Джеймс Рикардс, finview.ru, 22 августа

Я много лет писал о том, что экономический прогресс Китая частично реален, а частично – это мираж, и что для инвесторов крайне важно отделять одно от другого, чтобы иметь правильное представление о Китае и о его влиянии на мир.
Нельзя отрицать заметные достижения Китая в сфере экономики за последние тридцать лет. Сотни миллионов людей преодолели нищету, найдя рабочие места в промышленном секторе или сфере услуг в больших городах.
Достижения в области инфраструктуры неоспоримы, в том числе речь идет о лучших поездах в мире, о транспортных хабах, представляющих собой произведения искусства, и о новейших телекоммуникационных системах.
Но это всего лишь половина истории.
Другая половина – это потери, мошенничество и воровство. Около 45% ВВП Китая относится к категории "инвестиций". ВВП развитой экономики, такой как США, представляет собой около 70% потребления и 20% инвестиций.
Нет ничего плохого, когда инвестиции занимают 45% в быстрорастущей развивающейся экономике, если эти инвестиции высокопроизводительны и разумно распределены.
Но это не про Китай. По крайней мере половина инвестиций в этой стране – это прямые потери. Эти потери принимают форму полностью отстроенных "городов-призраков". Эти небоскребы, квартиры, гостиницы, клубы и транспортные сети пусты.
Это не западная пропаганда; Я видел города-призраки своими глазами и ходил по пустынным офисам и гостиницам.
Китайские чиновники пытаются оправдать существование этих городов-призраков, утверждая, что они построены с заделом на будущее. Это чепуха. Современные постройки впечатляют, но они имеют высокую стоимость обслуживания. Этим новым сверкающим зданиям требуются жильцы, которые платили бы арендную плату, и тогда за счет этих арендных платежей все эти здания могли бы продолжать сверкать и дальше и оставаться функциональными. Города-призраки обветшают задолго до того, как они когда-либо будут заселены.
Другие примеры инвестиционных потерь – это невостребованные объекты публичной инфраструктуры, такие как вокзалы с мраморными фасадами, с 128-ю эскалаторами (в основном пустыми), с потолками высотой 100 футов, с цифровой рекламой, при том что этими вокзалами пользуется совсем небольшое количество пассажиров. Список может быть расширен, и сюда также включаются аэропорты, каналы, шоссе и порты - некоторые из которых нужны, но многие – это стопроцентные потери.
Руководители коммунистической партии одобряют эти расточительные проекты, поскольку эти проекты создают рабочие места, стимулируют производство стали, увеличивают объемы строительства. Однако эффект от этих проектов краткосрочен, и он действует лишь до момента завершения строительства. Затраты на реализацию таких проектов оплачиваются заемными деньгами, которые никогда не будут возвращены.
Пусть Китай и сообщает о росте ВВП на 6,8% в год, но если убрать из расчета инвестиции, которые не принесут дохода, то эта цифра приблизится к отметке 4,5%. Между тем, долги Китая растут быстрее, чем экономика, а отношение долг/ВВП еще хуже, чем в США.
Вся эта схемы была бы устойчивой, если бы Китай обладал неограниченной возможностью рефинансирования текущих долгов и мог бы до бесконечности расширять кредит, чтобы предотвратить возникновение банковского кризиса или кризиса ликвидности. Но это не так. Финансовая хрупкость Китая была выявлена в 2014-2016 годах в ходе почти состоявшегося краха капитального счета.
В начале 2014 года у Китая было около $4 трлн. на капитальном счете. Эта сумма упала до $3 трлн. к концу 2016 года. Большая часть этого снижения произошла из-за бегства капитала из страны, поскольку многие испугались, что китайские власти прибегнут к девальвации своей валюты.
Оставшиеся резервы Китая в размере $3 трлн. – это не такая уж и большая сумма, как кажется на первый взгляд. $1 трлн. этих резервов вложены в неликвидные активы (хедж-фонды, фонды прямых инвестиций, прямые инвестиции и т. д.). Это реальное богатство, но оно не ликвидно в краткосрочной перспективе, когда нужно срочно защитить валюту или поддержать банки.
Еще $1 трлн. китайских резервов необходимы в качестве превентивного фонда, предназначенного для спасения китайской банковской системы. Многие наблюдатели не беспокоятся о волне банкротств китайских банков, потому что они уверенны в способности китайского правительства спасти их. Возможно, они и правы, но все это не забесплатно. Китаю необходимо всегда иметь при себе $1 трлн. ликвидных резервов, чтобы иметь возможность спасти банковскую систему страны.
