"Новое поколение", 26 апреля

ШКОЛЬНАЯ ПОРА

- Сат Бесимбаевич, все начинается с детства. Какие у вас о нем воспоминания?

- Я родился в колхозе Комсомол Илийского района Алматинской области в 1939 году в семье колхозника. До седьмого класса я учился в колхозе, потом до 10 класса - в 22-й школе в Алма-Ате. После учебы пошел на производство - сначала в колхоз, а потом на кирпичный завод в Бурундае. Я там кирпичи в печь обжига на тачке возил. Зарплата хорошая была. В то время, честно скажу, в материальном плане всем жилось плохо - отец получал всего восемь рублей пенсии.

- А какие наиболее яркие воспоминания школьных лет?

- Когда оглядываешься на пройденный путь, говорят, что вся жизнь пролетает перед глазами, как один миг. Я думаю, что это не так. В моем понимании, вся жизнь - что-то доброе, хорошее, приятное и, конечно же, что-то негативное, омрачающее, все откладывается в памяти достаточно отчетливо.

В послевоенные годы, сами понимаете, проблем было немало. Когда мы учились в начальной школе, мы не только осенью, но и весной ходили собирать пшеницу, свеклу. Найдешь - мама сварит, так и жили. Писали на оберточной бумаге, потому что тетрадей не было, на газетных обрывках писали. Так мы и учились.

А вообще, школьные годы как одно мгновение прошли. Это в любое время прекрасная пора. Думаю, детство у всех детей - это лучшая пора. Может быть, я не понимал, насколько тяжела была жизнь, а может, и понимал. Во всяком случае, мы преждевременно повзрослели - помогали родителям, наше детство было не таким, как в последующие годы или сейчас.

- Каким вы были учеником? Отличником, хулиганом?

- Я думаю, и то и другое. Что тут скрывать, все было. В целом учился я неплохо. В Алма-Ату ездил каждое утро на пригородном поезде с поселка Бурундай и обратно. Денег-то не было и приходилось ездить на попутках, на товарняке. Когда товарный поезд подъезжал к Бурундаю (а там у него стоянки не было), мы с другом выпрыгивали с него на полном ходу. Во время каникул мы все работали в колхозе.

- А любовь школьная была?

- Эта пора, конечно, без любви не проходит. У каждого школьника была любовь, и я не исключение. Тоже горевали, бегали за девчонками, но со временем жизнь расставляет свои акценты и приносит свою действительность. А товарищи мои школьные так и остались друзьями до сих пор.

- Часто с ними встречаетесь?

- К сожалению, времени нет, редко встречаемся. Месяц назад я был в Алматы и встретился там со школьными друзьями.

- Кстати, интересно, как вы, как человек, привыкший к протоколу и официозу, ведете себя со школьными друзьями? Не чувствуете себя скованным, обязанным соблюдать неписаные нормы и правила?

- Официоза там никакого нет. К ним я отношусь как к близким родственникам. Может быть потому, что редко встречаемся. Но мы говорим откровенно, доверяем полностью. Эта дружба проверена годами.

И если времени нет, то можешь запросто сказать: "Знаешь, времени сегодня нет", или прямо сказать: "Я этого не ем, того не хочу". И он не обидится. А можешь так же просто предложить: "Пойдем, попьем пива". Имеется оттенок взаимоотношений, присущий исключительно близким людям. разведчики и шпионы

- Как вы стали военным?

- Как и все молодые люди, я мечтал стать разведчиком. Под влиянием фильмов, книг я болел этой романтикой. Хотел так же научиться стрелять, прыгать, драться. Романтика! (смеется) И когда я поступил на юридический факультет КазГУ, на втором курсе, кажется, пошел в КГБ. Обратился туда, потом, помню, отвели меня к кадровику. Он мне сказал, если хочешь быть разведчиком, нужно хорошо учиться и быть общественником, заниматься общественной работой. Я ходил в секции, старался, активно занимался общественной деятельностью. Закончил с отличием.

После учебы меня направили следователем прокуратуры, но помнил, что кадровики КГБ мне сказали, что со временем возьмут к себе. И действительно, меня пригласили в Комитет и направили в минскую школу КГБ СССР. Там я закончил годичную школу и, приехав в Казахстан, начал работу оперуполномоченным. И, проработав более тридцати лет, прошел через все служебные ступени органов тогда КГБ, теперь КНБ. Последняя должность - председатель КНБ РК.

- Ни разу не пожалели о своем выборе?

- Нет, никогда, потому что это была моя мечта. Я был очень рад, что мне посчастливилось ее достигнуть. Конечно, трудности, проблемы в каждой работе есть, но когда человеку работа по душе, то жалеть не о чем.

Я действительно в разведку попал. Кто проявлял себя с лучшей стороны в контрразведке, того приглашали в разведку.

