Аврора Крейсер, "Новое поколение", 27 декабря

Новый год - это санкционированная календарем встреча с будущим. Отсюда колдовская притягательность этого праздника, отсюда рождественская ворожба, загадывание желаний и, конечно, сны. Сны, которым в сию волшебную пору приписывается особая, вещая сила.

Наша незабвенная Аврора Крейсер, как девушка мечтательная и романтичная, в преддверии новогодней феерии спит и видит сны. Грезятся ей, правда, не прекрасные принцы, одолеваемые матримониальными намерениями, а отечественные политики и бизнесмены, герои нашего времени, скандализовавшие общественность в уходящем году. Но тут уж у кого что болит.

И еще. Видятся они ей в будущем (раз уж праздник такой), хотя и не в очень отдаленном. Году, например, эдак в 2006-м. И потому предстают порой в несколько непривычном, даже нелепом с позиций сегодняшнего дня положении. Впрочем, подобных претензий, буде они у кого возникнут, наша Аврора Дримворковна не приемлет. Сны-с ведь

Старый знакомый - к демократическому процессу или покупке

Видела во сне Булата Забилова. Он играл за нашу сборную на чемпионате мира по футболу. Вот так: сидел в кафешке в своем супермаркете и резался со случайными посетителями в настольный футбол. Подхожу к нему, спрашиваю:

- Ну что, устроим дерби?

- Отчего же, - говорит. - Мечтал познакомиться. - И в свисток дудит.

Стали мы играть.

- От дел, - интересуюсь, - не отвлекает?

- Да какие дела! Купи-продай, политические баталии, ток-шоу разные - все в прошлом. Понял я, что мое призвание - футбол. Из амбиций только одна осталась - Кубок мира взять. Тем более что без меня, похоже, не обойтись. Где мы были?! А взялся я за дело - и вот пожалуйста: мы на чемпионате.

- Так футбол-то не всамделишный, настольный!

- С чего вы взяли?

Тут какая-то чертовщина начала твориться. Глянь, а убогие фигурки эрзац-футболистов выросли, ожили и превратились в резвых матерящихся мужиков. Мой визави вмиг обзавелся дивной футбольной тройкой - майка, гетры, трусы - и угрожающими, навороченными, как оснащенный фрегат, бутсами. И давай откалывать номера.

Побежал, споткнулся, упал, завыл, капризно потребовал носилки. Затем изменил планы и, не дождавшись санитаров, стал контролировать левую бровку. После чего сотворил маленькое чудо. Забрал мяч у своего же и, обведя всех, забил гол.

Упал на траву, ждет ласк партнеров. А те - хмурые, мимо проходят, плюются.

- Что ж ты, - говорят, - гад, своим забиваешь?!

А форвард наш как ни в чем не бывало.

- Какие же, - говорит, - вы свои?! Чужие вы, я бы даже сказал, чуждые мне. У нас взгляды на футбол не совпадают. Совпадали раньше, а теперь расходятся.

Тут к нему судья подходит:

- Вы, молодой человек, простите, за какую команду играете? Я так понимаю, не за этих. Значит, за тех?

- И не за этих, и не за тех. Я сам по себе.

- Что за ерунда. Нет таких правил.

- А вот посмотрим!

И он обратился к зрителям:

- Итак, мы слышали мнение участников сегодняшнего ток-шоу. А теперь послушаем мнение зрительного зала. Напоминаю, наша тема - имеет ли футболист свободу выбора?

Однако я так и не узнала ответа на сей животрепещущий вопрос. Участник-арбитр пошел на принцип и показал ведущему-форварду красную карточку, а публика отправилась в буфет. Сон досрочно прервался.

Праздные люди - к макростабилизации или выпивке

Видела во сне Жан-Жака Жанжакиянова. Будто бы сбылась моя мечта и я попала во Францию, в Париж прямо. Гуляю, значит, по Парижу, срываю васильки и лютики с Елисейских полей, пью сотерн через соломинку. Вдруг подле Лувра, из-за угла вываливает большая пестрая толпа возбужденных людей. Арабы, негры, китайцы. Идут, что-то кричат в мегафоны, машут транспарантами. Догадалась - демонстрация.

В общем, увлекла меня толпа. Вместе со всеми шумлю, исподволь разглядывая лица и пытаясь догадаться о причине митинга. Вдруг смотрю - что-то очень знакомое, почти родное. Пригляделась - и точно: в моем ряду второй справа собственной персоной Жи-жу. Одет бедно, но броско: в пиджаке явно с чужого плеча, из-под рукавов сиротливо выглядывают худые запястья.

- Здравствуйте, - говорит. - Вы, наверное, томитесь незнанием, для чего это собрание. А это я вместе с другими иммигрантами из третьих стран выступаю за то, чтобы французское правительство признало нас легальными.

- А вы, - говорю, - как здесь? Вас же вроде не пустили... то есть я хотела сказать, выдали. И вообще...

- Да-да, у меня непростые отношения с официальной властью, что с тамошней, что со здешней.

