"Профиль", 26 мая

"Блондинка с синими глазами, двадцать пять лет, стройная, самостоятельная, без вредных привычек, увлекаюсь футболом, владею тремя иностранными языками, мечтаю познакомиться с неженатым мужчиной для серьезных отношений". Нормальное брачное объявление, наводящее на циничную мыль: "Дорогуша, если ты так молода, прекрасна и безупречна - что же ты никого не можешь себе найти естественным, так сказать, путем?"

Однако же жизнь полна неприятностей и объективных обстоятельств, так что всякое может быть. И брачное объявление - это еще не самый плохой способ познакомиться. Бывает хуже. Только я сейчас что-то не соображу, какой бы наглядный пример привести. Тем более что я видела людей, которые видели других людей, которые слышали о том, как одни знакомые их знакомых познакомились именно через брачное агентство и в результате все до сих пор живут счастливо и всерьез намерены умереть в один день.

Видимо, соседка моей сестры Марины, роскошная женщина Люська, тоже имела знакомых, слышавших истории такого рода. Может, поэтому, может - почему другому (например, из-за женской тревоги по поводу своего затянувшегося одиночества и абсолютной некондиционности попадавшихся на ее пути мужчин) Люська решила отдаться в руки крупного брачного агентства с превосходной репутацией. Это агентство настолько строго следило за размещаемой им информацией о желающих познакомиться, что наотрез отказалось принять Люськину фотографию пятнадцатилетней давности. Ей назидательно сказали, что ведь она бы, наверное, не захотела, чтобы ее обманули, - почему же она считает возможным обманывать сама? Люська, с одной стороны, немного огорчилась, но с другой - зауважала агентство и прониклась к нему доверием.

Так вот: прошло не так уж много времени, и Люська стала получать интересные предложения. Не сказать чтобы на нее обрушился шквал мужчин - но кое-что все-таки было, причем в количестве, позволившем Люське почувствовать себя секс-бомбой и начать привередничать. Например, она с ходу отмела пару интригующих посланий, начинавшихся со слов: "Всего через два с половиной года я выйду на свободу, и тогда ничто не помешает нам, дорогая Людмила, быть навсегда вместе..."

В результате строгого отбора в Люськином, пока еще теоретическом, гареме осталось двое весьма привлекательных персонажей: Вилли, канадец с очень далекими украинскими корнями, слегка говорящий на языке предков, и Андрей Петрович, холостой москвич без вредных привычек, больше всего любящий кошек и путешествия. И она вступила с ними в контакт.

По причинам географического характера быстрее случился контакт с Андреем Петровичем, оказавшимся вполне приемлемой кандидатурой: хоть и чуть старше Люськи, однако при этом он был, в сущности, довольно молодым; не жмотничал на рестораны и подарки; был приятен в общении, говорил комплименты, удачно шутил и строил планы на будущее. Люська тихо таяла - однако на всякий случай продолжала, пусть и довольно вяло, переписку с канадским Вилли. Мало ли что, вдруг пригодится?

Тем временем роман с Андреем Петровичем, давно уже ставшим просто Андрюшей, развивался по нарастающей. И вот наступило время "Ч": Андрюша намекнул Люське о желательности совместной жизни до гробовой доски. Люська намекнула, что она согласна.

Андрюша был мужчиной при большой квартире, и будущие молодые решили: после свадьбы они будут жить у него. А раз так, то в квартире срочно нужно делать ремонт. А ремонт - штука пачкучая, так нельзя ли, пока суть да дело, перевезти часть наиболее ценных вещей домой к Люське? Конечно, можно, что за вопрос.

В один прекрасный день Андрюша притащил в небольшую Люськину квартиру два гигантских плазменных телевизора, пару видеокамер, ящик с любовно упакованным кузнецовским фарфором, немного изысканной антикварной мебели, три картины Люське не известных, но явно старинных мастеров, антикварные же часы с ангелочками и финтифлюшками и еще какие-то скульптурки, тарелки и кучу мелкой, но явно дорогущей дребедени. Люськина квартира приобрела вид небольшого, но забитого под завязку музея.

В этот счастливый момент Андрюша отправился в супермаркет за шампанским, дабы отметить событие, но по дороге произошла некоторая неприятность: Андрюшу арестовали. Люська с нами не слишком делилась, однако же, видимо, было за что: все-таки на одну зарплату госслужащего средней руки с кузнецовского фарфора не поешь. То есть Андрюша просто-напросто имел возможность брать очень неплохие взятки, и Люська, между нами, не могла об этом не догадываться. Хотя, с другой стороны, взятки у нас берут практически все, кто может, а то, что арестовали именно Андрюшу, так это чистой воды невезение. Впрочем, всем остальным (я имею в виду всем, кроме самой Люськи) сразу стала понятна тяга блестящего Андрюши к не слишком роскошной Люське: похоже, он, предчувствуя грядущие неприятности, просто решил превратить ее дом во что-то типа "малины", где неправедно нажитое добро могло бы в безопасности переждать неблагоприятные времена.

