Марат Хасанов, "Континент", 18 сентября 2002 г.

5-6 сентября Государственный департамент США провел совершенно неординарную акцию - закрытую конференцию, на которой изучались причины резкой вспышки антиамериканских настроений во всем мире. В ней должны были принять участие ведущие национальные и зарубежные эксперты. Наверное, широкая общественность еще не скоро узнает результаты этой конференции. Поэтому мы попытаемся, действуя логически и используя мнения самых различных специалистов, самостоятельно и по мере возможности установить истинные причины современного антиамериканизма (если такое явление существует на самом деле в природе)

Это тем более необходимо, потому что на страницах "КонтиненТа" развернулась дискуссия, спровоцированная одним американским советологом. Эта дискуссия заставила нас выступить по этой действительно злободневной проблеме. Мы не считаем наш журнал антиамериканским. Материалы, публикуемые в "КонтиненТе", порой спорные, никем не ангажированы, а являются попыткой отразить сложные процессы международной жизни.

Чтобы избежать повторных обвинений в "антиамериканизме", предлагается не наша точка зрения, а достаточно объективные оценки европейских специалистов в области трансатлантических отношений, озабоченных состоянием отношений между Америкой и Европой. Именно кризисное состояние этих отношений питает, как считают многие, современный антиамериканизм.

Катарсис 11 сентября

Немецкий политолог Х. Хабер считает, что европейцы оказали американцам после 11 сентября искреннюю поддержку, но скоро выяснилось, что разговор не может продолжаться на равных. Американское общественное мнение вылило на европейцев годами копившееся недовольство, считая, что они брали на себя роль морального третейского судьи, в то время как США доставалась "вся грязная работа" по защите общих западных интересов. В настоящее время, считает Хабер, американцы переживают своего рода катарсис, в результате которого пришло понимание, что бесплатная защита Европы не бесконечна. Совсем не обязательно, что только Штаты будут оставаться мишенью для международного терроризма, а нынешняя гегемония Америки не может длиться вечно. Короче говоря, европейцам пора самим позаботиться о своей безопасности.

Немецкий политолог В. Вайденфельд, редактор журнала "Международная политика", ведущего германского журнала в этой области, удачно назвал это состояние "временем атлантического отрезвления". Однако он считает, что с европейцами поступили несправедливо. Европейские союзники сразу же объявили события 11 сентября нападением на весь альянс НАТО. Но потом вдруг выяснилось, что помощь НАТО оказалась невостребованной, а американцы провели операцию возмездия в одиночку. Со снисходительностью великая супердержава приняла кое-какую помощь от своих союзников. Естественно, встал вопрос: зачем Америке европейский партнер, который в момент, когда для США шла речь о жизни и смерти, не смог оказать им эффективную помощь? Это ощущение своей ненужности для Америки и является, вероятно, одной из причин недовольства Америкой в европейской среде.

Но самым раздражающим фактором европейско-американских отношений является Ближний Восток. Европейцы вслед за египетским президентом Х. Мубараком повторяют: "Если Америка хочет безопасности, то она должна помочь в решении палестинского вопроса". Американцам все это очень напоминает шантаж. Некоторые пассажи европейцев были попросту оскорбительны для них. Так, один немецкий журналист из газеты "Берлинер Тагесшпигель" заявлял в то время, когда дым и пепел от ВТЦ еще не рассеялись над Нью-Йорком, что виной всему происшедшему американские высокомерие и заносчивость. Другой тележурналист договорился до того, что поставил знак равенства между мышлением Дж. Буша и Бен Ладена. Очевидно, что многие европейские интеллектуалы и средства массовой информации перегибают палку в своем недовольстве поведением США в мире.