В воздухе мелькнуло еще одно знакомое, по-чеширски лукавое и самодостаточное лицо, и тут же растворилось.

- Ну а почему вы, к примеру, не в Лондоне? Или хотя бы не штурмуете английское посольство?

- Зачем? Мне в Великобритании жить.

Разговор заглох, да и китайцы стали на нас как-то подозрительно коситься. Уходить, думаю, надо. Желательно за Ла-Манш, проверенной диссидентской тропой.

- Значит, - спрашиваю отвлеченно, - вы профессиональный оппозиционер?

- Аврора, вы дура, что ли? Оппозиция - это так... Просто у меня старые счеты с французскими бюрократами: довести надо до конца то, что прежде не успел. А что до профессии... Но я вам лучше покажу.

Мигом мы переместились в Лондон. Ходим по какому-то конференц-холлу, пьем кофе-брейк. Люди вокруг снуют - с мордами явно нашими.

- А где, - интересуюсь, - сам?

- А он заочный срок отбывает. Шучу.

И подводит меня к громадному торту.

- Вот, не изволите ли видеть: макет будущего города-музея Семск-на-Эйвоне.

Смотрю - и точно: торт-не торт, а бисквитный город с домами и улицами, а объекты госимущества - склады, заводы, электростанции - будто медом помазаны.

- Слышали, наверное, о подобных проектах? Ну там, о городе Шекспира, воссоздающем атмосферу Средневековья, или Диснейленде... В нашем же Семске-на-Эйвоне время навсегда застыло в постперестроечной эпохе: провинциальный казахстанский городок, начало 90-х годов прошлого века... Эх, золотое было время! Каких людей дало! А какие дела вершились!

И ностальгирующий политик погрузился в ванильные воспоминания.

- И что же, вот это все вы планируете реставрировать здесь, в Англии?

- Нет, зачем же, - рассеянно вернулся к действительности мой проводник. Засучив рукав, он глубоко засунул тощую длань в бисквитные недра. - Кстати, знаете, чем мне симпатична западная демократия? Можно кидаться тортами!

И запустил плазменный ком в ближайшего соратника. Примеру последовали и все остальные. По уши в гоголе-моголе я проснулась.

Казенный дом - к амнистии или новому году

Видела в кино Мухтара Оплязова. То есть видела сон, будто сижу в кинотеатре и смотрю фильм. А в главной роли - он. Называется кино - "Властелин решеток". Жанр - политический пиар-триллер.

Значит, так дело было. Кандидат в президенты - гоблин - борется за победу на выборах. Претендент неказист, но зато мудр. А главное, он честен, прогрессивен и демократичен. Система же, которой он противостоит, косна и порочна. И в ходе предвыборной кампании безжалостно обнаруживает эту свою сущность, обрушивая на героя всю репрессивную мощь.

Герой, правда, не беден. Он - создатель и владелец многопрофильного холдинга, куда входят специализированные предприятия по лесозаготовке, комбинаты по пошиву тапочек, артели народных промыслов. Страховые компании, помимо традиционных программ предлагающие эксклюзивные страховки типа "украл-выпил-в тюрьму" и проч. В сфере услуг - тату-салоны. Сеть чифирных заведений.

Короче, олигарх. Но, подчеркнем, олигарх отверженный, похлебавший тюремной баланды и потому претендующий, как веком раньше российские социал-демократы, на роль выразителя интересов обездоленных масс. Оттого и не любит его официальная власть. И всячески гнобит. Здесь начинается экшн.

Его ротапринтные газеты, вещающие народу правду, закрывают. Спутниковые антенны его телеканалов обстреливают. В среде общественно-политической элиты даже зарождается новый аристократический вид спорта - стрельба по телевизионным "тарелкам". В конце концов нашего героя отказываются регистрировать в качестве официального кандидата на выборах на том пустяковом основании, что он гоблин.

На том кино и кончается.

И тут - надо же - в сюжет влезаю я.

- Вам не кажется, - спрашиваю, - что финал какой-то невнятный, не говоря уже о том, что конец грустный.

- Не кажется, - отвечает. - Главное, что кассовые сборы оптимистичные. Потом, насколько мне известно, на такой концовке настояли наши спонсоры, уж не буду говорить, кто. И наконец, я-то ведь сам давно уже не политик и не бизнесмен, я артист. Да вы взгляните на мое лицо: ну какой из меня президент?!

- Да уж, - говорю. - Известно, однако, что вы не только лицедей, но еще и продюсер...

- На полагающийся мне гонорар я действительно прикупил акции нашей кинокомпании.

- Уж не контрольный ли пакет?

Мой визави резко сменил тон:

- Контрольным бывает выстрел в голову!

Тут я испугалась и больше уже не решилась продолжать расспросы, а правда ли, что ему принадлежат две трети отечественной киноиндустрии, и на подходе оставшаяся треть, и что планируется сиквел, где гоблины в конце концов побеждают... Затем пошли титры, и фильму, то бишь сну, пришел окончательный зеэнд.