени влияет также на саму хозяйственную деятельность этих предприятий, – сказал в тот день Узакбай Карабалин.
Собственно, с того дня все и понеслось. И пресловутые 50 долларов стали не сходить с уст как некоторых "экспертов", так и рядовых обывателей, которых, как выяснилось, в последнее время стала остро беспокоить мировая конъюнктура цен на нефть и последующие экономические последствия от перепадов таковой.
Но вот что интересно, почему-то никто из авторов, так усердно раскачивавших тему "пятьдесят – это наш предел", не поинтересовался простейшим вопросом, а какие объемы имел ввиду Узакбай Карабалин в своем выступлении?
Как выяснилось, речь там шла не о пресловутом барреле (так привычном ныне уху практически любого гражданина), а о тонне сырья, что согласитесь, как минимум, две большие разницы.
А теперь произведем простейший арифметический расчет, исходя из того, что в одной тонне находится 7,35 барреля и получим цифру в 6,8 долларов за баррель, собственно, и составляющую среднюю себестоимость добычи казахстанской нефти. Что, обратите внимание, не сильно противоречит данным агентства "Bloomberg".
Конечно, с той же Саудовской Аравией, с их 4 долларами за баррель, здесь сравнение будет не в нашу пользу, однако в любом случае цифра становится совсем иная, что опять порождает некоторые вопросы – либо это уровень "экспертов" такой, либо шла сознательная спекуляция и манипуляция простейшими цифрами. Но в любом случае, конечные данные вполне свидетельствуют о том, что даже при самой неблагоприятной конъюнктуре мировых цен на сырье, Казахстану все равно будет выгодно его добывать. А вот продавать… Ну, это уже как, куда, кому, и самое главное- с какой маржой.
Постараемся бегло разобраться и с этим вопросом.
Согласно информации предоставляемой самими нефтяными компаниями, к себестоимости сырья стоит прибавлять еще целый рад показателей. Таких как экспортная таможенная пошлина, рентный налог на экспорт, расходы на транспортировку, административные расходы и, наконец, расходы по процентам по кредитам.
И по версии некоторых директоров и акционеров нефтяных добывающих фирм, после суммирования всех дополнительных расходов цена за баррель может даже зашкаливать за 40 долларов. А значит, по их мнению, необходимо срочное изменение системы налогообложения недропользователей с целью стимулирования увеличения добычи и привлечения новых инвесторов. Или говоря проще - льгот побольше.
Самое интересное, что примерно с теми же предложениями, владельцы и управленцы нефтедобывающих фирм выходили на исполнительную власть даже в те благодатные времена, когда цена за баррель превышала 100 долларов. И тогда уже слышался жалобный стон о якобы неподъемной логистике, непомерных и непосильных налогах и прочих бытовых неудобствах, которые типа мешают "локомотиву экономики" ковать блага для всех остальных жителей страны.
Правда, периодически на свет всплывали и некоторые другие данные, ну, например, о том, что те же транспортные расходы составляют чуть ли не наименьшую графу расходов нефтедобывающих компаний.
Несмотря на то, что большинство нефтяных компаний в принципе, не любят раскрывать принципы ценообразования своей продукции, общую ситуацию со стоимостью нефти можно легко проследить по состоянию дел дочерней структуры НК "КазМунайГаз" – предприятию по разведке и добыче нефти "РД КМГ", публикующей все свои отчетные данные на сайте Казахстанской фондовой биржи. (Кстати, это предприятие по итогам прошлых лет стабильно занимало второе место по объему добычи нефти в стране).
Согласно информации Казахстанской фондовой биржи, РД КМГ полностью подконтрольны добывающие предприятия АО "Эмбамунайгаз" и АО "Озенмунайгаз". Кроме того компания участвует в совместных добывающих проектах ТОО СП "Казгермунай" (50% доля в уставном капитале), АО "Каражанбасмунай" (50% доля) и "ПетроКазахстан Инк" (33% доля).
Далее, согласно очередному годовому отчету РД КМГ, совокупный объем производственных расходов только у "Эмбамунайгаз" и "Озенмунайгаз" в 2013 году составил 162,03 миллиарда тенге. Большая часть из них – 92,31 миллиард тенге была направлена на зарплаты работникам. Еще 22 миллиарда выделялся на ремонт и обслуживание техники и оборудования. Около 17 миллиардов тенге предназначались для покупки материалов и запасов, еще 15,9 миллиардов были потрачены на оплату электроэнергии. Ну и наконец, объем налоговых выплат РД КМГ, даже с учетом подоходного налога, составил 370 миллиардов тенге при объеме доходов в 816,71 миллиардов тенге (712,34 из них составили доходы от экспорта).
