Константин Сыроежкин, "Континент", 18 сентября

Мир с нетерпением и тайной надеждой на лучшее ожидал прихода в Белый дом нового президента. И если быть до конца честным, большинство как казахстанцев, так и наших сограждан по бывшему СССР отдавали предпочтение Дж. Бушу-младшему. Они втайне надеялись, что на смену порядком поднадоевшей риторике о приоритете демократических ценностей и прав человека, а также нравоучениям официальных лиц администрации Белого дома времен Билла Клинтона, сочетающихся с правом США использовать вооруженные силы для предотвращения "гуманитарных катастроф" в любой точке мира, придет реалистичная политика республиканцев. Реалистичная с той точки зрения, что США перестанут вести себя как мировой учитель демократии и мировой жандарм, и, занявшись решением проблем внутри страны, позволят остальным странам самим определиться со своими приоритетами.

В период предвыборной гонки казалось, что эти ожидания оправдываются. Было заявлено о необходимости для Америки "поскромнее себя вести" на международной арене, не пытаясь навязать американские ценности всему миру. Отдавалась дань уважения национальным интересам отдельных государств, с которыми США готовы были считаться, что в какой-то мере оправдывало достаточно жесткие позиции по отношению к мировому сообществу, заявленные новой администрацией уже в предвыборный период. На бесперспективных, с экономической точки зрения, проектах ставился крест, как ставился он и на использовании инструментария "демократических ценностей" во внешней политике государства. Как заявила Кондолиза Райс, "внешняя политика республиканской администрации будет базироваться на твердой почве национальных интересов, а не на интересах некоего иллюзорного международного сообщества".

И именно эти заявления подкупали как лидеров большинства государств, так и простых граждан, порядком уставших от "избытка" демократии и прав человека. И именно поэтому не был услышан озвученный еще в период предвыборной гонки главный слоган новой администрации: "Америке угрожают!". Кто и почему, не разъяснялось, главное, что звучало в первых выступлениях нового президента - "мы должны подготовить страну к угрозам новой эпохи". Почему и зачем возник этот слоган - тема особого разговора, но то, что для этого имелись веские основания, не подлежит сомнению.

Дж. Бушу-младшему и его команде досталось плохое наследство. Цены на нефть никак не вписывались в американскую стратегию энергетической безопасности. Позиции доллара как единственной резервной валюты мира серьезно пошатнулись. Фондовый рынок угрожал скорой перспективой экономической рецессии. Кампания по развертыванию национальной системы противоракетной обороны воспринималась в мире, мягко говоря, с некоторым опасением. Четко обозначились трения с европейскими союзниками США по целому комплексу вопросов. Имели место серьезные проблемы на Балканах, где новая администрация пожинала в Македонии и Косово горькие плоды политики своих предшественников. Еще больше проблем было с Центральной Азией, где, по оценкам большинства экспертов, "десятилетние усилия по внедрению демократии не увенчались успехом".

И как бы цинично это ни звучало перед памятью жертв трагедии 11 сентября, но, говоря словами русской поговорки, "не было счастья, да несчастье помогло".

Мир после 11 сентября

Трагедия в Нью-Йорке и Вашингтоне потрясла мир. В нем стало как-то сразу неуютно. Возникло ощущение полной безысходности. Если единственная супердержава не в состоянии обеспечить безопасность своих граждан, то что говорить обо всех остальных. Кучка подонков, для которых нет ничего святого, оказалась способна бросить вызов великой державе и не побояться ее праведного гнева. Кто мог решиться на такое, отчетливо понимая, что возмездие неотвратимо и по своим масштабам многократно превзойдет содеянное?

Поиск ответа на этот вопрос стал главной темой не только мировых СМИ, но и спецслужб различных государств после 11 сентября. Понимание того, что с момента трагедии никто не может чувствовать себя в полной безопасности и желание (где-то искреннее, а где-то связанное с попыткой использовать благоприятный момент для решения своих внутренних проблем) и привело под знамена возглавляемой США антитеррористической коалиции даже непримиримых противников политики этой страны. Однако мировое сообщество, наученное горьким опытом борьбы с терроризмом и зная, что за каждым террористическим актом стоят конкретные исполнители и заказчики, вполне резонно ожидало, что в ближайшее время США предоставят исчерпывающие доказательства того, кто совершил этот теракт.

Тем не менее последующие события сразу же стали развиваться в ином направлении. Еще не получив достаточных доказательств, администрация Дж. Буша-младшего сделала основной акцент на "исламском следе". Более того, тут же был определен и "объект возмездия" - Афганистан. Логика советников президента США была "железной". Во-первых, никто не сомневался, что именно Афганистан является прибежищем для различного рода "охотников за удачей". Во-вторых, большинство разведок мира имели сведения, что на его территории имеются лагеря по подготовке террористов. Наконец, именно там обосновался на жительство "террорист №1" Усама бен Ладен.