В итоге у Китая остается около $1 трлн. ликвидных резервов для защиты китайской валюты, если такая необходимость возникнет. В разгар панического вывода капитала из страны в 2016 году Китай терял $80 млрд. в месяц в твердой валюте, защищая курс юаня.
В таком темпе Китай растратил бы этот $1 трлн. в течение года и стал бы неплатежеспособным. Китай сделал единственно возможную вещь: закрыл счет движения капитала (повышение процентных ставок и дальнейшая девальвация национальной валюты вызвали бы другие более серьезные проблемы).
Проблемы Китая могли бы оказаться временными, если бы Пекину удалось поддерживать хорошие торговые отношения с США. Но это оказалось еще одной химерой. Торговая война, разразившаяся между США и Китаем, нанесла ущерб его экспорту и привела к росту расходов на его импорт именно в тот момент, когда страна рассчитывала на более весомый профицит торгового баланса, чтобы Пекин смог профинансировать большие объемы долгов.
В настоящее время торговля сворачивается, и Китай погряз в долгах, которые он не может ни погасить, ни рефинансировать. И это ситуация знаменует собой конец истории чудесного экономического роста в Китае и начало периода экономического спада и потенциальных социальных волнений.
Грядущий слом китайской экономики – это не какая-то теория. Существуют неопровержимые свидетельства, которые поддерживают этот тезис. Вот сводка данных в реальном времени от директора по биржевым операциям Нью-Йоркской фондовой биржи Стивена "Сержанта" Гильфойла:
С моей точки зрения, бо́льшая угроза для финансовых рынков будет исходить от замедления глобального роста, по крайней мере частично, в результате нынешнего состояния международной торговли. Эта логика заслуживает некоторого доверия, поскольку вчера вышла достаточно катастрофичная макростатистика от Национального Статистического Бюро Китая, затрагивающая различные сферы экономики. … В июле в Китае рост инвестиций в основной капитал замедлился до самых низких темпов с тех пор, как такая статистика началась вестись, то есть с 1992 года, и это замедление длится уже пять месяцев подряд. Промышленное производство. Хуже ожиданий уже третий месяц подряд, при том что темпы роста этого показателя являются самыми низкими с февраля 2016 года. Розничные продажи. Наконец-то проблемы проявились и здесь, поскольку этот показатель вышел хуже ожиданий, и он ухудшился по сравнению с прошлым месяцем. Безработица. Уровень безработицы вырос с 4,8% в июне до 5,1%. Добыча нефти. Статистическое Бюро сообщило, что добыча нефти в Китае в июле упала на 2,6%, и теперь ежедневный объем нефтедобычи находится на самом низком уровне с июня 2011 года. Китай опубликует статистику ВВП за третий квартал 15 октября. Национальное Статистическое Бюро сообщило о годовом росте на 6,7% за второй квартал. Допуская, что китайская статистика достоверна, следует начинать задаваться вопросом, сможет ли Китай действительно поддерживать рост своей экономики на отметке 6,5% в год в будущем.
Эта нелицеприятная картина, написанная Сержантом, основана на официальных китайских данных. Тем не менее Китай долгое время приукрашивал свои статистические данные. Реальность в Китае всегда хуже, чем показывает официальная статистика.
Замедление китайской экономики стартовало через несколько месяцев после того, как китайскому диктатору Си Цзиньпину была предложена роль диктатора на весь срок его жизни, и когда он был помещен на тот же пьедестал, что и Мао Цзэдун, поскольку "Мысли Си Цзиньпина" составили официальную ветвь китайской коммунистической идеологии.
В Книге Притчей говорится: "Погибели предшествует гордость, и падению – надменность". Си Цзиньпин теперь оказывается именно в таком положении. Его политическое восхождение раздуло его гордость, но теперь он сталкивается с реальностью экономического спада и возможным разрушением консенсуса вокруг неоспоримости его власти.
Трамп продолжает затягивать гайки, повышая тарифы и штрафы, а также почти полностью запрещая Китаю инвестировать в рынки США.
Турция, Аргентина и Венесуэла - это крупные развивающиеся экономики, находящиеся на разных стадиях коллапса и угрожающие глобальной экономике заражением.
Тем не менее, эти три экономики в совокупности не так велики и важны, как Китай. Только Трамп и Си могут спасти ситуацию путем переговоров и разумного компромисса в области торговли и интеллектуальной собственности. Но Трамп не уступит, это должен сделать Си.
До сих пор никаким компромиссом и не пахло. В воздухе явственно ощущается запах китайского коллапса и заражения.