Наименьшими же статьями расходов стали как раз таки транспортные затраты, на которые потребовалось 5,63 миллиардов и тенге и расходы по переработке – 1,09 миллиард тенге. Короче говоря – если разделить объем расходов на количество добытой нефти, то на один добытый баррель, у обеих компаний в среднем приходилось еще 15 долларов производственных расходов.
(Теперь, вспомним цифру себестоимости добычи в 6 долларов за баррель, произведем очередной простейшим арифметический расчет и получим выходную цену конечной себестоимости барреля на экспорт в 21 доллар США).
А вот средняя цена экспортной стоимости барреля Brent в том же 2013 году у двух вышеназванных компаний составила 90,17 долларов при рыночной цене в 108,9 долларов, и 94,13 долларов в 2012 году при рыночной стоимости в 112 долларов.
Нормально так, да? То есть, в те годы, нефтяные предприятия имели с каждого барреля как минимум 69 долларов чистой прибыли, и при этом НК "КазМунайГаз" еще умудрилось наделать целую кучу долгов, которые теперь предстоит гасить буквально всем миром, с использованием средств из самых различных фондов.
Правда, в прошлом году топ менеджмент самой национальной компании, видимо задумавшись о таком странном несоответствии, тоже произвел некоторые корректировки. И как сообщал в ходе десятого Евразийского форума "Kazenergy", проходившего в Астане в сентябре 2015 года, заместитель председателя правления КМГ Данияр Берлибаев:
– Средняя себестоимость на таких предприятиях как "Мангистаумунайгаз" – порядка 48 долларов за баррель, в "Эмбамунайгаз – 42 доллара за баррель. Но это не чистая себестоимость – это затраты и плюс капитальные и социальные вложения…
Что же касается самой КМГ, то, по словам Данияра Ерлибаева, эти самые капитальные вложения там сокращать на тот момент были абсолютно не намерены:
– Во время периода низких цен, многие компании сокращают капитальные вложения. Поскольку мы являемся участниками крупных проектов – Кашаган, ТШО, Карачаганак, мы считаем, что они обеспечат будущий рост в Казахстане. Поэтому, мы кардинально пересматривать бюджеты, запланированные для реализации данных проектов, не намерены…
В общем, получается, что и при таких цифрах, нефтяникам из подразделений национальной компании живется достаточно комфортно. Может не настолько как раньше, но и не так, чтобы радикально пересматривать структуру внутреннего финансирования.
Кстати, примерно аналогичного мнения даже о самых пессимистичных прогнозах себестоимости добычи нефти в нашей стране, придерживался и такой авторитетный ученый, как вице-президент Национальной инженерной академии, академик Надир Надиров, указывавший, что даже при разработке новых труднодоступных месторождений и соответствующих затратах при этом, себестоимость нефти в Казахстане все равно вряд ли сможет превысить 15 долларов за баррель, даже при развитии каких-либо форс-мажорных обстоятельств.
Вообще, если обратится к еще не совсем давней истории, то можно будет увидеть что, к примеру, во время энергетического кризиса 1970-х годов стоимость нефти снижалась даже до 2–4 долларов за баррель. Потом цена снова доходила до 100 долларов и выше, а затем опять снижалась до 9–10 долларов. Ну и так далее... При этом, как выясняется, в убыток себе, даже в те времена в мире не работал практически никто. Хотя бы потому, что для снижения общей налоговой нагрузки уже в те времена в мире появилось столь приятное для уха многих экспортеров слово - оффшоры.
С приобретением деловой хватки со стороны многих экспортеров сырья, для Казахстана отток капитала стал крайне болезненной темой. Только по подсчетам аналитиков агентства "Tax Justice Network", опубликованном в 2013 году, Казахстан входит в десятку стран, лидирующих по выводу денег в оффшоры. Всего по их оценкам, из нашей страны было перечислено в безналоговые зоны как минимум 138 миллиардов долларов, которые, как мы, конечно же, все понимаем, уже никогда не вернутся в республиканскую в экономику.
Да и согласно данным контролирующих органов, нефтяной сектор РК даже в "сытые годы" пополнял государственную казну далеко не в той мере, в какой мог это делать Согласно практически всем отчетам и докладам того времени, большая часть нефти, добытой в Казахстане успешно продавалась именно через оффшоры. И как результат, налоги поступали исходя из более низких цен, нежели тех, что формируются на международных товарных биржах.
Но зато прибыли экспортерам текли самой полноводной рекой.
