Инна Руденко, "Комсомольская правда", 8 октября

Обеспокоенные, как говорилось в пресс-релизе, "нагнетанием паники и безысходности со стороны СМИ", на "круглый стол" с повесткой "Специфика освещения российскими СМИ кризисных ситуаций. Пропаганда паники" в Московском доме журналистов собрались медики, пресс-секретари министерств, социологи, корреспонденты. И весьма своевременно собрались. По опросу Независимого исследовательского центра РОМИР, 71,9 процента телезрителей и читателей газет высказались за введение информационного контроля над СМИ...

На первом месте по неприятию - насилие и жестокость, на втором - порнография. Так считают 60 процентов опрошенных. И только три процента высказались за контроль оппозиционных политических взглядов.

Политическими принципами поступаться, наверное, можно. Этическими - никогда. Да бог мой, не надо и исследований проводить - нормальному человеку и так ясно видно: жестокость под ручку с пошлостью победоносно шествуют по голубым экранам и страницам газет.

"Я вошел в вестибюль Всемирного торгового центра и услышал крики. Справа от себя я увидел двух молодых людей. Они горели. Я не мог это снимать. Никто, никто не должен такое видеть", - это говорит американский кинодокументалист. О трагедии 11 сентября!

Это у них. А что у нас? По мнению известного социального психолога Сергея Кара-Мурзы, тема разрушения и гибели стала главной на ТВ. Отбросив элементарные нормы этики, считает он, телевидение вводит зрелище смерти в каждую семью. Морг в каждом доме! А в доме растут дети и что - туши прекрасные порывы?

Как печально заметила в письме одна наша читательница: "Забыли, забыли: есть не только могилы, но и гнезда".

К чему это приводит?

Участвовавший в дискуссии профессор Ю. Полищук, руководитель клинического отделения НИИ психиатрии Минздрава, констатирует: "Состояние психического здоровья нации прогрессивно ухудшается. В помощи психолога, психотерапевта, психиатра нуждается каждый четвертый россиянин. Информационная среда изо дня в день наполняется негативной информацией, причем в гипертрофированной концентрации. Трупы, останки трупов, снова трупы, слезы, ужас крупным планом... Необходима ПДК - предельно допустимая концентрация боли в СМИ. Определять ее должны общественная мораль, этические нормы".

Что тут возразишь?

Но возражения были. Аргументы известные: пресса - это зеркало жизни, и нечего на него пенять. Социолог МГУ Т. Науменко приводила цифры: за десять лет преступность в России увеличилась втрое. Неуклонно растет численность проституток, наркоманов, нищих... Молчать об этом? "СМИ - как тот гонец, что приносит дурную весть, и его казнят за это!" - рассуждала Т. Науменко. Но вот выводы социолога обескуражили:

- Призыв к этике и совести - призыв слабых. Это не удел правового государства - нужно совершенствовать законодательство.

Это что-то новенькое: совесть, честь, стыд - удел слабых? А не наоборот ли? Когда сама атмосфера безнравственна, идти против течения - немалое мужество. Совершенствовать Закон о СМИ, наверное, надо, но зачем же так фетишизировать закон? Да можно ли все многообразие жизни, отношения к ней отрегулировать юридически? Какими законами, кроме тех, что внутри нас, определить тон, стиль, интонацию? Где боль, а где злорадство? Хула, а не гражданские скорби? Разумное самостеснение, а не бессердечное стремление лишь шокировать?

Всегда поражаешься тому, как у могил - ни дня без могилы! - камера бессовестно шарит по лицам уворачивающихся от нее, склонившихся над гробом людей. Слезы - только крупным планом!

Есть профессии, в которых человеческое выступает в роли профессионального. Учитель, например. Не может быть хорошим воспитателем юных человек злой или аморальный. Будь он хоть семи пядей во лбу. Не такова ли и наша профессия журналиста?..

- Каждое утро, - вспоминала на "круглом столе" руководитель пресс-службы Министерства чрезвычайных ситуаций М. Рыклина, - мне звонил журналист одной крупной газеты с одним и тем же вопросом: "Жертвы есть?" "Нет", - отвечала я. "Жалко", - говорил он. Это не профессионал. Сегодня только два-три человека в России умеют показать катастрофу профессионально.