Недовольство "заносчивостью" Америки было спровоцировано еще прежней администрацией. В Европе с трудом проглотили хвастливую речь Б. Клинтона на саммите "Большой восьмерки" в Денвере, посвященную "величию американской экономики", или пассажи М. Олбрайт о том, что "Америка - это нация, без которой невозможно обойтись". Мы в Казахстане тоже кое-что знаем о "тактичности" высказываний г-жи Олбрайт. Таким образом, провоцирующим антиамериканизм моментом является прирожденная для многих американских политиков и просто обывателей неспособность понять собеседника, уверенность в своей изначальной правоте по принципу - America is the First ("Америка лучше всех"). Эту черту своих соотечественников еще в XIX веке высмеял Марк Твен.

Другой причиной так называемого "антиамериканизма", по мнению директора Эспиновского института Д. Гедмина, является процесс становления Европейского Союза в качестве одного из мировых центров власти, способного конкурировать с США. Легитимное стремление Европы к самостоятельности в последние годы стало смешиваться с антиамериканизмом и проявлением деструктивного соперничества. Как иронично заметил комиссар Евросоюза П. Лами, простейший путь снискать аплодисменты - это подняться на трибуну Европарламента и заклеймить Америку. Таким образом, одним из источников официального антиамериканизма является культивируемое в Страсбурге среди левых парламентариев традиционное предубеждение к США, восходящее еще к эпохе 60-70-х годов.

Основные претензии европейцев к США носят моральный (сохранение сметной казни) и социальный (манчестерский капитализм) характер. Во внешней политике, убеждены многие европейцы, Соединенные Штаты проявляют опасный и примитивный подход, используя санкции и грубо действуя против так называемых стран-изгоев. В обыденном плане это предубеждение к Америке проявляется просто: разгром ресторанов быстрого питания сети "Макдональдс" и выступление против глобализации как источника всех бед.

Квадратура круга

В августе прошлого года рупор Белого дома в Европе - газета "Интернэшнл геральд трибюн" совместно с Советом по внешней политике США, озабоченная ростом антиамериканских настроений в Старом Свете, провела опрос, в ходе которого выяснилось, что большинство европейцев придерживается мнения: США преследуют свои цели, не заботясь об уравновешивании интересов других. События 11 сентября вызвали резкий всплеск симпатий к США в Европе. Однако через несколько месяцев антиамериканские настроения поднялись с новой силой и достигли своего апогея, сравнимого, наверное, со временами вьетнамской войны. Таким образом, проблема не только не осталась, но еще больше обострилась.

Это выразилось в трансформации не только общественного мнения, но и на официальном уровне. Таким поворотным моментом стал январь 2002 года, когда стало ясно, что антитеррористическая операция может быть продолжена Соединенными Штатами за пределами Афганистана. С резкой критикой политики США выступили Верховный комиссар ЕС по внешней политике К. Паттен, министры иностранных дел Франции Ю. Ведрин и ФРГ Й. Фишер. Ведрин намекнул, что "упрощенный" взгляд США на мир представляет опасность, а Фишер просто заявил, что "Берлин не является сателлитом Соединенных Штатов". В этой связи возникает вопрос: может быть, официальные высказывания европейских политиков в антиамериканском духе, произносимые зачастую во внутриполитических целях, вовсе не являются отражением европейского общественного мнения, а, наоборот, провоцируют антиамериканизм среди европейцев? Во всяком случае, подобная точка зрения имеет право на существование.

По мнению ряда европейских специалистов, одновременное преследование Соединенными Штатами трех целей - борьба с терроризмом, свержение Саддама Хусейна в Ираке и вмешательство в конфликт на Ближнем Востоке - ставит перед Вашингтоном задачу, которая напоминает решение проблемы квадратуры круга. Эта неразрешимая проблема катастрофически ухудшила имидж США в мусульманском мире. Институт Гэллапа провел опрос зимой этого года в девяти мусульманских странах в разных частях мира. Результаты опроса обнаружили резкое неприятие американской политики в исламских, преимущественно умеренных странах. Причем характеристики политики США, использовавшиеся в анкетах, удивительно напоминали европейские стереотипы: действия США назывались "бесцеремонными, агрессивными, высокомерными".

