Мирослав Немиров, "Русский журнал", 18 ноября

Самоназвание проституток во времена позднего СССР - если верить роману В.Кунина "Интердевочка", одному из главных хитов ранней (1987) Перестройки.

И одноименному фильму (кадр - из него), одному из первых произведений перестроечного кино.

Вообще, одна из первых волн наступившей тогда эпохи Гласности - волна публикаций в газетах о проституции в СССР и о том, как замечательно им, проституткам, живется.

Какая это есть работа лучшая на свете: шикарная, престижная, вся в неге, холе и роскоши, валютно (см. сообщ. "Доллары") высокооплачиваемая, культурная и со знанием языков.

А поскольку кругом один обман и попрание идеалов, Правды нет, Россия продана и Ленинский Путь закончился, всякая интеллигентная девушка просто обязана - - -

И называется такая личность не "проститутка" или "б~ядь", а шикарным заграничным словом "путана" или, вот, "интердевочка".

***

Быть падшей женщиной - приятно:
За сиськи всяк тебя берет,
Ходить ведет по ресторанам,
Деньжата пачками дает,

Но время быстро пролетает,
Уж замуж просится душа,
И тут девчонка понимает,
Что честь ей - ужас как нужна.

Так берегите честь, девчата!
Без чести просто никуда!
И трата-тата тратата
До свадьбы лучше - никогда!

Уж лучше без ноги остаться!
Полюбит, может, инвалид.
Бесчестной ж век одной скитаться,
Постыдный свой влачая быт.

1988, сентябрь, Ростов-на-Дону.

А это стихотворение меня, автора этих строк, в котором я в мягкой, увещевательной манере в духе примерно Э.Асадова обратился к этим заблудшим душам с призывом подумать о последствиях своего неправильного образа мысли.

(Хотя есть у меня стихи и бичующие порок без пощады, в которых напрямую рекомендуется:

Одно лекарство здесь - тюрьма! -

см. - ... хотя фигли там см., вот оно полностью, это стихотворение:

Люблю сношаться я порою!
Признаться в этом нет стыда!
Естественное и простое
Есть это дело, господа!

Ханжи, конечно, возмутятся,
"Да как посмел", - начнут вонять,
Но хватит Правды нам стесняться!
Всего важней нам Правду знать!

Возьмем, к примеру, проституток.
Конечно, мерзок их разврат,
И тут уж нянчиться не нужно,
Одна дорога здесь - тюрьма;

Но ежели девчонка парню
Отдастся честно, по любви,
Плохого нету тут ни капли, -
Один здоровый эротизм!

И люба коль тебе девчонка,
И ей притом по нраву ты,
Иди совокупляться гордо!
Довольно всякой ссать хуйты!

1990, январь, Тюмень

"Сексологи попозли по Руси, сексологи!" - восклицал в ужасе в 1988 году В.Белов в романе "Все впереди".

И это было: сексологи поползли, и приведенное стихотворение есть как раз типичная проповедь такого перестроечного сексолога.

***

Тем более, уже к началу 1990-х выяснилось, что все это неправда и что работа проститутки есть тяжелый низкооплачиваемый физический труд, полный антисанитарии, опасности, унижений, и вообще, всякой грязной и безобразной, каламбура ради скажем, хуйни - ничем не лучше - и не вышеоплачиваемей - труда, например, посудомойки.

Но это уже потом.

А сначала, в угаре ранней Перестройки!...

***

То есть, это соц-арт в чистом виде.

И притом уже в своей вырождающейся, становящейся - да к тому времени уже и ставшей массовой форме.

У Иртеньева, например, есть аналогичное стихотворение, может, притом, и получше моего:

Женщина в красивом платье белом
В туфлях на высоком каблуке,
Ты зачем своим торгуешь телом
От большого дела в стороне?

Или у Иртеньева все же чуть попозже? Но это уже неважно.

Меня если что и оправдывает в данной ситуации, так только то, что я никакого слова соц-арт еще и не слыхал, а писал такого рода стихи только ради смеха - раз - и для денег - два.

Причем - для именно честных денег! - мне их не Союз Писателей выдавал, а разные, незнакомые мне люди, которым я эти стихи рассказывал в устной форме. Это вот как было.

Это был февраль 1989, город Ростов-на-Дону.