В любой катастрофе есть ужас. Но есть и то, что ужас преодолевает. Лечит. Как лечит нацию подвиг пожарных в американском фильме о катастрофе 11 сентября. Сумела же и наша Ульяна Скойбеда увидеть в падении истребителя Су-27 под Львовом не только разорванные тела и панику, но самоотверженность и благородство, красоту настоящей любви молодых людей, оказавшихся в эпицентре трагедии ("Двое против Су-27", "КП" за 5 сентября с. г.).

- Вы что, хотите, чтоб мы создавали виртуальную реальность? - обозлился вдруг один из коллег. - Профессор Полищук говорит, что мы подрываем здоровье нации. Я подорвал свое здоровье, слушая его! Он хочет, чтоб мы ему сделали красиво. Об этике говорит. А как ее измерить? Что, придумаем единицу измерения - "один Полищук"?!

"То племя честное и злое,
Тот русский нынешний народ,
И под могильною плитою
Тебя отыщет и найдет",

- вспомнились мне тут давние строчки известного советского поэта. Честное значит злое. Издалека тянется эта ниточка... А ведь коллега наверняка считает себя демократом.

В ответ профессор спокойно сказал, что слышит голос человека с дурно понятыми либеральными взглядами "и с признаками цинизма".

"Журналист - по определению циник" - не так давно прочла я признание коллеги с достаточно известным именем. Но есть ли хоть один НАСТОЯЩИЙ ЖУРНАЛИСТ хотя бы с признаками, выражаясь языком профессора, цинизма? Анатолий Аграновский, Симон Соловейчик, Василий Песков, Юрий Рост, Отто Лацис - какое честное и притом не злое племя! Не потому ли они стали такими величинами, что не были циниками?

"Сделайте мне красиво"? За этим явная боязнь любого позитива. И в самом деле, кажется, время-то какое - одни горести: от катастроф до нищеты. Но не прав ли академик Панченко? Вот его слова: "Лакеи и холопы говорят: "Такое было время". Время всегда плохое, а справляемся мы с ним или нет - зависит от нас".

Вчера критика была дозирована сверху. Собираешься с письмом-криком в командировку, а тебе: "У вас подряд прошли две критические статьи - ищите положительное". И сколько же таких писем-криков легло под сукно...

Сегодня цензуры нет, гуляй не хочу. И молодая журналистка с вызовом кичится: "Да. Люблю писать о злом, а не о хорошем". Типичное признание. Позитив воспринимается как заказ. Как что-то совковое.

Собрали невиданный урожай, можем не покупать зерно, как раньше, а продавать! Какой труд миллионов людей за этим! А вы о них слышали, читали? Наши школьники блестяще победили на международной олимпиаде - вы видели их лица? Лицом года за границей признали директора училища из Республики Коми. За что? Ни имени, ни города не успеваешь запомнить - мелькнула телевизионная картинка и тут же исчезла. И это виртуальная реальность?

Виртуальная реальность скорее московская тусовка, растиражированная по всем каналам телевидения и страницам газет. Кто из так называемых звезд с кем развелся, кто от кого забеременел, кто и как похудел, кто исправляет форму носа... Московским снобизмом, надо признаться, грешит и наша газета. И ПДК боли мы не всегда определяем точно. "На лице у "Комсомолки" то убийца, то трупак. Гуманисты, елки-палки..." - пишет в редакцию В. Степанова из Санкт-Петербурга. Цитирую не только в порядке самокритики. Замечание относится к нашему профессиональному цеху в целом.

Смеялись, и поделом, над словами из песни: "Вместо сердца - пламенный мотор". А вместо сердца ледышка - что, лучше? О хорошем писать трудно, очень трудно - это признавал еще Достоевский. Но не разучились ли мы гордиться, радоваться за ближнего, вселять надежду, преодолевать? А ведь это и есть душевное здоровье нации, о котором бьют тревогу медики. Быть честным - не значит быть злым. Будем учиться писать правду, не увеличивая количества ненависти.

...Симптоматично: на "круглом столе" не было ни одного руководителя ни одного телевизионного канала. Глава нашего профессионального союза забежал лишь на минутку. Заявленный в прениях министр печати не явился вообще.