Дискуссия в стиле "Рэмбо и евнухи"

У американцев накопился собственный длинный список претензий к европейским союзникам: поддержка ими исключения США из Комиссии ООН по правам человека, одобрительная позиция Европы по отношению к Китаю во время инцидента с разведывательным самолетом, демонстративный отказ ЕС поддержать США в корейской политике, заигрывание с Ираном и т. д.

Раздражение американцев вызывает европейская беспечность в отношении их собственной и общей безопасности Запада. Уже много лет Вашингтон дает понять союзникам по НАТО, что они все больше отстают в области модернизации своих вооружений. Если даже США со своим огромным военным бюджетом оказались не способны обеспечить свою безопасность, то что можно говорить о Европе. По эту сторону Атлантики обращают внимание Вашингтона на тот факт, что безопасность следует обеспечивать в первую очередь политическими, а не военными средствами. В европейской интерпретации это означает следующее: нужно искать справедливое решение ближневосточной проблемы политическими и переговорными средствами. По отношению к ближневосточной проблеме отчетливо проявляется фундаментальное различие американского и европейского подходов.

Некоторые европейские эксперты утверждают, в частности Н. Шильд (Германское общество внешней политики) и Н. Гнесотто (Институт безопасности ЕС в Париже), что в американской внешней политике действуют два фактора: сверхмилитаризация и необузданный инстинкт унилатерализма. Обвинения в военном отставании европейских союзников нужны американцам для того, чтобы оправдать свою практику односторонних действий.

Европейские политики, в целом принимая претензии союзника по поводу своего отставания в военной области, приводят параллельно следующие контраргументы. В послевоенный период США потратили на военные цели 5 трлн. долл., создали огромный ракетно-ядерный арсенал, совершенную систему ПВО, профессиональную армию, расположили военные базы по всему миру. На военные цели работает Агентство национальной безопасности, в составе которого 40 тыс. специалистов, обрабатывающих и расшифровывающих информацию со всего мира (эта программа - "Эшелон" - особенно раздражает европейцев, которые небезосновательно подозревают, что она используется американцами для нечестной коммерческой конкуренции). И что же произошло 11 сентября? Полсотни человек, затратив полмиллиона долларов, имея на вооружении ножи для разрезания книг, преодолели эту гигантскую систему обороны, уничтожили три тысячи американцев, парализовали на сутки жизнедеятельность целой супердержавы и нанесли ей ущерб, оцениваемый 60 млрд. долл. Вооруженн ый до зубов Рэмбо, как в сказке Андерсена, вдруг оказался голым...

В этом плане характерна полемика между европейскими и американскими журналами на уровне окарикатуривания друг друга. В Европе Америка и ее президент изображаются то в виде ковбоя, то в облике Рэмбо. А один американский журнал просто назвал европейцев "евнухами ЕС", намекая на просочившиеся в печать откровения Дж. Буша на закрытом обеде о политической "импотенции европейцев". Со стороны Европы возмущение словами Буша выразил К. Фойгт, ответственный за германо-американские отношения в МИД ФРГ. Фойгт "дипломатично" отнес такие высказывания Буша на счет любви американских политиков изъясняться на "упрощенном и маниакально-экспрессивном языке", который только и понятен их избирателю. Более того, это не только язык, но и способ, и уровень мышления американских лидеров, намекнул германский дипломат.

Но среди европейцев существует и другая точка зрения. Ее озвучил политолог М. Берг из Свободного университета в Берлине. По его мнению, европейцы могут сколько угодно возмущаться высокомерием американской сверхдержавы, но только американская убежденность в необходимости демонстрации военной силы и тем самым - своей политической дееспособности, способны привести к реальному успеху, "а не болтовня союзников", как заявил советник Пентагона Р. Пирл.

