"Стрингер", 10 ноября

На днях американский Госдеп рассекретил исследование Чарльза Хишман и С. Мэттью Снипп "Расовое и этническое неравенство в Соединенных Штатах, 1970-90". Содержание доклада - шокирующее. Черные и цветные были и остаются бедными, необразованными и тянут Америку назад...

Закончился двадцатый век, важно оценить состояние "американской мечты" - нанести на карту то место, где страна находилась совсем недавно, и попытаться предугадать, куда она направляется - так начинают исследователи свое загадочное повествование.

Хотели как лучше, а получилось как у всех

Америка - государство иммигрантов. Когда отцы-основатели клепали свою идею "плавильного котла для наций", ожидалось, что белые, желтые, цветные с одинаковой силой впрягутся в создание общества равных возможностей и все достигнут высоких результатов. Ожидалось, что миллионы иммигрантов небританского происхождения ассимилируются и приспособятся к англо-американским идеалам, откажутся от своего собственного этнического наследия так быстро, как только возможно. Экономические стимулы, включая надежду на возможность продвижения их самих и их детей вверх по социальной лестнице, должны были мотивировать принятие "чужеродными" иммигрантами культурных перемен и их адаптацию. Образ американского общества как продолжения английского общества сохранялся в течение первых шести десятилетий двадцатого века.

В 1960-е годы федеральное правительство США и местные власти очень старались идеально выполнять взятые на себя обязательства перед глобальной американской идеей Демократии с большой буквы. Они вводили законы о гражданских правах населения, создавали процедуры "позитивных действий" и разрабатывали программы по равноправному распределению рабочих мест. Государственная политика наложила запрет на дискриминацию американцев, не соответствующих белокурым английским стандартам внешности, верований и поведения.

А затем все пошло к черту. Авторы исследования реально оценили профессиональные достижения и заработки людей семи наиболее крупных расовых и этнических групп с 1970 по 1990 год. И честно ответили на вопрос: был ли в действительности прогресс в подъеме американских национальных меньшинств, долгое время находившихся вне экономического мейнстрима (основного течения).

Плохие нации

Оказалось, что ценностные ориентиры первой половины XX века - культурный конформизм в обмен на шанс продвижения по социальной лестнице - были отброшены как устарелые. Новые иммигранты теперь не спешат отказаться от собственной культуры, языка и традиции, провозглашая важность своей национальной родословной. Социальные группы черных и цветных, сформировавшиеся по признаку расы, национальности и пола, теперь требуют участия в политике именно с точки зрения своей непохожести на американский стандарт.

Сторонники "американской мечты" о равенстве воспринимают их как элементы, сеющие распри. Но уже родилось и другое поколение экспертов, которое считает, что подчеркнутая разность культур и есть определяющая черта современного американского общества.

Белый американец лучше черного. Но хуже желтого

В американском обществе показателем процветания является зарплата, дом с лужайкой и собственный самолет.

Хишман и Снипп сравнили экономическое благосостояние и профессиональные достижения белых американцев и индейцев, американцев китайского происхождения, филиппинского, японского и латиноамериканского.

В сравнении с иммигрантами из Европы индейцы, афроамериканцы и цветные иммигранты из Азии и Латинской Америки, мягко говоря, не преуспели. Выходцы из Латинской Америки, в особенности мексиканские американцы, - старинная и признанная американская этническая группа. В 1960-е и 1970-е они также составляли самую большую и быстрее всего растущую по численности группу иммигрантов. Их полно в Калифорнии, и теперь они требуют статуса национального анклава. В нескольких штатах Америки теперь не прожить без знания испанского языка. Его изучают в школах. Иначе нет шансов найти работу и делать бизнес.

Популяция индейцев невелика и подвергалась дискриминации, насильственной изоляции и интенсивному давлению со стороны федерального правительства с целью ассимиляции в американском обществе. Несмотря на эти попытки, большинство индейцев до сих пор остаются вне основной, то есть городской, экономики Соединенных Штатов

Расовая дискриминация и сегрегация стали основными барьерами для проникновения черных в американское общество. В отличие от латиноамериканцев, так называемые азиаты и выходцы с тихоокеанских островов представляют собой захватывающее разнообразие. Кроме континента, с которого они родом, видимого сходства практически нет. В 1980-е именно они составляли наиболее быстро растущий сегмент американского народонаселения.

