"Комсомольская правда", 11 февраля

ПИСЬМО К МУЖУ

Потому оставит человек отца своего и мать свою,
И прилепится к жене своей, и будут одна плоть.
Ветхий Завет.

***

О, моя любовь! В моем сердце все тает, в нем шумят ручьи, все зеленеет и цветет. Наша первая брачная ночь закончилась, и, пресытившись любовью, ты заснул сном глубоким, как смерть. Спящий, ты похож от отдыхающего дикого зверя. А мне не до сна. Ясный утренний свет льется из окна и окутывает мое нагое тело прозрачной розовой рубашкой. В Загребе, в этом маленьком, набожном и веселом городке, уже вовсю звонят колокола, призывая к воскресной мессе.

Я теперь миленькая домашняя богиня, которая думает только о церкви, кухне и детях. Ах, какое превращение за одну ночь из тигрицы в лань! Я твоя ЖЕНА. Я ангел, у которого отрастают крылья. Для тебя я буду ходить только голой. Никакой одежды, кроме обручального кольца, не признаю. Я смотрю на золотую ленту кольца на моей левой руке и прихожу в недоумение. Так мало! Закуйте меня в кандалы, наденьте наручники, посадите на цепь, застегните пояс верности и отдайте ключ господину моих дней и ночей, моей души и тела. Я не хочу никакой свободы. Попирай меня ногами, любимый. Входи в меня, словно нож. Пусть твоя любовь поражает меня, словно меч. Я лишь сосуд для твоих вожделений, раба, целующая твою руку. Я хочу лишь того, чего хочешь ты. Я мечтаю быть сломанной, грубо укрощенной. Я так люблю, когда плотское влечение придает твоему лицу красивую суровость завоевателя.

Понадобилось много лет неистовых совокуплений и целая армия солдат любви, чтобы открыть для себя счастье моногамии. Однажды в Швейцарии на озере Лугано я отчетливо захотела смерти. Я решила прыгнуть в зеленую воду и покончить разом все счеты с мужчинами. Мне было тридцать лет, и жизнь без любви не имела смысла. Я падала все ниже и ниже, презирая собственное тело.

Ты спас меня. Ты пришел в ответ на мои молитвы, потерявший голову от любви камикадзе. Ты всегда был непримиримым противником любых сделок и стремился из страны в страну, из постели в постель в погоне за каждой юбкой, хоть как-то отвечающей идеалу. Ты был похож на астронома, который ищет свою звезду, зная о ее существовании только по вычислениям.

За три года нашей трудной интернациональной любви мы сменили пятнадцать стран. Мы назначали свидания в тридцати трех городах мира, занимались любовью в более чем сорока гостиницах и шесть раз снимали квартиры. Мы укладывали чемоданы, получали визы, пересекали границы и оплачивали сумасшедшие телефонные счета. Наша жизнь - бары во всех аэропортах мира, где мы сидим, сплетя руки и истекая желанием. Снова звучит выход на посадку, ты целуешь мое холодное от горя лицо, и я ухожу, не веря в новую встречу.

***

Помнишь ту крохотную бедуинскую гостиницу в израильском городе Бершева по соседству с русским борделем "Красная шапочка", где номера снимали на час? Я лежала с приступом лихорадки, подхваченной в пустыне, и ты не мог отказаться от удовольствия взять мое раскаленное от высокой температуры тело. А помнишь полет в Бейрут? Самолет немилосердно трясло, когда мы заперлись в туалете. А пустой аэропорт в Дамаске, когда мы, как брат и сестра, спали в креслах? А маленький хорватский городок Пакоштане на берегу моря? Всю неделю я никуда не выходила, целыми днями читала Библию и пила домашнее красное вино, которое ты покупал в банках на местном рынке. Ты приходил ко мне, словно демон, привязывал меня к кровати, закрывал мои глаза шелковым платком, а мой рот - рукой, чтобы соседи не слышали моих криков. И я до крови кусала твои пальцы. А маленький отель в Опатии, когда ты ночью через окно влез в мою комнату на втором этаже, словно Ромео? А помнишь Петру, трехтысячелетний мертвый город из розового камня, где тебя обуял бес желания? Мы спрятались в расщелине между скал. Я, следуя какому-то чутью, посмотрела наверх. И увидела местных арабов, которые бесшумно, как кошки, сползлись к краю скалы, чтобы насладиться невиданным спектаклем. Ты пришел в ярость, как всякий голодный самец, и мы долго метались по пещерам в поисках надежного укрытия, пока на какой-то стоянке древнего человека я не облегчила тебе муки. А мои слезы в Праге при расставании? А ту маленькую, глубоко семейную гостиницу в Вене, где были такие удобные для любителей садомазохизма кровати, и я нашла использованный презерватив под подушкой, и горничная плакала, и умоляла ничего не рассказывать хозяину? А помнишь иракскую границу, когда мы сидели в машине, окруженные пограничниками, и ты с нелепо счастливым видом смотрел в окно на портрет Саддама Хусейна, а я под прикрытием куртки расстегивала твои брюки? А отель "Палестина" в Багдаде, когда ты фотографировал меня голой на балконе шестнадцатого этажа на фоне горящих нефтяных скважин? А тот вечер, когда бомбили город и ты назначил мне свидание во французском ресторане? Я пришла к тебе в шелковой юбке до пят и золотых туфельках. А ту ночь, когда тебя арестовали и решили выслать из Ирака, а я слезами вырвала тебе право остаться до утра? Ты оставил мне противогаз, медикаменты и прочел лекцию о газовой атаке. Я не слышала ни слова из твоей речи, только смотрела на тебя безумными глазами. Когда тебя увезли, я нашла отличное применение для длинных резиновых перчаток, защищающих при химической атаке. Я использовала их в разгар бомбардировки, когда красила волосы в ярко-алый цвет. А ночной Иерусалим, где, пьяная от любви и от вина, я молилась в пустом, чудом открытом храме Гроба Господня на Голгофе? А тот бар в Исламабаде, где мы впервые встретились? А белградский аэропорт, когда меня задержали на границе вместе с пятью китайцами, а ты прорвался ко мне сквозь все кордоны? А твой упавший при посадке в Дубае самолет? Ты, отделавшись легкими ранениями, тут же из аэропорта в два часа ночи позвонил мне в Москву, а я послала тебя к черту.