Все это означает, что понятие "безопасность" перешло в новое качество, а прежние американские силовые методы уже не действуют, утверждают европейцы. Хотя им понятна в целом позиция США после 11 сентября: или Америка сама накажет осмелившихся унизить ее преступников, или ее международный престиж упадет до неприемлемого для нее уровня. Но понимание этого факта, тем не менее, вызывает в Европе раздражение и недовольство. Много вопросов вызывает и правовая сторона действий США. Если Бен Ладен должен быть предан суду, как заявил Буш, то возникает вопрос: какому? Если международному, то американский президент сам отказался передавать в Сенат договор о Международном уголовном суде от 1998 года для ратификации. Не было обращений в Совет Безопасности ООН с просьбой о создании специального трибунала по типу Гаагского. С правовой точки зрения, ситуация с пленными талибами совершено непонятна: они не являются ни военнопленными, ни уголовно преследуемыми лицами, а их судьбу решают американские чиновники на базе Гуантанамо.

"Это слишком сложно, чтобы говорить об этом"

Но может быть, континентальные европейцы слишком предвзято относятся к американской политике? Выслушаем лучше представителя страны, которая всегда выступала верным союзником Штатов - Великобритании. Внешнеполитический обозреватель газеты "Файнэншл таймс" К. Пил считает, что на самом деле события 11 сентября ускорили ход процессов, которые подспудно развивались в трансатлантических и международных отношениях, а после этой даты вдруг оказались на поверхности. Это касается как и начинавшейся рецессии в экономике США, сближения в российско-американских отношениях, так и судьбы НАТО. Последний пункт заслуживает особого внимания. Вашингтон убедился еще в ходе операции в Косово, что НАТО в качестве военного инструмента никуда не годится. Принятие решений в боевой обстановке оказалось делом практически безнадежным. Применение после 11 сентября Статьи 5 Вашингтонского договора, этого краеугольного камня Атлантического альянса, привело к тому, что оно осталось всего лишь риторикой. США сознательно по старались избежать проведения военной операции в рамках НАТО с использованием системы военного планирования и привлечением сил альянса. Послание Вашингтона, озвученное замминистра обороны П. Вулфовитцем, содержало следующий ответ европейским союзникам на их предложение о помощи: "спасибо, но не надо, еще раз спасибо".

Таким образом, делает вывод английский журналист, в конечном счете НАТО не укрепилось, а ослабло. И это является главным уроком событий 11 сентября. Осознание этого объективного факта и его последствий (например, рост интереса Вашингтона к стратегическому союзу с Москвой) вызвало сначала недоумение, а потом раздражение и разочарование европейцев. Свое раздражение они обратили на американского союзника, чье поведение всего лишь констатировало новое положение вещей. Другим важным следствием событий 11 сентября является психологическая трансформация, которую пережили американцы, и чего еще до конца не осознают европейцы. Речь идет о расставании американцев с убежденностью о своей вечной неуязвимости. В этом и состоит главное психологическое отличие Америки от Европы, поскольку европейские государства всегда осознавали свою уязвимость и привыкли жить с этим чувством. Исчезновение СССР не избавило Европу от этого чувства. Только Великобритания, в силу своего островного менталитета, разделяла аме риканское восприятие неуязвимости или, во всяком случае, могла его понять.

Все это диктует американским и европейским политикам разные подходы и разный стиль поведения на международной арене. США сосредоточены на "жестких" угрозах своей безопасности (военных и полувоенных факторах, прямых проявлениях терроризма), европейские страны практикуют "мягкий стиль", подразумевающий борьбу с явлениями, порождающими терроризм (бедность, социальное неравенство, отсутствие образования, межэтническая борьба и т. д.). А США не желают вскрывать "причины" того или иного явления, анализировать его и делать выводы по изменению своей политики. Как заявил в свое время один высокопоставленный советник в администрации еще Буша-старшего, "анализировать причины (чего добиваются европейцы. - М. Х.) - значит поднимать вопросы об американской политике на Ближнем Востоке, которые слишком сложны, чтобы на них можно было дать ответ. А поскольку они касаются наших союзников - Израиля и Саудовской Аравии, мы не будем их затрагивать".