Организованное и возглавлявшееся Тер-Оганяном А.С. Товарищество Мастеров Искусств "Искусство или Смерть!" проводила в ростовском Выставочном Зале на Набережной свою первую большую выставку (в официальном зале Союза Художников!) (и первую, наверное авангардистскую выставку в Ростове-на-Дону за последние 60 лет - последние ростовские авангардисты, о которых что-то известно, - это ничевоки начала 1920-х, да и те ничевочествовали больше в Москве, нежели в Ростове).

Выставка называлась (для смеха) "Италия имеет форму сапога", длилась две недели, заняв этот зал (довольно большой - меньше, конечно, Манежа, но побольше галереи Гельмана - примерно раз в 8) - весь, и это был период, когда мы, деятели авангардного ростовского искусства, катались, фигурально выражаясь, как сыры, говоря образно, в масле славы, и жировали кумы королям в лучах ее же: то есть славы: авангардизм был в СССР вообще, а уже тем более в Ростове-на-Дону, делом невиданным, и все нас за то, что мы являлись его представители, любили и чуть ли не носили на руках.

А еще впридачу там, на Набережной, были рядом друг с другом аж целых четыре пивные, в которых - во времена антиалкогольного угара! - пиво было наливалемо за малые деньги свободно и без малейшей очереди.

А еще и февраль был необычайно теплый - 16 градусов тепла! - в Ростове, который вовсе не пребывает в зоне субтропиков: вообще-то, в феврале в Ростове ходят в тулупах и собачьих шапках - и мы, участники товарищества, съезжались к открытию выставки, к 12 часам, и ждали, когда появится такой из посетителей ее, который выразит желание ближе познакомится с авторами, и поведет нас в какую-нибудь из упомянутых пивных: в "Якорь", "Рак" или "Ракушку".

И такой обыкновенно появлялся.

А если не появлялся - мы шли туда сами и ради денег - точнее, ради пива - читали стихи.

А.С.Тер-Оганян влезал на стул и объявлял:

- Господа! Поэт Мирослав Немиров сейчас вам прочтет стихотворение!

После чего я залезал на этот стул и читал - как раз вышеуказанные стихи и "На далеком Лонг-Югане" и всякий прочий упомянутый соц-арт, которого я тогда сочинял, - до фига, и - специально для чтения ради выпивки.

Люди нам за это покупали пиво. (Правда, бывало, что говорили при этом - нате, пейте, только со стихами своими отвяжитесь - но это уже частности.)

А потом нас кооператор Капа полюбил.

(Капа - он, собственно, и назывался так, потому что был кооператор, - настоящее его имя и фамилия были никому не известны - да он и не находил нужным их сообщать.)

И стал приезжать к закрытию зала и вел нас в соседний "Якорь", который был не просто пивной, а уже рестораном, и где стол уже ломился от заранее заказанных Капой яств.

- Ну, давайте, попи@здите про искусство! - призывал Капа, откупоривая и наливая, и, нужно отметить, не пытался высказать свое мнение об этом искусстве, а именно ему хотелось, чтобы мы - попи*дели о нем, а он - послушал.

("Кооператоры" - это была первая волна тех, которые впоследствии стали называться "новыми русскими" - скоробогачи, разбогатевшие... ну, это отдельная тема, описывать, на чем разбогатевали тогда люди, кое-что у меня об этом написано, постепенно опубликую.)

Так что в стихах:

Слава в достаточной степени мне по барабану:
Я ее, в общем, в количествах нужных - изведал, -

излагаются, среди прочего, и впечатления от той выставки.

Также см. сообщение Арбат - там про то, как мы, перебравшись в Москву, читали стихотворения за деньги на этой воспетой многими авторами улице на Юго-Западо-Западе центра Москвы.

***

"За сиськи всяк тебя берет" - там, понятно, Соня Мармеладова, панель от нищеты, все прочее из XIX века, но реально, как оно есть на самом деле, то - смешно сказать, но все дело в том, что им, этим - просто нравится такая жизнь!

В их представлении, это вот и есть действительно самая замечательная жизнь - и берет за сиськи, и ведет по ресторанам, и денег - - -

И предложи им за те же деньги другую работу - и даже не там санитарки или швеи, как пытались их перевоспитать в XIX веке, - а там типа секретаршей в офисе - во всяком случае, почище, в санитарном смысле, и более, между прочим, высокооплачиваемая, - так ведь - затоскуют, за - , и за - , и пойдут опять на панель или устроят бордель на рабочем месте.

