Алексей Пантыкин, www.globalrus.ru, 1 апреля
Поговорим просто так. Поговорим о вещах необязательных и потому приятных. Например, о личных водителях. Личный водитель - это удобное приспособление и модный аксессуар, выгодно подчеркивающий вашу индивидуальность. Знак того, что жизнь не просто сложилась, а удалась. Ваше тело перемещается в пространстве эксклюзивным образом - неисчислимое число лошадиных сил имеет привод к ладно сконструированному двуногому и двурукому механизму, который, в свою очередь, приводится в действие простыми звуками человеческого голоса.
Мужчина с личным водителем читает на заднем сиденье хрустящую газету, его жена мелко пудрит носик. Счастливы оба: они богаты и не скупы. Но в какой-то момент лицо личного водителя начинает им мешать. Чаще всего личный водитель обращен к хозяину своим гладким затылком, венчающим незыблемую дорическую шею, но от этого не легче. В самый неудобный момент его лицо вдруг возникает перед глазами - будто картинка из нехорошего сна. Как и положено ночному кошмару, личный водитель молчалив и абсолютен. Поэтому жена хозяина, вдруг решившаяся переспать с личным водителем, руководствуется отнюдь не похотью. Она вступает в схватку с подсознанием, желая победить видение, очеловечив его; добиться расположения могущественных высших сил, безраздельно властвующих над ее хорошо устроенной жизнью. Зато переспав, понимает, что ни на сантиметр не приблизилась к разгадке. Охваченная экзистенциальным холодом бытия, она утыкается на заднем сиденье лицом в пудреницу, стараясь не смотреть на сфинкса за рулем.
Ее супруг, потеющий тем временем в офисном кресле со множеством регулировочных рычажков, совершенно справедливо не беспокоится по поводу прочности семейных уз. Он полагает личного водителя тупым неодушевленным предметом. Впрочем, загадка маловыразительного водительского лица по-своему мучает и этого достойного во всех отношениях мужа. Обладая уже не по-юношески пытливым, но пока еще и не окончательно заплывшим умом, он решает в какой-то момент поставить небольшой естествоиспытательский эксперимент, постаравшись вызвать в механизме какие-то человеческие реакции. И, засидевшись в ресторане с приятелями, он задумывает покормить личного водителя и велит ему присоединиться. Результат превосходит все ожидания: водитель даже не очень хлюпает устрицами и держит вилку в правильной руке. Во время перемены блюд он молча интересуется архитектурным дизайном, с интересом разглядывая кессонированный потолок и свисающую с него люстру фальшивого хрусталя. Он деликатно отказывается от десерта и выходит на улицу покурить, стараясь не громыхать ботинками.
Довольный началом своей карьеры профессора Хиггинса, хозяин отправляется домой. После второго поворота водитель, впервые раскрыв чугунный рот, вдруг спрашивает: "А это в каком мы были ресторане?". Рассеянно глядя в окно, хозяин отвечает. "А кто это был в костюме, в таком, в синем?" - немедленно следует второй вопрос. И пока хозяин вместо того, чтобы думать над ответом, думает, на кой же болвану это сдалось, раздается: "Я смотрю, уважаемый такой человек, серьезный... да... Олигарх?!" - в лоб и с неожиданным нажимом спрашивает водитель. На кой ему, в самом деле, это сдалось, а? "А вот можно еще вопрос спросить, извините? Сколько стоит эта машина? А? Ну серьезно... А моя жена рассказывала, что устрицы даже в Анталии дорогие. Зато там были эти... как их... миногие... Она покушала там миногих, ага, а чего? Она тоже человек! Вот миногие - да-а-а-а-а... А устрицы, вы меня это... за откровенность простите, но вот я попробовал, фигня полная!" - несется из прорванной плотины.
Назавтра водитель пытается поддержать деловую беседу хозяина по мобильному телефону. Ему кажется, что его богатый жизненный опыт и природная смекалка совершенно незаменимы во всех и особенно в этой ситуации. Он оказывает своему боссу эту услугу совершенно бесплатно, практически по дружбе, ввиду того, что мы давно знакомы и в некотором смысле, понимаете, одна семья..." - "???!!!". - "Ну, я хотел сказать, что мы каждый день видимся, вот чего. А вы что, обиделись? Нет, ну правда, вам показалось, что я чего, не в свое дело лезу типа? Ну вот вы же уже за стол меня пускаете с собой, спасибо вам большое, я так и знал, что вы такой человек - хороший! Что, на работе проблемы? Моя тоже вчера... Домой, блин, прихожу культурно, а она...".
Теперь он улыбается каждое утро. Делает отеческие наставления хозяйским детям и треплет их по кудрявым головам. Его распирает нереализованный педагогический дар. В конце концов, он просто желает им добра, этим маленьким, но, в сущности, родным и близким людям. В машине всегда надо ездить в хорошем настроении, считает он. Радио "Шансон" замечательно способствует поднятию настроения. За ужином дети напевают неоформившимися голосами про "Владимилский центлал" и называют его "дядя Коля". Жена хватается за пудреницу, потому что сердце в ее возрасте еще не может болеть.
Его откровенность так и рвется наружу. Странно лишь, что он неспособен излить ее всю, когда в отсутствие хозяев калымит, подвозя провинциалов на Ленинградское шоссе за проститутками. Впрочем, ничего странного. С этими косными moujiks он не хочет даже разговаривать. В глубине души он понимает, что они ему не ровня. И всячески дает им это почувствовать. Он хвастается перед ними своей работой и постоянно говорит "мы". "Мы едем на банкет, мы на переговорах с партнерами по бизнесу, мы улетаем в Париж, мы купили эту машину в крутом автосалоне".
И вот в один прекрасный день этот витальный, полный жизненной энергии человек вдруг не является на работу. Восемь пятнадцать утра, а машины у подъезда нет, дверной звонок не заливается привычной долгой трелью, дверь не дрожит под ударами остроносого ботинка. Телефоны не отвечают. Больницы не располагают информацией. Морги молчат, как им и положено.
К вечеру появляются визитеры. Колбасоподобная женщина открывает напомаженный рот цвета жухлой гвоздики и, толкая перед собой лупоглазую дочь в возрасте пубертатных влияний, сбиваясь на плач, объясняет, что Коленька, сволочь такая, сколько раз ему говорила "не пей", разведусь с ним, негодяем таким, за что мне такое наказание, он мне всю жизнь испоганил, мерзавец, почему я такая несчастная, принял вчера в каком-то буржуйском баре на те деньги, что вы ему, люди добрые, хорошие, ногтя я вашего недостойная, платите, и врезался в мачту освещения, и теперь вот у машины крыло немножко помятое, ой, не погубите, простите, отработаем, всю жизнь работать будем, а отработаем. Женщина боится войти в квартиру и все оглядывается назад, а там, за ее спиной стоит (ну что же ты молчишь, осел) сфинкс в дешевом черном костюме, неподвижный и безмолвный, отсоединенный от руля и педалей. И где-то в глубине его студенистых глаз, в недрах этого загадочного лица едва угадывается глубоко затаенная мысль: "Гады! Гады!..". |