Вот и весь ответ. Через десять лет выяснилось, что вопросы задавать все-таки было необходимо. Может быть, тогда не было бы событий 11 сентября, нынешнего кризиса на Ближнем Востоке, который фактически зашел в тупик. И европейцы это отчетливо понимают и требуют этого же от Америки. Но, как следует из приведенной цитаты и всего внешнеполитического курса Вашингтона, ответа на фундаментальные вопросы своей политики США давать не желают. К. Пил считает, что момент истины в европейско-американских отношениях наступил в феврале этого года, когда президент Буш выступил с заявлением о пресловутой "оси зла". Европейцев обеспокоил тот факт, что в этом заявлении все было свалено в одну кучу: проблема ПРО, палестинский вопрос, отношения с Ираном. Стало ясно, особенно для английского премьера Т. Блэра и российского лидера В. Путина, что их поддержка политики Дж. Буша, дававшая надежду, что таким образом удастся повлиять на американскую политику, не оправдалась. Пока они еще получают слова благодарности, но не исключено, что вскоре их просто будут игнорировать. Аналогичные настроения появились еще раньше у других европейских политиков.

Таким образом, делает вывод К. Пил, в настоящее время европейцы поставлены перед дилеммой: оказывать от случая к случаю поддержку американскому гегемону, не имея возможности оказывать влияние на конечный результат его политики, или вступить в политическое соперничество с единственной супердержавой. С экономической точки зрения, Европа уже бросила вызов США, представляя собой подлинную альтернативу американской модели капитализма и созданной им мировой финансовой системе.

Две модели: социал-империализм и капитал-империализм

У проблемы трансатлантических отношений помимо политической, военной и психологической составляющей, о которых говорилось выше, существует еще два важных параметра. Это, во-первых, экономический фактор, а во-вторых, стоящее за ним фундаментальное различие цивилизационно-экономических и, как следствие, цивилизационно-культурных моделей.

Как известно, бурный процесс европейской интеграции в последние десятилетия, который еще далеко не закончен, привел к тому, что ЕС по своему валовому продукту обогнал США (соответственно 25 и 35 процентов мирового ВВП). Однако внимательный анализ динамики прироста ВВП показывает, что эйфория европейцев в отношении своего экономического превосходства над Америкой и их злорадство по поводу последних трудностей в экономике США несколько преждевременны. Именно в последнее десятилетие США демонстрировали более высокие темпы прироста - 3,9 проц., а Евросоюз - 2,6. Доля экономически активного населения в США составила 75 проц., в то время как в Европе - 66. Производительность труда в странах ЕС составляла 80 проц. от американской.

Как считает Ш. Фрелих из Боннского университета, речь идет не просто об экономической конкуренции двух центров мировой экономики, а о соревновании двух моделей - "англосаксонской", или "манчестерской", и так называемым "рейнским капитализмом", то есть социально-рыночной моделью. При этом у двух моделей резко различаются инструменты налоговой и структурной политики, стратегия на рынке трудовых ресурсов, пути создания социальной инфраструктуры. В конечном счете это сводится к различному у европейцев и американцев восприятию глобализации и подходу к ее последствиям.

В практической плоскости "экономический антиамериканизм" проявляется в претензиях к США, заключающихся в том, что они доминируют в МВФ и Всемирном банке, а те свою очередь - в мире, ведут негибкую политику санкций и контроля над экспортом, действуют односторонне, долларизируют мировую экономику и т. д. Со своей стороны, американцы также предъявляют претензии к европейским партнерам: консервация Евросоюзом архаичных налоговой и социальных систем, чрезмерная корпоративность, бюрократическая унификация, нерешенность демографической проблемы, недостаток инвестирования в новейшие и информационные технологии и так далее, в том же духе.