Американцы японского и китайского происхождения на самом деле достигли даже более высокого уровня социального и экономического благосостояния, чем белое население. Лишь часть этого успеха можно связать с более высоким уровнем обучения и концентрации в городах. Некоторые наблюдатели, приписывающие их успех тяжелому труду и изобретательности, описывают азиатов как "образцовые меньшинства". Но свидетельство об успешной ассимиляции всех азиатских групп разнородно. Некоторые недавние иммигранты из Азии, в особенности те, которым пришлось бежать в связи с последствиями Вьетнамской войны, прошли через значительно более тяжелый опыт. Но вьетнамцы не преуспели в интеллектуальных занятиях и не нажили богатства.

Наконец, есть неоспоримые основания утверждать, что внутри каждой из этих групп - среди афроамериканцев, латиносов, индейцев и азиатов - наблюдается растущее расслоение или социоэкономический разброс. Большая часть жителей США уже давно утратила дух путешествия и завоеваний. Американские мужчины живут по принципу: "Где родился - там и пригодился". Многие из них до конца жизни ни разу не выезжали за пределы той местности, где посещали среднюю школу.

Местожительство играет неожиданную роль для американцев азиатского происхождения. В 1969 году географическая концентрация японцев, китайцев и филиппинцев на Гавайях и в Калифорнии давала явственное экономическое преимущество - от $1700 до $2500 в сравнении с белыми. К 1989 году это местоположение стало обузой, и дефицит в заработках у азиатов составил от $2500 до $3900 в связи с концентрацией в тех же самых областях. Географическое распределение черных, индейцев и латиноамериканцев стало источником дефицита в несколько сотен долларов.

Хиршман и Снипп проанализировали данные для публичного использования (ВМПИ) по переписям 1970, 1980 и 1990 годов. Они сузили выборку до мужчин в возрасте от 25 до 64 лет, получивших положительный заработок за предыдущий год. Объектом изучения являлись экономически активные люди, а не студенты, пенсионеры и безработные. Выбирали работающих мужчин, чтобы облегчить сравнение с предшествующими исследованиями расовой и этнической ассимиляции.

Суженная выборка не учитывала 15% белых людей работоспособного возраста, которые оказались за бортом жизни, получая лишь пособия и периодические заработки. А черных, находящихся в таком положении, соответственно 25%. Этнические различия, приведенные ниже, по всей вероятности, были бы еще контрастнее, если бы в исследовании учли уровень жизни безработных.

В таблицах показана разница в доходах между белыми иммигрантами и представителями нацменьшинств, выраженная в тысячах долларов. Отдельно просчитаны те доходы, которые получал или не получал среднестатистический представитель этнической группы в зависимости от своего образования, места жительства, престижности профессии, занятости и расовой принадлежности.

Двадцать лет с 1970 по 1990 были периодом застоя в заработной плате и растущего неравенства в американской экономике. Как состояние экономики сказалось на разнице в заработной плате между этническими группами рабочих?

Национальные различия в заработках у мужчин по большей части остались неизменными на протяжении этого периода. Черные зарабатывали меньше белых, хотя разрыв между ними немного сократился (с $14700 в 1969 до $12400 в 1989). Есть три национальных сообщества, которые дискредитированы в заработках. Первый представлен черными, индейцами и латиноамериканцами. Эти группы страдают от существенного неравенства по сравнению с белыми (примерно $10000 в год), и со временем произошло лишь незначительное смягчение ситуации.

Заработки индейцев колебались в течение этого периода, но их невыгодное положение по сравнению с белыми, составлявшее почти 13 000 долларов в 1969 году, выросло до 14 000 долларов к 1989 году.

В отличие от остальных этнических групп, японцы к 1969 году сравнялись по заработкам с белыми, а к 1989 году вырвались вперед на 7000 долларов.

Китайцы, филиппинцы и латиноамериканцы зарабатывали меньше, чем белые в 1969 году, и так это и осталось к 1989 году, хотя зазор был наибольшим в 1979 году.

У всех групп, за исключением японцев, наблюдаются проблемы с нахождением работы на достаточное количество часов в неделю и недель в году.

7 процентов - это результат низкого уровня образования, но оставшаяся часть обязана другим факторам рынка труда: невыгодной профессии или ее отсутствию, отсталому сектору индустрии, рабочим неделям и часам и другим неизмеренным факторам.