Наверное, Андрюша был уверен в своей неотразимости. Наверное, он надеялся, что неприятности как-нибудь рассосутся и он вернется к верной влюбленной Люське, заберет хранимое ею имущество и... прощай, дорогая. Но женское сердце коварно: Люська, такая одинокая в своей набитой антиквариатом квартирке, очень быстро разлюбила Андрюшу, не желая связывать жизнь с преступным элементом, и оживила переписку с Вилли. Роман пошел; довольно быстро канадец решил, что пришло время знакомиться лично, и приехал в Москву.

С женской точки зрения законопослушный канадец и в подметки не годился блистательному Андрюше. Он был сильно старше, значительно толще и раз в сто скучнее - конечно, своеобразное знание русского языка в любом случае не позволило бы ему блистать при Люське интеллектом, однако он даже и не пытался. В основном Люська слышала от него жалобы на то, что в Москве все очень дорого, поэтому по ресторанам он ее в целях экономии не водил, а в качестве подарка преподнес майку с красным кленовым листом и коллекцию шампунчиков и пен для ванны, утащенных им из отеля.

Однако он был каким-никаким, а иностранцем, то есть транспортным средством, способным увезти Люську в новую красивую жизнь. Будь он отечественным экземпляром, она выгнала бы его половой тряпкой - однако же на безрыбье и рак рыба. Тем более великолепный Андрюша нанес ей такой психологический удар, что оправиться от него Люська могла только в какой-нибудь тихой и сугубо положительной гавани. А Вилли как раз и походил на роль такой гавани как никто другой, ибо был весьма тих и явно положителен.

Да и Вилли, надо сказать, заинтересовался Люськой до чрезвычайности, особенно после того, как она пригласила его к себе домой на обед. Причем потряс его вовсе не обед (между прочим, очень вкусный и элегантно сервированный) - нет, он был впечатлен антуражем именно что квартиры, в которой по всей углам было распихано то, что осталось от Андрюши, то есть антиквариат и дорогая бытовая техника последнего поколения. Вилли тут же смекнул, что Люська вовсе не является охотницей за богатыми женихами. А его-то в Канаде предупреждали, что все русские женщины - это голытьба, только и мечтающая обобрать богатенького и глупого иностранца! Да такой Люське с ее пейзажами семнадцатого века - зачем ей богатый жених? За это Вилли полюбил Люську еще сильнее.

Двухнедельное пребывание Вилли в России подходило к концу. Однажды вечером, сидя дома у Люськи и попивая кофе с пирожными, Вилли завел разговор об их совместном будущем - разговор пока осторожный, ни к чему не обязывающий, но намекающий на возможность обоюдоприятных отношений. Для начала, по его мнению, Люське стоило бы приехать к нему в Канаду - посмотреть, что к чему, и все такое, а потом уже можно будет определяться.

На этой приятной ноте в Люськину квартиру ворвалась группа милиционеров и парочка взволнованных соседей-понятых: проклятый Андрюша, которому грозило пять лет с конфискацией, в целях смягчения приговора честно поведал следственным органам, где именно он хранит купленные на неправедные деньги материальные ценности. Ценности тут же превратились в вещдоки, а Люська - в сообщницу.

Потрясенный, ничего не понимающий Вилли открыв рот смотрел, как представители правопорядка шуршат по углам и описывают в квартире его практически невесты все ее имущество. Ему самому невероятно повезло: его почти уже заподозрили в сговоре, недаром что сидел он на криминальном стуле под криминальной картиной. Но после установления канадской личности отпустили восвояси. Он ломанулся на родину в полном ужасе, дав себе клятву, что больше никогда в жизни его толстая нога не ступит на эту кошмарную российскую землю, где все вокруг - преступники, так и норовящие впутать иностранца в свои непонятные темные делишки. Думаю, что его страшная история любви до сих пор идет в чистоплотной Канаде на "ура".

Повезло и Люське: суд подумал и решил, что она никакая не сообщница, а просто несчастная одинокая дурочка, так что ей совершенно ничего не сделали. Правда, в процессе конфискации имущества Андрея заодно как-то само собой безвозвратно конфисковалось кое-какое Люськино барахлишко - немножко украшений и денежная заначка. Однако за свободу и любовь, как известно, всегда приходится платить.

Так что, похоже, за любовью все-таки лучше идти в полночь к сеновалу. Там хоть и темно, и мышки шуршат, и в спину сухая трава колется - но все-таки не так опасно. И опять же - романтика!