Это 100 процентов так, это факт.

Подавляющему большинству из них нравится их грязная, опасная, антисанитарная и низкооплачиваемая работа - и другой им не надо.

Что, в принципе, понять можно.

Мне же вот нравится моя нудная, утомительная, однообразная и тоже низкооплачиваемая работа по тыканию в клавиши клавиатуры, а предложи мне чистую, престижную и высокооплачиваемую должность замзавминистра культуры, например, - так она и даром на фиг мне не сралась!

Таковы люди, такова, друзья, разность их меж собой.

***

Вот они, девочки (уже не интер) наших дней, сии труженицы пи%ды, при исполнении своих профессиональных обязанностей.

***

В 87 году моя Птичка путешествовала по стране СССР, предел суммы денег, имевшейся тогда в ее распоряжении единовременно, составлял не более 6 примерно рублей, поэтому передвигалась она стопом, жила на всяких хипповых вписках.

В Москве и Питере она подрабатывала написанием рефератов "Стратегия перестройки" - младшее командное партийное звено - всякие инструктора райкомов и т.д. - было тогда обязано проходить курсы? семинары? по новой политике Партии и Правительства, и, по окончании обучения, должны были сдать реферат. Работу Птичке устроил случайно один московский рок-музыкант, друзья детства и студенчества которого старательно пытались делать карьеру.

Как правило, инструктора райкомов ничего в перестройке и в книжках Горбачева не понимали и понимать не хотели, да это было и - кто помнит речи Горбаева, тот знает - невозможно: бурные потоки словесной воды, вычленить в которой какое-либо содержание - - - . Вот они с радостью и платили моей Птичке 10-15 рублей за такой реферат.

Некие московские девушки, посмотрев на то, как Птичка в поте лица переписывает от руки пятый реферат (внося там и здесь изменения - работать надо честно), и предложили ей:

- И чего ты мучаешься? Мы вот завтра путанить пойдем, рублей по 200-300 за раз заработаем, - пошли с нами.

Птичка удивилась - что же это за сверхвысокооплачиваемая работа такая, на которую притом человека с улицы можно взять без всякой предварительной подготовки? Что такое "путанить"?

Знакомицы объяснили:

- Ну, есть у нас приятели-иностранцы, тебя они с другими иностранцами познакомят - пойдем с ними в ресторан, посидим, выпьем, потанцуем, ну, потом пойдем к ним в гостиницу. Если сильно постараешься - могут и 600 рублей сразу подарить.

- Так это что ж - спать с ним, что ли? Проституировать?!!

Девушки возмутились

- Проститутки на трех вокзалах работают, а мы - путаним! Не сравнивай! Лексический состав контролируй!

Но Птичка моя отказалась, предпочтя лучше писать рефераты. Нравы в Тюмени, откуда она приехала в Москву, были, в общем, достаточно свободные, но пи&дой деньги зарабатывать - как-то считалось - тогда - все-таки западло. Не знаю, как сейчас.

Второй вывод из этой истории - тогда, в конце 1980-х, еще вполне возможной была непрофессиональная проституция время от времени.

Сейчас - вряд ли.

Система сложилась, экономическая модель ее нисколько не либеральна, а чрезвычайна даже дирижистска, баланс спроса и предложения складывается не стихийно, а очень даже контролируется и управляется, и выйти на панель без ведома, контроля и учета уполномоченных на то органов теперь...

Сомневаюсь.

***

А вот история о том, как веселый друг всех тюменщиков Олег Грибченков (см. о нем в Картиночках - Мундиаль 1988) - чуть не сделал карьеру сутенера.

Есть в Москве такая личность, называающая себя "Ворона", - московско-датская (несколько лет она нелегально жила в знаменитой Христиании - изучала опыт) старая, еще семидесятых годов, хипповка В.

Сейчас ей далеко за сорок, тридцатилетний (начала в 15) хипповый образ жизни на ней сильно сказался - болезни, то, се, в результате чего, например, весит она - при росте примерно 160 см. - килограмм наверно за 90 - тройной подбородок, прочие прелести - и вот.

Как-то в ее жизни наступил очередной трудный период, она опять оказалась без копейки денег, молодые хиппаны на флэт что-то не наезжали уже несколько недель - и, то есть, не привозили еду, сигареты и проч., - и она решила тряхнуть стариной и сходить немного попутанить.