Реальными последствиями глобализации выступают неблагоприятные для европейцев факторы: сузились возможности для взимания налогов и поддержки социальных программ, что подтачивает самые основы "европейского социализма". В то же время США используют к своей выгоде диктат мультинациональных концернов, международных финансовых рынков и международной обострившейся конкуренции, что является главным содержанием глобализации. Если говорить метафорически, то скорость (Америка) заменила гигантизм и традицию (Европа) как производственные величины. Суть экономического конфликта между американцами и европейцами такова: США считают европейские социальные структуры (раздутые социальные пособия и уравниловку в образовании) несовместимыми с современными экономическими концепциями; европейцы же видят в них свои неотъемлемые демократические завоевания.

Налицо, таким образом, реальное, а не мнимое, как во времена противостояния с СССР, противоборство двух социально-экономических и цивилизационных моделей - американской и европейской. Французский философ П. Бурдье называет их, соответственно, капитал-империализмом и социал-империализмом. Бурдье убежден, что процесс глобализации развивается под внешним контролем (ТНК) и с помощью конкуренции со стороны "дешевого Юга", а его цель - уничтожение европейских ценностей (по Бурдье - цивилизации человеческой солидарности, то есть коллективизма). Всемирной американизации (капитал-империализму) следует противопоставить всемирную европеизацию - социал-империализм. Проявлением этой политики является более глубокая - внутри и вширь - интеграция Европы. Тем самым ставится знак равенства между "интеграцией и социализмом" в Европе и "индивидуализмом и капитализмом" в Америке. Для нас эта аргументация не нова.

Но высказываются и более смелые мысли. Так, знаменитый французский философ-революционер Режи Дебре утверждает, что на самом деле идет борьба не между Америкой и Европой, а между американским клерикальным фундаментализмом, представители которого в основном голосовали за Буша (сторонники мессианской роли Америки), и европейской евробюрократией, которая видит в европейской интеграции залог своего существования.

Избыток Америки, дефицит Европы

Мы видим, что корни европейского антиамериканизма следует искать в нарастающих объективных противоречиях между Америкой и Европейским Союзом как двумя различными цивилизационными моделями, проводящими на международной сцене различную экономическую и политическую линию. Неожиданно для всех эти различия обнажились после событий 11 сентября, хотя они и вызревали раньше. Европейская критическая аргументация в адрес США, которая воспринимается многими как антиамериканизм, дублируется или в карикатурном виде адаптируется другими оппонентами Америки в мире (российскими национал-патриотами, арабскими фундаменталистами, антиглобалистами, леваками и т. д.).

Существуют и другие, взвешенные оценки и прогнозы в отношении будущего трансатлантических отношений. Европейцам советуют не отвергать с порога американские упреки по поводу стагнации европейских структур, открывать для международной конкуренции свои рынки. Американцам следует же отказаться от поведения единственной сверхдержавы, особенно в экономике, быть более восприимчивыми к советам со стороны Европы, оценить гибкость институциональной системы ЕС, быть готовыми к расширению консультаций с европейскими союзниками.

В сфере военного сотрудничества союзники стоят перед необходимостью реформирования НАТО. Для этого предполагается концепция НАТО № 3 - сильная в военном плане Европа с дееспособной ЕПБО (единая европейская внешняя политика и политика в области безопасности), проводимой в тесном согласовании с США и Канадой. Для этого европейцы должны реформировать свои вооруженные силы, военное планирование, экономику и социальную инфраструктуру, а США - отказаться от отношения к Европе как к младшему партнеру.

В целом современный мир можно охарактеризовать так, как это сделал немецкий журнал "Международная политика", вынеся дискуссию по американо-европейским отношениям в качестве темы одного из своих номеров: "избыток Америки при дефиците Европы". Америка сейчас привлекает, в силу объективных и субъективных причин, чрезмерное внимание к себе и своей политике. Отсюда и кажущийся антиамериканизм, поскольку всех в мире, так или иначе, затрагивает политика США. Ее естественным противовесом могла бы выступить Европа, но на нее дефицит. Итак, дефицит Европы, избыток Америки?