Направили меня в 101-ю школу КГБ СССР, а разведкой заведовало тогда Первое главное управление КГБ СССР (ПГУ). Там, в Москве, я проходил полную комиссию и тестирование. Мне предложили идти на двухгодичные курсы китайского языка. Но я знал, что за эти два года китайский язык выучить практически невозможно, поэтому попросил направить на отделение английского языка, который я изучал самостоятельно.

Меня там поднатаскали всерьез и по комсомольской, и по партийной линии, в то время возражения не принимались. Но я объяснил, что не хочу терять два года без пользы для Родины и для себя. А я к тому времени был уже женат. В конце концов меня проверили на знание английского языка и дали полсеместра.

Затем направили в Высшую дипломатическую школу МИД СССР. Там изучали английский и китайский языки. Закончив эту школу, я 17 лет работал по линии разведки.

В то время в элитные вузы Москвы, а тем более в дипшколу брали в основном москвичей, и то не всех. Но после майского пленума ЦК Компартии Китая у нас наметилось серьезное охлаждение во взаимоотношениях двух стран. Началась культурная революция, затем конфликты на Даманском и озере Жаланшколь. И, по-видимому, нас набирали для работы в этом направлении.

- А сложно попасть в разведку?

- Нужно пройти массу тестов. Причем сидеть за ними заставляли несколько часов подряд и задавали самые различные вопросы. И запутывали специально. Допустим, читают текст в несколько тысяч знаков: "В 1856 году в Антверпене произошел крупный пожар, в огне сгорели картины, потом все, про текст забывают и дают следующее задание: "А больше Б, Б больше С" и так далее, потом третье задание... и через полчаса спрашивают, что сгорело на пожаре в Манхэттене и в каком году. А мимо меня проходил один преподаватель и вдруг спрашивает: "Назовите трех кинокомиков". Я говорю: "Вицин, Никулин, а третьего забыл". Подумал... и говорю: "Шакен Айманов". Он говорит: "А кто это?" - "Это народный артист".

И на следующий день я получил высокий балл, а главный говорит: "Вон Токпакпаев фамилию своего соседа назвал, ему за находчивость балл прибавили".

- За рубежом довелось поработать?

- Да. В первый раз я был направлен в Китай в 1969 году. После этого были еще несколько командировок, в общей сложности - 17 лет в разведке.

- Насколько романтична судьба разведчика за рубежом?

- Да, это очень интересно, но сложно. Сначала присутствует ореол романтики, а потом приходит чувство осознания всей ответственности за дело, за Родину. Там очень большой риск, и он сильно ощущается. Например, во время встречи с нашим агентом-нелегалом или же во время выемки контейнера из тайника, операция длится вроде бы несколько часов. Но она требует самой детальной подготовки, после этого необходимо проверить, нет ли наблюдения, если нужно, то оторваться от них. Потому что если ты там находишься как легальный разведчик, то есть под "крышей" дипломата, журналиста или бизнесмена, то за тобой, как правило, следят. Причем отрываться нужно не так, чтобы они догадались, а так, чтобы они думали, что по своей оплошности тебя потеряли. Словом, не вызывая подозрений. За одну такую операцию разведчик теряет от трех до пяти-семи килограммов веса. Настолько это большой стресс.

- А под какой "крышей" работали вы?

- Поскольку я дипломатическую школу закончил, легендировали меня как второго секретаря посольства.

- Зарплаты хватало на достойную жизнь за рубежом?

- В МИДе зарплата была низкая, а за границей платили хорошо. В 69-м году в Китае я занимал самую, так сказать, нищую должность и мне платили по15 долларов ежедневно, примерно 47 юаней. В то время, по нашим данным, президент академии наук Китая получал семьдесят юаней в месяц. Представляете разницу?

Пекин тогда был большой деревней. На 5-10 юаней можно было вдвоем хорошо покушать в ресторане, куда китайцы не ходили, потому что жизненный уровень был очень низкий. И если два человека приходят в ресторан, то шеф-повар уже знает, что пришли двое. Проходишь в зал, а на столе уже два чайника, салфетки, две пачки сигарет. Потом в соседнем зале можешь заказать себе, допустим: "Эту змею нам зажарьте". И все это стоило очень дешево.

- На грани провала оказывались когда-нибудь?

- Было, конечно. Тогда некоторые районы города были закрыты для посещения. Я выехал в район Великой китайской стены для проведения тайниковой операции. Причем для прикрытия я взял с собой девушку из болгарского посольства, чтобы создать впечатление, что просто молодые люди выехали на пикник, а пикник я как раз организовал возле места закладки тайника. Кстати, болгарка ни о чем не догадывалась, я ее, как говорят разведчики, "использовал втемную". А на обратном пути мы решили сократить путь, поехали по проселку, заблудились и напоролись на пост. У меня с собой был материал, и если бы они проверили, тогда точно был бы провал. Все это произошло так неожиданно, что уничтожить я ничего бы не успел. Но нам повезло, проверять они не стали. Волнения мы никакого не проявили, но несколько килограммов, наверняка потерял (смеется).