То, что оставалось за кадром, особо не афишировалось. А за кадром были не менее любопытные детали. Афганистан находится в центре материка, следовательно - без поддержки со стороны государств по его периметру не обойтись. Поддержка эта изначально гарантирована, поскольку, с одной стороны, все государства выступают против терроризма и готовы бороться с ним, а с другой - мало кто осмелится бросить открытый вызов Америке, отказавшись принять участие в антитеррористической операции. Соответственно США получают легитимный доступ своих воинских подразделений в "сердце" Евразийского континента со всеми вытекающими отсюда перспективами: контроль над Каспийским регионом; сдерживание Китая с возможностью дестабилизации обстановки в нем; ограничение присутствия, а по возможности и полное вытеснение России и Ирана из региона; воздействие на ситуацию в государствах Центральной Азии с перспективой решения задач, которые не смогла реализовать администрация Билла Клинтона; наконец, формирование в регионе пр оамериканских альянсов, а в Афганистане - проамериканского правительства.

Как показали события прошедшего года, именно эта стратегия и была реализована на практике. Борьба с международным терроризмом, о необходимости которой так много говорилось сразу после терактов в США, свелась всего лишь к бомбардировкам Афганистана и разрушению лагерей по подготовке террористов на его территории. Несмотря на формирование в Афганистане нового легитимного правительства, говорить об окончательном решении "афганского вопроса" представляется преждевременным. Более того, США, продемонстрировав бомбардировками Афганистана свою решительность и мощь, оставили "подчищать огрехи" своим европейским союзникам, которые явно не удовлетворены этой ролью.

США не смущает, что основа реанимации терроризма не ликвидирована даже в Афганистане, поскольку решена главная задача. Используя как бессрочный предлог признание своего морального права на возмездие и подчеркивая длительность широкомасштабной борьбы с международным терроризмом военными методами, вооруженные силы США обосновались в Центральной Азии и на Кавказе. И сколько бы ни говорилось, что это присутствие носит временный характер, в это верится с трудом, уж слишком высоки геополитические ставки. Не случайно помощник государственного секретаря США Элизабет Джоунс подчеркнула в порыве откровенности: "Мы заявили лидерам этих стран, что в будущем Америка не забудет, кто поддерживает нас сейчас. Когда этот конфликт завершится, мы не уйдем из Центральной Азии".

Но все это - лишь один, причем не самый главный, из элементов, характеризующих мир после 11 сентября. Более существенным представляется другое.

Основным элементом объявленной США стратегии борьбы с международным терроризмом является то, что она лишает права неприкосновенности как собственно террористов, так и страны, подозреваемые в "культивировании" террористических организаций на своей территории или контактирующих с таковыми. Поскольку война с терроризмом обещает быть долгой, а перспектива интенсификации экстремизма в странах, не входящих в число избранных, в контексте происходящих процессов глобализации и нежелания "золотого миллиарда" поделиться с ними, достаточно предсказуема, уже одно это обстоятельство делает эти страны заложниками американской стратегии. Не менее существенно и то, что большинство этих стран относятся к мусульманскому миру, и вполне естественно, что антиамериканская оппозиция в них будет культивироваться преимущественно на исламской основе.

Но главное заключается в том, что вместо того, чтобы как-то минимизировать ощущение своей ущербности другими странами, администрация США, возложившая на себя ответственность "устроителя мирового порядка", за прошедший год сделала все возможное, чтобы акцентировать на ней внимание. Если даже канцлер ФРГ Герхард Шредер вынужден говорить о том, что "дружба не может означать, что нужно делать все то, чего хотят друзья, если сам придерживаешься другого мнения", то это достаточно симптоматично. Стратегия новой администрации Белого дома оказалась тупиковой, и сегодня она рискует не только разрушить антитеррористическую коалицию, худо-бедно создающую хоть какую-то иллюзию возможности достижения консенсуса, но и остаться в полном одиночестве.

Второй весьма тревожный элемент этой стратегии заключается в том, что продемонстрированный США пример игнорирования норм международного права, интересов государств и отдельных этнических групп, использование политики "двойных стандартов" и унилатерализма может оказаться заразительным. Уже сегодня мы наблюдаем как в некоторых странах под шумок антитеррористической борьбы решаются выходящие за ее рамки вопросы. Не исключено, что в ближайшей перспективе в каком-нибудь регионе или мире в целом появится другая страна с менее глубокими демократическими традициями, чем в США, у которой также возникнет искушение взять на себя право решать, по каким лекалам следует строить жизнь всем остальным государствам и народам.

Наконец, нельзя не отметить и того обстоятельства, что поиск виновников трагедии 11 сентября прочно укрепил в сознании большинства людей такое понятие, как "исламский терроризм". Мы не собираемся отрицать того факта, что именно в странах, где культивируется ислам, современный терроризм нашел наиболее надежное убежище. Но мы не можем не сказать и о том, что ислам, как религия и как культурная традиция, к данному факту не имеет ни малейшего отношения. Терроризм дает ростки либо там, где для него есть социально-экономические корни, либо там, где он культивируется государством или стоящими за ним транснациональными корпорациями. И не все государства, где это имеет место, относятся к миру ислама.

Но то обстоятельство, что и первоначально, и в настоящее время акцент делается на "исламском терроризме" и исламских странах, наводит на грустные размышления. За один только год союзу христиан и мусульман был причинен такой урон, который не смогли нанести все крестовые походы. И как знать, не есть ли это практическая реализация академической идеи Самуэля Хантингтона о столкновении цивилизаций. Остается лишь один риторический вопрос: кто выйдет из этого столкновения победителем?