Мужчина ориентируется на местности по карте, которую держит в своем сознании, а женщина – только по уже знакомым ей ориентирам. Она знает, что здесь "с этой стороны" должен быть розовый киоск, после которого нужно повернуть. "Если розовый киоск окажется на месте, и я повернула куда всегда, значит, я правильно повернула направо". И если киоска не будет, то нормальная женщина уже не сможет понять, куда идти. Образ розового киоска первичен у женщины перед понятиями "право" и "лево". Сначала идет киоск как символ. Женщина ориентируется вот на эти символы, в ее сознании они первичны.
Так вот, то же самое с богатством. У мужчин правильные причинно-следственные связи. Если мужчина прилично зарабатывает, то он думает: "Вот, у меня теперь достаточно денег, чтобы купить себе такую-то машину. Он держит свое богатство перед внутренним взором, и покупает себе что-то, исходя их этого общего понимания своего благосостояния. Сначала идет понимание благосостояния, а затем из него выводится необходимость купить машину, соответствующую, скажем, своему статусу.
У женщин же причинно-следственные связи совершенно другие. Женское сознание идет от того, что у нее уже есть. "Если я купила себе шубу, значит я богатая" – думает про себя женщина. И она покупает себе шубу.
У женщины нет такого абстрактного мышления, как у мужчины. Сама по себе она не может понять, богата или нет. После этого она думает: "у моей подруги есть машина, а у меня нет. Может, я и не богатая? Срочно нужна машина. Значит, если я куплю машину, то я богатая".
"Стоит вазочка. Раз дома стоит вазочка, значит дома уютно. Но другой вазочки у меня нет. Но у Марьи Ивановны стоит другая вазочка. Значит, у меня дома неуютно, раз нет другой вазочки".
Мужчина исходит из содержания, например, богатства. У мужчины содержание всегда определяет форму. Так как он богат, то покупает себе крутую тачку, часы "Ролекс" за двести штук баксов.
А у женщины нет содержания, она не оперирует категориями содержания, и поэтому она бесконечно совершенствует форму – покупает и покупает себе всякие вещички. "Если у меня есть все эти вещи, то значит, я хорошо живу. А если их нет, то как определить, живу ли я хорошо?"
У нее есть представление, что если человек богат, значит у него должен быть дом и машина. Это первичные символы, именно на них и ориентируется сознание женщины.
Женщина живет прежде в мире знаков и символов, и если их нет, то она не знает, на что ориентироваться. Все эти вещи – это "розовый киоск": машина, квартира, вазочка. Другие покупают квартиры, но если у нас нет, значит что-то не то. Доходы ее мужа могут вырасти в десять раз, но если он при этом не покупает новую квартиру, значит, непонятно, есть ли у них благосостояние. 10 раз – это для женщины слишком абстрактно.
Мама одной знакомой, например, говорит: "У тебя ничего нет. У тебя нет даже машины. Раз у тебя нет машины, значит, ты живешь в нищете". Ее не интересует размер заработной платы дочери. Если бы ее зарплата была в пять раза меньше, но у нее, подруги, была бы машина, то мама считала бы ее более богатой.
Русская женщина начинает чувствовать себя богатой, когда у нее есть шуба. Как определишь, богатая ты или нет, если у тебя нету шубы? Непонятно...
Если нету розового киоска, то непонятно, в каком месте сворачивать. Если нет шубы, то непонятно, богатая ты, или нет.
Конечно, все это очень утрированные рассуждения, женщины не настолько тупые идиотки, но тем не менее, этот момент у них все равно присутствует. И нам, мужчинам, нужно его иметь в виду. У мужчины, в его сознании, содержание на первом месте, а соответствующие ему символы – на втором, у женщины же в точности наоборот. Не считаю, что у женщин абстрактное мышление начисто отсутствует. Оно есть, но оно вторично. Я здесь говорю о приоритетах.
Мужское накопительство и женское имеют принципиально различный характер. Мужчина исходит из содержания, он мыслит категориями содержательными. И под это содержание он подбирает форму. А женщина хочет покупать все эти вещи, чтобы доказать самой себе, что то количество денег, которое у нее есть, это много денег. Она идет от формы.
Мужчина любит женщину и решает с ней создать семью, поставить штамп в паспорте. Он уже духовно, идеально, видит себя с ней вместе, что они – семья. И штамп в паспорте, это некая форма, которая соответствует этому содержанию. Мужчина видит себя вместе с этой женщиной как семью, и идет ставить штамп. Семья, факт существования семьи, самое понятие о ней первично перед штампом, и, в общем, не особо в нем нуждается. Мужчина готов любить, заботиться и быть вместе со своей женщиной и без этого штампа.
А женщина нет. У нее все наоборот. Она думает: вот мы поставим штамп в паспорте, и тогда мы будем семья. А если штампа нет, значит и семьи нет. Несмотря на то, что она может прожить с этим мужчиной десять лет, завести троих детей, но если штампа в паспорте нет, то непонятно, есть ли у нее семья. Какая-то неопределенность. Женщина не видит содержания, если нету соответствующего ему символа. Поскольку чаще всего неспособна мыслить содержательно, то есть абстрактно.
Розовый киоск, штамп в паспорте, наличие машины – женщина ориентируется в первую очередь на эти знаки, а не на содержательную сторону жизни: общая карта местности, семья, уровень дохода в цифрах...

©kot-begemott