Второй тип представлен китайцами и филиппинцами. Причины невыгодного положения китайцев и филиппинцев - неперспективное место жительства, состояние рынка труда и неизмеренные факторы. Их потенциальный ущерб уменьшен относительно высоким уровнем образования. На самом деле их образовательное преимущество перед белыми дает (при прочих равных) около $5000 выгоды. Без этой образовательной "поддержки" их экономическая ситуация была бы похожа на уровень черных, индейцев и латиноамериканцев.

Наконец, третий национальный паттерн представлен японцами. Доход японцев выше дохода белых в 1979 и 1989 году. По большей части это следствие более высоких достижений в области образования, но они также пользуются преимуществом, не учтенным среди переменных нашей модели.

Кроме характеристики доходов по национальностям, американские ученые используют также Социально-экономический индекс Дункана (СЭИ), в котором учтены карьерный рост, престижность и сравнительный уровень оплаты труда.

Результаты поразительно стабильны. Расстановка групп по СЭИ и заработкам фактически не изменилась с 1970 по 1990 год. Средний СЭИ всех групп увеличивался с 1970 по 1990. Большинство достижений составляет разница в 4-6 очков, за исключением японских рабочих, набравших 9 очков.

Несмотря на повсеместное увеличение среднего профессионального статуса, замечательно, что в расовом неравенстве за двадцать лет не произошло практически никаких изменений. Средний работающий черный отставал на тринадцать пунктов СЭИ от среднего рабочего белого в 1970 году, и на десять пунктов в 1990 году.

Индейцы и латиноамериканцы на два-три пункта СЭИ ближе к статусу белых, чем черные. Все три из этих признанных национальных меньшинств были заняты в профессиях, значительно более низких по статусу, чем профессии белых. Профессиональный статус филиппинцев приближался к статусу белых, а у американцев китайского и японского происхождения был выше. Китайцы и японцы заняты в более престижных областях экономики и новых наукоемких отраслях. И их карьерный рост обгоняет белых американцев.

Страна социальной несправедливости

В Америке существуют три мифа. Миф первый: Америка - страна равных возможностей для ее граждан в борьбе за личное благополучие и богатство нации. Распределение ресурсов происходит в открытой честной конкуренции, определяющей заслуги и достоинства каждого вне зависимости от его расовой принадлежности.

Тот факт, что, несмотря на тяжелую работу и мастерство, одни группы получают меньше, чем другие, ставит под вопрос существование социальной справедливости в Америке.

Миф второй - отсутствие жесткой стратификации (то есть социальных и расовых барьеров) в США. В открытых обществах экономическое благосостояние определяется старанием и способностью к конкуренции между равными личностями. В жестко стратифицированных и закрытых обществах благосостояние человека зависит от его происхождения, положения семьи на социальной лестнице (бэкграунд). Результаты исследования показывают, что за последние десятилетия XX века американское общество по-прежнему остается довольно закрытым.

Миф третий - в Америке происходит успешная ассимиляция иммигрантов вне зависимости от цвета кожи. Недавние данные Всеобщего социального опроса показывают, что различия между черными и белыми в области образования, дохода, профессионального статуса и других параметров экономического благосостояния сохраняются, хотя масштаб их сократился.

В 1990-е годы было много разговоров об обратной дискриминации - проблеме белых людей, которые не могут найти работу или продвинуться по службе из-за предпочтения, предоставляемого меньшинствам. Но результаты исследований бросают вызов традиционным теориям о снижающейся роли расовых и этнических различий в Америке конца XX века.

На неактивных рынках труда наниматели могут выбирать из большого числа квалифицированных специалистов. Было бы удивительно, если бы "привратники" игнорировали национальные характеристики для решения о найме. Современный стиль - избегать найма определенных меньшинств, потому что "они" с большей вероятностью окажутся ненадежными, вызовут проблемы с дисциплиной или не сойдутся с другими рабочими.

Кроме того, есть десятки тысяч мелких предприятий, владельцы и управляющие которых тесно связаны географическими, родственными и национальными ограничениями. Национальный анклав - это не просто географическая концентрация предприятий, но свободно структурированные неформальные отношения между профессиями, для которых принадлежность к определенной национальности означает презумпцию доверия. Эти неформальные связи служат организации набора на работу во многих индустриях и фирмах в экономике, означая, что ряд меньшинств можно найти только в определенных секторах. Неформальная экономика создает условия для высокого уровня расового и национального неравенства на американском рынке труда.