Так, согласно официальным данным, нефтедобывающие компании Казахстана ежегодно экспортировали в оффшорные зоны нефть почти на 1,2 миллиарда долларов, что составило 63 процента от всего экспорта нефти.
Периодически, экспорт в оффшоры даже резко увеличивается, о чем, в частности, говорилось в документации Министерства энергетики, индустрии и торговли, текстом которой располагало международное агентство "Рейтер":
"Экспорт сырой нефти из Казахстана на Бермудские острова только в 2001 составил 622,8 миллиона долларов, что почти в три раза больше, чем за аналогичный период прошлого года. На Виргинские острова за этот же период было экспортировано нефти на сумму 441,2 миллиона долларов и вырос до 2,67 миллиона тонн с 418,769 тысяч тонн в прошлом году", - говорилось в опубликованном сообщении.
Безусловно, данная ситуация свидетельствовала и о том, что значительная часть валютной выручки не возвращается в Казахстан. Об этом же говорила и динамика продажи валюты на Казахстанской фондовой бирже. Объемы предложения на ней американских долларов часто были совершенно не сопоставимы с размерами поставок сырья на экспорт.
Ну а дополнительной трудностью в отслеживании нефтяных финансовых потоков, как была раньше, так фактически и остается в настоящее время, строгая конфиденциальность большинства заключенных контрактов.
Судя по всему, прекрасно понимали это и в центральных исполнительных органах власти, профильных министерствах и особенно там, где по долгу службы были обязаны осуществлять контролирующие функции:
– Определенный заслон на пути вывода капитала из Казахстана в оффшорные юрисдикции будет поставлен к концу 2015 году, – сообщил в начале прошлого года председатель Комитета государственных доходов (КГД) Министерства финансов РК Даулет Ергожин.
Как выяснилось из последующего разъяснения, в декабре 2014 года Казахстан присоединился к Страсбургской конвенции 1988 года, которая направлена на повышение эффективности взаимодействия между налоговыми службами.
"В нее входит 84 страны, из них 29 оффшорные юрисдикции. Смысл этой конвенции каков? По нашему запросу все государства, которые находятся в этой конвенции, предоставляют информацию в отношении граждан Республики Казахстан: имеются ли у них счета, имущество в оффшорных зонах. Плюс мы можем попросить наших коллег провести соответствующую налоговую проверку, и они в соответствии с этой конвенцией обязаны ее сделать и представить нам соответствующий материал", – сообщил главный налоговик страны.
Ну а правительство, между тем, продолжало разрабатывать планы поддержки экономики при снижении цены на нефть ниже 40 долларов за баррель.
Вроде как даже успешно разработало. Мало того, министр финансов Бахыт Султанов даже как то сообщил, что у правительства вообще нет индикатора, какую цену нефти считать критичной. Кроме того, по его словам, снижение цен на нефть будет напрямую отражаться лишь на чистых доходах Национального фонда, но никак не на бюджете страны.
Ну а к этому времени, практически до всех казахстанцев стало понемногу доходить, что нефть становится реальным товаром, не находясь в недрах, а лишь тогда, когда она доставлена на официальную Лондонскую или Нью-йоркскую товарные биржи (желательно напрямую, с последующей уплатой налогов со всей прибыли, а не через те же Виргинские острова). Заодно немалое число просто любознательных, хоть и казалось бы далеких от нефтегазового сектора людей постепенно оказались в курсе реальных объемов нефтедобычи и экспорта отечественных углеводородов, ознакомились с основными экспортными маршрутами и даже стали различать между собой такие понятия "бонус" и "роялти"…
И тут все стало еще более непонятно: как при таких показателях мы могли говорить о каких-то якобы серьезных проблемах и потрясениях для экономики страны даже после незначительного колебания цены на нефть со 100 долларов за баррель до, ну например, до 90? Точнее, не мы могли говорить, а нам об этом уверенно и убедительно рассказывали с некоторых трибун, блогов или СМИ. А ряд пресловутых "экспертов" до сих пор, периодически лопочет о какой-то мифической себестоимости добычи в 50 долларов за баррель…
На деле все оказалось куда проще и уж тем более, не так страшно. Да, маржа некоторых экспортеров и особенно еще одной любопытной прослойки в виде оптовых нефтетрейдеров, аккурат специализирующихся на оффшорных зонах, стала куда как менее ощутимой. Но если действительно будет наведен порядок в деле распределения экспортных доходов, то, как видим, республиканский бюджет, и соответственно, общий социально-экономический климат в стране особо не пострадает. Главное, чтобы в этом благом деле было поменьше противодействия со стороны тех, кого еще совсем недавно так хорошо устраивало текущее положение дел. Впрочем, это уже тема для совсем другого разговора…