"Известия", 3 октября

Не припомню случая, чтобы в ходе интервью зарубежные корреспонденты не задали мне вопроса о разделе Каспийского моря. Это действительно сложнейший узел, в котором переплелись геополитические компоненты, международно-правовые аспекты, конкретные экономические интересы государств и нефтяного бизнеса, проблемы окружающей среды. И это отнюдь не "гордиев узел", который можно разрубить одним махом. Чувствительность вопроса чрезвычайно высока еще и потому, что Каспийский регион обещает стать источником энергетических ресурсов мирового значения.

В связи с этим многие аналитики начинают проводить параллели между Каспийским морем и Персидским заливом. Эти аналогии иной раз и ласкают слух, но не всегда корректны.

До 1991 года море было советско-иранским, его статус был оформлен рядом соглашений, таких, как договор между РСФСР и Персией 1921 года и договор о торговле и мореплавании между СССР и Ираном 1940 года.

Но появление новых государств с их суверенными правами изменило ситуацию в отношении правового режима моря. К тому же оказалось, что советско-иранские договоры регулируют далеко не все аспекты правового статуса Каспия, не опираются на инструменты современного международного права. Достаточно сказать, что столь необходимые для данного случая международно-правовые акты, как Женевская конвенция о континентальном шельфе и Конвенция ООН по морскому праву, появились соответственно в 1958 и 1982 годах.

Будучи внутриконтинентальным водоемом, Каспий является озером, а значит, в правовом смысле перед пятью государствами предстала tabula rasa. Между тем каждое из них обладало собственным видением решения проблемы, поэтому единственно возможным путем к успеху было международное нормотворчество, призванное заполнить правовой вакуум.

Принципиально важно, что все прикаспийские страны осознавали, что море является их общим достоянием, и заявили о стремлении строить договорной процесс на принципах учета национальных интересов, справедливости и разумного компромисса.

К середине 90-х годов позиции сторон определились. Выявилось три основных подхода. Россия отстаивала принцип общего пользования на основе кондоминиума, который будет распространяться на все виды природных ресурсов. Исключительные права каждого государства на разведку и разработку минеральных запасов предлагалось ввести в узкой прибрежной зоне. Азербайджан отстаивал "озерный" вариант раздела на национальные сектора, включающие акваторию, толщу воды, дно и недра. Казахстан занял промежуточную позицию, предлагая секторальный подход в отношении дна и недр и принципы общего пользования для судоходства, рыболовства, воздушного пространства, сотрудничества в области охраны окружающей среды. Позиции Ирана и Туркменистана в той или иной степени склонялись к изложенным подходам, имея при этом свои принципиальные особенности.

Однако после этого переговорный процесс несколько застопорился. Дошло до того, что остроумные журналисты начали сравнивать прикаспийские страны с персонажами известной басни о лебеде, щуке и раке. Как результат неопределенности, произошли некоторые события, которые вызвали дипломатические демарши и показали, что в таком сложном деле не может быть простых и прямолинейных решений.

Война нервов могла затянуться и привести к нежелательным последствиям. И здесь надо отдать должное дальновидности и решительности российского руководства, благодаря которым были сделаны шаги по выходу из тупика.

Уже в июле 1998 года Казахстан и Россия подписали Соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование. Этот документ имел историческое значение.

Данный факт стал ярким подтверждением углубления казахстанско-российского сотрудничества по всему спектру двусторонних отношений, которые мы сегодня характеризуем как отношения вечной дружбы. На протяжении последующих лет шло согласование модифицированной срединной линии, разделившей российский и казахстанский секторы морского дна. Протокол о ее прохождении был подписан в этом году президентом Владимиром Путиным и мной.

Линия раздела проходила через три крупных нефтяных месторождения. Поэтому приняли самое верное решение - об их совместном освоении на равнодолевых условиях. Учитывая конфигурацию и координаты нефтяных структур, было согласовано, что месторождение "Хвалынское" и структура "Центральная" будут под российской юрисдикцией, а структура "Курмангазы" - под казахстанской.

Опыт казахстанско-российского сотрудничества в Северном Каспии показал, что при доброй воле, учете взаимных интересов, готовности к компромиссу можно уладить любые споры и разногласия, найти наилучший выход. И Казахстан, и Россия убеждены, что двусторонние договоренности не являются барьером для достижения согласия в пятистороннем формате, а, напротив, дают эффективные рецепты для общего решения проблемы.

Справедливость этого утверждения доказывается тем фактом, что Азербайджан, оценив достоинства нового подхода, пошел на подписание аналогичных соглашений с Россией и Казахстаном. Что касается раздела секторов между казахстанским и туркменским участками моря, то еще в 1997 году мы с президентом Сапармуратом Ниязовым договорились, что стороны будут придерживаться делимитации границ по срединной линии.

На данный момент самое важное, что все пять прикаспийских государств в той или иной форме согласились с принципом секторального раздела. Однако сохранились принципиальные разногласия в том, что делить и как делить. К позиции Азербайджана о полном разделе (включая поверхность и толщу воды) присоединились Туркменистан и Иран, причем последний поставил условие равного деления - по 20 процентов территории каждому государству.

Россия выступает за справедливый раздел дна моря на основе модифицированной срединной линии с сохранением принципа общего владения и совместного пользования большей частью водного пространства Каспия. Предлагается ввести контрольную и прибрежную рыболовную зону согласованной ширины. Позиция Казахстана принципиально близка к российской.