Экономика второй половины 1990-х характеризовалась возросшими возможностями с рекордно низким уровнем безработицы. Уменьшит ли это постоянное расовое и национальное неравенство? Возможно. Скудные рынки труда предоставляют нанимателям меньшие возможности для возмутительного выбора между рабочими. Но медленный ход перемен в 1970-х и 1980-х предполагает, что расовое неравенство вплетено глубоко в ткань американского общества.

Эти результаты - неизменность расовых и этнических различий в Америке конца двадцатого века - бросают вызов традиционным теориям о снижающейся роли указанных факторов в американской системе стратификации. Есть три "больших" гипотезы в литературе по стратификации, которые следует пересмотреть в свете обнаруженных явлений.

Нищета по наследству

Первая из них - тезис о "наследовании нищеты" - некоторые группы находятся в невыгодных условиях в связи со своими социальными корнями. Некоторые исследования показали, что характеристики семьи, из которой происходит опрашиваемый, частично объясняют социоэкономическое неравенство белых и черных (Дункан, 1969). Правдоподобно, что разные социальные корни играют важную роль в образовании социоэкономических различий для других этнических групп.

Ассимиляция - процесс взаимопроникновения и объединения, в котором личности и группы вливаются в общую культурную жизнь. Этот процесс включает четыре четких фазы: "контакт, соревнование, приспособление и ассимиляцию".

Выделяют семь различных типов ассимиляции: культурную, структурную, брачную (амальгамацию), идентификационную (отсутствие предубеждений), ассимиляцию в поведении при восприятии (отсутствие дискриминации) и гражданскую ассимиляцию (отсутствие конфликтов из-за ценностей и власти). Хотя эти различные типы ассимиляции связаны друг с другом, они не обязательно вытекают один из другого. Афроамериканцы, например, 1950-х и начале 1960-х претерпели культурную ассимиляцию, но не пережили полномасштабной включенности в клики, клубы и институции ассимилировавшего их общества-хозяина, то есть структурной ассимиляции.

Большинство экспертов признают сложность ассимиляции и подразумевают, что полная ассимиляция ряда групп (например, черных) в обозримом будущем маловероятна.

Идеал ассимиляции и теория расового цикла подверглись суровой критике.

Хорас Каллен (1924) доказывал, что не нужно ждать от иммигрантов отказа от своей культуры и идентичности как условия включения в американское общество.

В 1960-е годы критики доказывали, что национальность играет центральную роль в жизни даже самых аккультуренных групп (Глэйзер и Мойнихен, 1970). Для многих групп американского общества национальность - во многом символическая конструкция и играет сравнительно небольшую роль в их жизни (Гэнс, 1979; Уотерс, 1990). Альба (1985), например, писал о "сумерках национальности" среди американцев итальянского происхождения. Позже феномен возрождения национальности бросил вызов теории расового цикла и идее, что ассимиляция неизбежна. Произошло замечательное возрождение национальной осведомленности, даже в группах, чья культурная идентичность ранее была приговорена к исчезновению, таких как индейцы. Все вспомнили о своей национальности и начали разрушать традиционные американские ценности (Корнелл, 1988; Нэйджел, 1996).

Почему же национальность значима для одних групп, а для других - нет? Теория Гордона предполагает, что критическую роль играют предубеждения и дискриминация. Аккультурация недостаточна для полноправного участия в американском обществе постольку, поскольку "привратники" продолжают ограничивать доступ в окрестности, в первичные групповые ассоциации, а также возможности для экономического продвижения. Одна выдающаяся гипотеза состоит в том, что "раса" - физиологические различия в цвете кожи и других внешних чертах - определяет существенную разницу между меньшинствами, которые допускаются к ассимиляции, и теми, которые не допускаются (Кокс, 1948; Джордан, 1974). Другие точки зрения предполагают, что расизм (различное обращение с людьми различных "рас") зависит от исторических обстоятельств и что у американского общества есть потенциал ассимилировать людей различных рас так же, как и различных этнических групп (Мирдал, 1944; Уилсон, 1978)