А вообще ответственность очень большая и работа архиважная. И ты даже не думаешь о своей жизни, думаешь только о деле.

- А чем занимались в перерывах между загранкомандировками?

- Знаете, в период охлаждения советско-китайских отношений, спецслужбы обеих стран проводили операцию "через зеленую границу".

Суть ее была такова, что ввиду сложившейся в Китае сложной экономической ситуации, в период с весны по начало зимы, через границу в Союз проникало много перебежчиков. Этим пользовались китайские спецслужбы, засылавшие в этом потоке своих разведчиков. Нашей же обязанностью была фильтрация их на границе, отсев шпионов, обработка полученной от них информации и, по возможности, отправка их обратно, но уже с заданием по добыче необходимой нам информации. Я и возглавлял один из участков операции на границе.

СЕМЬЯ РЕЗИДЕНТА

- А как ко всему этому относилась семья?

- С пониманием. Супруга знала, что я работаю в органах. Наверное, супруг с супругой должны быть как один человек. У казахов же всегда к женщине, к матери относились с большим уважением. Даже то, что в азиатских республиках носят паранджу, а у нас - нет, уже говорит о высоком уважении. Благодаря этому у нас немало в историческом плане личностей-женщин, достигших высоких успехов, матерей, которые возглавляли регионы.

- А как лично вы относитесь к женщинам?

- С огромным уважением. Более того, я думаю, казахам еще нужно бы поучиться у евреев - у них же с самого детства, если родилась дочь, ее лелеют, любят, говорят ей, что она самая умная, красивая. На ней женится мужчина и начинает носить ее на руках и восхвалять за то, что она полюбила его. И даже род у них исходит от женщины. Потому что самый главный секрет - секрет отцовства достоверно знает лишь мать.

- Как вы женились?

- В студенческие годы познакомились, дружили. По любви женился. Вообще, наши девушки казахские очень красивы. Я бывал во многих странах, но таких красивых девушек не видел. Это не мое субъективное мнение, так говорят и иностранцы.

- Дети ваши уже выросли?

- Да. Старшая - Гульмира, работает в МИДе, внук растет. Сын, Даулет, бизнесмен, живает в Алматы. Там у меня двое внуков подрастают.

- Сегодня много разговоров, кто кому помог в жизни. Скажите, вы своим детям помогали?

- Долг любого родителя помогать своим детям. В свое время, несмотря на трудности, родители тоже пытались нам помочь.

Я помог своим детям закончить школу, закончить вуз. Кстати, учились они всегда хорошо, оба знают английский язык. А жизненный выбор они делали сами. Никакого блата нет. Да и время сейчас такое, что если человек непрофессионал, то его никто держать у себя долго не будет. Скоро, думаю, вообще протекционизм отойдет в прошлое, потому что приходит время профессионалов.

- У вас есть свой рецепт воспитания детей?

- Дети, как правило, рождаются тогда, когда ты сам молод, а когда ты молод, о каких рецептах может идти речь. Воспитывали как все, где-то по книжкам, где-то родители помогали. Это сейчас, с внуками, я веду себя иначе. Считаю, что с детьми нужно обращаться как с равными. Разговаривать с ними, объяснять, обосновывать. Если говоришь, что нельзя, нужно пояснить почему. Бывало, что я внуку объясню, почему вредно конфеты есть, а за столом он мне говорит: "Знаешь, дедушка, я эти конфеты есть не буду, а то у меня зубы болеть будут".

МИРОВОЗЗРЕНИЕ

- Как вы делите мир?

- На порядочных и непорядочных. Если человек порядочный, то я ему верю, если же он непорядочный, то я с ним больше дел иметь не хочу

- Несколько растяжимые и относительные понятия...

- Это честность, во всех отношениях. Наши отцы и деды ввели в обиход такое выражение: "С этим человеком можно идти в разведку". Вот это, я считаю, категория порядочного человека. Тот, кому можно верить как себе, с кем можно пойти за линию фронта. Здесь и честность его, и порядочность, и обязательность.

- Что вы не прощаете людям?

- Обман. Если человек обманул один раз, то, я считаю, он обязательно обманет и второй раз, и третий.

- Часто вас обманывали?

- Случалось, но об этом я говорю человеку в лицо. Сам я тоже не допускаю обмана в отношении других людей. Если обещал - сделаю, если не могу - не обещаю. Если что-то не получается, стараюсь сразу же сказать об этом человеку и объяснить, по каким соображениям. И того же требую от других.