В настоящий момент ситуация такова, что благодаря двусторонним соглашениям урегулированы спорные вопросы в северной части моря. Это открывает полноценную легитимную возможность для освоения расположенных здесь месторождений. Проведение военно-морских учений Россией и Казахстаном (в первых приняли участие и азербайджанские корабли) призвано было показать, что наши страны в состоянии самостоятельно обеспечить стабильность и безопасность в этом районе, гарантировать нормальную работу добывающих компаний и инвесторов.

Подготовка же пятисторонней Конвенции по правовому статусу Каспия экспертами в рамках специальной рабочей группы продолжается. Это потребует кропотливой и длительной работы. Полагаю, что параллельно следует вести разработку отраслевых соглашений, базовые положения которых, согласованные всеми участниками, могут войти в текст основного концептуального документа.

Казахстан - внутриконтинентальное государство. Занимая 9-е место в мире по величине территории, мы, однако, не имеем выхода в Мировой океан. Экономическое развитие Казахстана зависит не только от наличия запасов нефти и газа, но и от достижения благоприятных условий в области их транспортировки. Поэтому мы заинтересованы в гармонизации международных отношений в регионе, налаживании тесного экономического сотрудничества с прикаспийскими партнерами.

Главным из них, конечно, является Россия. Через российскую трубопроводную систему осуществляется почти весь нефтяной экспорт Казахстана. Если в прежние годы мы ежегодно заключали соглашение о транзите нефти, то в нынешнем году подписали договор сроком на 10 лет, гарантирующий Казахстану ежегодный объем экспорта не менее 15 миллионов тонн. Дополнительные возможности экспорта казахстанской нефти может дать увеличение мощности нефтепровода Атырау-Самара, над проектом реконструкции которого работают специалисты двух стран. Характерно, что в России новые маршруты нефтяного экспорта, например, Балтийского консорциума, разрабатываются с учетом потенциального участия Казахстана. Мы приветствуем такую динамику сотрудничества Казахстана и России в нефтегазовой сфере.

Огромное значение имеет ввод в строй нефтепровода Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), проектная мощность которого составляет 67 миллионов тонн. По этому маршруту Казахстан сможет прокачивать до 40 миллионов тонн нефти, а на ее транзите российский бюджет получит 23 миллиарда долларов. По нему пойдет нефть с Тенгизского месторождения, на котором работает американская компания "Шеврон", а в будущем и нефть Карачаганака, где представлены такие гиганты, как "Бритиш Гэс", "Аджип", "Тексако" и "ЛУКОЙЛ".

КТК - это действительно уникальный проект и блестящий пример плодотворного международного сотрудничества, который объединил интересы Казахстана, России и западных нефтяных компаний. Этот опыт показал, что противостояние интересов на Каспии - отнюдь не фатально, как это иной раз хотят представить политологи.

Пока строился трубопровод КТК, на казахстанском шельфе Каспия было открыто крупнейшее месторождение нефти. При предполагаемых запасах в 7 миллиардов тонн ожидается, что ежегодная добыча на Кашагане должна составлять не менее 100 миллионов тонн. Это означает, что ближайшие 15-20 лет мы будем постоянно наращивать освоение энергоресурсов.

Исходя из этого, мы понимаем важность диверсификации путей транспортировки каспийской нефти на мировые рынки. Поэтому мы с большим вниманием относимся и к другим проектам трубопроводов, но в конечном счете вопрос об участии в них будут решать экспортеры нефти, принимая во внимание сугубо экономические параметры, такие, как рентабельность, уровень конкуренции, цены на рынках и так далее.

Многовариантность нефтяных маршрутов важна и потому, что только она поможет согласованию интересов всех, кто причастен к каспийской проблематике, сохранению и укреплению стабильности и безопасности в регионе.

Особо надо остановиться на проблемах экологии Каспия. Освоение его ресурсов должно базироваться на основе всестороннего анализа не только экономической эффективности и целесообразности, но и экологической безопасности. В этой сфере нет "своих" и "чужих" проблем, и никакая сверхприбыль не оправдает гибели фауны и флоры в этом уникальном уголке планеты.

По оценкам экспертов, если в середине 80-х годов советскими и иранскими рыбаками добывалось свыше 30 тысяч тонн осетрины, то к 1995 году официальный лов сократился до 3,1 тысячи тонн. В 2000 году по рекомендации ученых Казахстан, Россия, Азербайджан и Туркмения приняли совместное решение в 1,5 раза сократить объемы промышленного промысла осетровых. Общая квота для четырех стран составила при этом 900 тонн. Чтобы восстановить баланс, ученые Казахстана и России предлагают на ближайшие 10 лет полностью прекратить промышленный промысел осетровых на Каспии.

В связи с этим Казахстан всецело поддерживает предложение российской стороны - не дожидаясь принятия Конвенции о правовом статусе моря, безотлагательно заключить соглашения о сохранении биосферы Каспия и согласованной природоохранной деятельности пяти прикаспийских государств.

Таким образом, можно подытожить, что важнейшими проблемами Каспия, требующими решения в первую очередь, следует назвать экологию моря, согласование его правового статуса, формирование механизма региональной стабильности, создание диверсифицированной системы транспортировки сырья.

Сегодня много рассуждают о геополитическом соперничестве мировых держав в нашем регионе. Скажу так - мы предпочитаем иметь дело не со столкновением интересов, а с их взаимодействием. Сбалансированное присутствие основных мировых сил вносит элемент стабильности в будущее развитие Каспийского региона.