Но времена теперь суровые, одной выходить, как сказано выше, и страшно и неприлично - вот Ворона и позвала Грибченкова сутенером при ней поработать. Чтобы он клиентов зазывал, товар расхваливал, о деньгах договаривался - и т.д.

Грибченков удивился, стал отнекиваться (с Вороной его связывает просто дружба и почтение к легенде московских подполий (а Ворона - в общем-то, немного легенда), а вообще он человек женатый, детей имеет и работает компьютерщиком). Но Ворона обрушилась с бешеной энергией:

- Моей смерти от голода хочешь?

- Ну, давай я тебе денег дам. Много не дам - сейчас я не особенно жирую, - но с голоду - не помрешь.

- Вот еще! Нужны мне твои подачки! Я хочу сама честно заработать! Опять же и - поможешь ты мне раз, ну два, а мне постоянный заработок нужен.

Пришлось смириться.

И поехали они к Интуристу.

Грибченков бросался к каждому, в котором ему казалось, что можно было заподозрить некую озабоченность:

- Девочку надо? Девочку хочешь?

Естественно, минут через 6 к нему подошли специальные люди с вопросами: кто таков, почему без спросу конкуренцию разводишь? Покажи дэвочку.

Гриб повел их к Вороне, которая скрывалась под аркой, ведущей в Госдуму.

Сутенеры были удивлены.

- Это - дэвочька?

- Да, - сказала Ворона гордо.- Я - самая старая проститутка в Москве. Я тут путанила, когда вы у себя в горах еще пешком под стол ходили!

- Убирай ее, слышь, - сказали Грибу крутояры-солидолы. - Москву не позорь, ладно?

Но бить не били, врать не буду.

***

Как-то я пожаловался моей Птичке:

- Сколько уж лет на свете живу, а живой проститутки ни разу не видел.

- Да ты же их сотни раз видел - удивилась Птичка. - Когда в Москву едешь, ты мимо них всегда проезжаешь.

Оказалось - да, видел, оказалось, у нас на Ярославке вот уж года два среди бела дня зимой и летом, при любой погоде, стоят девушки - обыкновенные, не красавицы и не уродки, подкрашенные, но не так, что уж совсем, - в театр идя, сильней красятся, в одеждах относительно облегающих, но без шика и откровенных обнаженностей - в опять же театре каком-нибудь публика пола Ж. в среднем выглядит куда более разнузданно.

Стоят они около дороги обычно по две под ручку. Как будто сейчас голосовать будут. Но не голосуют.

Это вот и есть, как оказалось, - проститутки.

Поодаль, где-нибудь за кустами, стоит пара автомобилей, несколько мужиков и кучка еще таких же девушек - группа прикрытия и проститутки, ждущие свою очередь.

Выглядит все это, короче настолько невинно и несоблазнительно, что польститься - это уж совсем очень сильно е@аться надо хотеть.

Так хотеть, как это русская народная пословица описывает:

- Да мне хоть волка мороженого, лишь бы жопа талая!

***

Кстати, раз так, то вот и полный текст стихотворения Иртеньева нашелся:

Женщина в прозрачном платье белом,
В туфлях на высоком каблуке,
Ты зачем своим торгуешь телом
От большого дела вдалеке?

Ты стоишь, как кукла разодета,
На ногтях сверкает яркий лак,
Может, кто тебя обидел где-то?
Может, кто сказал чего не так?

Почему пошла ты в проститутки?
Ведь могла геологом ты стать,
Или быть водителем маршрутки,
Или в небе соколом летать.

В этой жизни есть профессий много,
Выбирай любую, не ленись.
Ты пошла неверною дорогой,
Погоди, подумай, оглянись!

Видишь - в поле трактор что-то пашет?
Видишь - из завода пар идет?
День за днем страна живет все краше,
Неустанно двигаясь вперед.

На щеках твоих горит румянец,
Но не от хорошей жизни он.
Вот к тебе подходит иностранец,
Кто их знает, может, и шпион.

Он тебя как личность не оценит,
Что ему души твоей полет,
Ты ему отдашься из-за денег,
А любовь тебя не позовет.

Нет, любовь продажной не бывает!
О деньгах не думают, любя,
Если кто об этом забывает,
Пусть потом пеняет на себя.

Женщина в прозрачном платье белом,
В туфлях на высоком каблуке,
Не торгуй своим ты больше телом
От большого дела вдалеке!