- Опыт разведчика помогает лучше разбираться в людях?

- Я не говорю, что, посмотрев на человека, можно сразу же определить, кто он: хороший или плохой. Первое впечатление не всегда бывает правдивым. Поэтому нельзя делать выводы после первой же встречи.

- Поскольку мы договорились не говорить ни слова о работе, то пройдусь около нее. Вы сегодня возглавляете новый антикоррупционный орган. Этот вопрос тоже где-то рядом. Есть проблема нашего времени - трайбализм. Как вы к нему относитесь?

- В чистом виде - это ненормальное явление. Я его не признаю и считаю, что его нужно изживать. Знаете, когда я перешел из Национальной гвардии в Министерство обороны, со мной перешли несколько моих подчиненных. Тогда пошли слухи о том, что я привел с собой родственников и земляков. Я пригласил их к себе и спросил, откуда они. Представьте, ни одного земляка не было. Я их взял с собой исключительно за их профессиональные качества.

Вообще, трайбализм - это несколько извращенная форма того, как казахи определяли свою принадлежность к родам. Это в свое время было нужно. У нас естественный отбор проходил. Из истории мы знаем Спарту, где слабых детей сбрасывали в пропасть, то есть вмешивались в естественный процесс и проводили искусственный отбор. А у казахов все это проходило естественно. Мы кочевали, жили в юртах, слабые уходили сами. Но главным правилом было - не допускать кровосмешения. До семи колен родственники не должны были жениться друг на друге, чтобы потомство было здоровым. Для этого каждый казах и должен был помнить свою родословную.

РАЗГОВОР ПО-МУЖСКИ

- Наверняка вам спорт не чужд?

- В студенческие годы я занимался боксом, потом бросил. Во время службы, естественно, изучали боевые единоборства, до недавнего времени занимался теннисом.

- Драться часто приходилось?

- В детстве, конечно, как всем. Помню одну драку. Мы по вечерам ходили в кино в соседнее село. Как-то возвращаюсь домой с вечернего сеанса, а там парк был, и оттуда на меня налетели местные ребята. Я еле отбился и убежал. Но я знал, кто был зачинщиком драки. А утром мы с обеих деревень ходили сдавать молоко. Я дождался его на дороге, по которой он должен был пройти. Там мы и подрались. Я взял реванш.

- А за что бы вы сегодня ударили человека?

- За неуважительное отношение к женщине. За то, что он обижает слабых. Ударил бы, не задумываясь.

- Кстати, сегодня вам поручен весьма непростой фронт работы. Врагов много наживете, а они все сильные, богатые, влиятельные. Не боитесь?

- Волков бояться - в лес не ходить. За мной правда, закон, чего тут бояться.

Я не сомневаюсь, что мои противники будут использовать нечестные низкие методы противодействия. Более того, до меня уже дошла информация, что некоторые СМИ получили заказ любыми путями очернить меня и готовят серьезную информационную кампанию. Но этого я тоже не боюсь. И народ, и президент, и окружающие меня люди знают меня, знают, что я чист перед законом.

Будучи разведчиком, мне чаще приходилось смотреть в лицо опасности. Для меня сейчас главное - оправдать надежду народа и доверие президента.

- Но чего-то же вы все-таки в жизни боитесь?

- Одиночества. Сократ говорил: "Счастье - это когда ты кому-то нужен". Поэтому я считаю себя счастливым человеком. Я счастлив, что все эти годы, возглавляя силовые структуры страны, я тоже вносил посильную лепту в обеспечение стабильности и согласия в стране. Я благодарю судьбу и Создателя за то, что моя мечта стать разведчиком сбылась, за то, что мне довелось жить в это время, посвятить себя народу и Родине, за то, что судьба свела меня с Нурсултаном Абишевичем...

- Простите, перебил. Но говорят, что вы не то родственник президента, не то учились с ним в одной школе.

- До меня тоже доходили эти слухи. Знаете, даже как-то подошел ко мне известный в республике человек и спросил, кем же я Нурсултану Назарбаеву прихожусь. Я ему тогда сказал: "Знаешь, сколько мы знакомы с Нурсултаном Абишевичем, он ни разу не спросил, какого я рода или откуда я родом". Мы не родственники, наше детство прошло в разных районах, и в школах мы учились разных.

На самом деле мы познакомились с президентом в середине восьмидесятых годов. И я сегодня благодарен ему за то доверие, которое он оказывал мне все эти годы. И стараюсь оправдывать его.

- Ну и последний вопрос. Ваша биография весьма насыщенна и интересна. Ждать ли нам мемуаров от генерала Токпакпаева?

- Это вопрос будущего. В настоящее время он пока не стоит. Наверное, к этому нужно прийти и почувствовать необходимость этих мемуаров.

Талгат Калиев