Ты находил меня всюду. Твой волшебный голос я слышала в телефонных трубках во всех городах мира - от Сингапура до Лас-Вегаса. Мы с тобой так редко ложились спать с намерением выспаться, и благодаря тебе я впервые узнала, что могут дать нервы и чувства в смысле ощущений.

***

Но в день бракосочетания ты растерялся. Ты выглядел как человек, которого долго били бейсбольной битой. Я помню твое замороженное лицо. А когда ты увидел свою девятнадцатилетнюю дочь, пришедшую тебя поздравить, я испугалась, что ты расплачешься. Вечер был чудесный, падал мягкий, тихий снег, такой редкий в Загребе, и старый город походил на рождественскую открытку. Я накинула короткую шубку на свое роскошное жемчужно-серое платье с блестками, которое, я знала, прикончит тебя.

Вся наша интернациональная компания укрылась в кабачке напротив старинной мэрии и в ожидании великого часа подкреплялась горячительными напитками. "Вот увидишь, в свадьбе есть какая-то магия, - задумчиво говорила мне моя подруга Жанна Агалакова, прилетевшая из Москвы на мое бракосочетание. - Все это кажется формальностью, но это не так. Да, вы живете в разных странах и редко видитесь, но в ваших отношениях появится особая теплота".

Уже в мэрии я подивилась тому, какие разные у нас свидетельницы. Вопреки всем традициям у нас две кумы. Две розы, северная и южная, русская и балканская. Белая роза - Жанна, изящная блондинка в элегантном черном платье. Ее красота со временем приобрела оттенок холодноватой изысканности. Красная роза - моя хорватская подруга Таня, жгучая женщина с копной алых волос, пламенем обрамляющей ее лицо. Жанна - это сдержанность, безупречность, этикет, респектабельность, чувство стиля, королевская осанка. Таня - это пылкость, эмоции через край, космополитичность, вызывающие наряды, шпильки, декольте и черные чулки, собачий ошейник на шее, бойфренд с коллекцией вибраторов, вегетарианство, походы к психоаналитику, тантрический секс, занятия самурайским мечом, борьба за права животных и гомосексуалистов... О Боже, что еще? Моя безумная экстравагантная Таня и моя ясная, сильная Жанна! Обе кумы добросовестно подписались под самым важным для меня документом, и мы с тобой наконец стали официальными "младенцами" (так на хорватском языке называют молодоженов).

***

Я сверкала от счастья, а ты... ты, Роберт, был похож на космонавта, выполняющего ответственное задание, который так сосредоточен на полете, что никто не может его отвлечь. Даже я. Мы вышли на улицу, и друзья по традиции осыпали нас рисом и сухими цветами мимозы. Потом в знаменитом ресторане Загреба в винотеке, где хранятся самые дорогие и благородные вина, официант одним ударом длинной наполеоновской сабли открыл для нас бутылку отличного шампанского.

Когда наша маленькая веселая компания села за стол, то выяснилось, что все мы, семь человек, говорим между собой на пяти (!) языках. Ели, пили и пели. Разумеется, "Катюшу", "Подмосковные вечера" и "Калинку-малинку". А как же иначе? Играл аккордеон, звенели бокалы, и мне, как всякой невесте, хотелось всплакнуть (такого рода события, как свадьба, всегда пробуждают истерические наклонности особ женского пола).

Но уже сутки спустя, в аэропорту, я была почти спокойна. Лишь натянуто улыбалась. Даже, не без горького юмора, пожелала тебе счастливого медового месяца. Мы признали нашу страсть, к тому же естественную, и освятили ее законным браком, чтобы она возвысила нас, а не развратила. Ты победил меня. Я твоя ЖЕНА. И мне доставляет удовольствие чувствовать себя побежденной. Я снова вхожу в мир старомодных спален и законной любви. И снова признаю, что за внешними условностями таится вековая мудрость. Ведь любовь и свобода несовместимы.

ИЗ ДОСЬЕ "КП"
Дарья АСЛАМОВА - автор нескольких эпатажных книг о похождениях "дрянной девчонки", среди героев которых - многие VIP-персоны.
Первый муж - предприниматель Андрей Советов. От этого брака у Дарьи дочь Соня девяти лет.
Новый супруг - известный в Хорватии журналист Роберт Валдец, ему 41 год. У Роберта двое детей от первого брака.