"Казахстанская правда", 9 мая

В Казахстан он приехал по комсомольской путевке в 1964 году командиром студенческого стройотряда. Когда же спустя несколько лет Москва попыталась его отозвать, Димаш Ахмедович Кунаев сказал ему: "Там, таких как ты, много, а у нас Ежиков-Бабаханов один. Оставайся". Наверное он разглядел в энергичном двадцатипятилетнем Евгении ту масштабность мышления, которая свойственна руководителям государственного уровня. Но, как бы то ни было, эти слова определили дальнейшую судьбу Евгения Георгиевича, которая не отделима от истории страны. И как бы за минувшие с тех пор тридцать пять лет ни менялась жизнь, никто ни разу не сказал, что Кунаев в нем ошибся. А сегодня, отмечая свое шестидесятилетие, он с полным на то правом говорит: "Я был и остаюсь государственником".

Он был государственником всегда. И когда занимался строительством противоселевого сооружения на Медео в 1973 году. И когда с 1982 по 1985 год отвечал за строительство и городское хозяйство в ЦК Компартии Казахстана. Тогда же ему приходилось доказывать и отстаивать приоритетность социальных строек перед промышленными. Убеждать Москву, что нельзя развивать производство, осваивать новые отрасли, не создав условий для жизни и быта людей. Отстаивать интересы страны перед московскими проверяющими, нагрянувшими на самый "расточительный" объект - знаменитую алматинскую баню "Арасан".

- До Москвы дошел слух, что в Алма-Ате строится баня стоимостью в 20 миллионов рублей, - вспоминает Евгений Георгиевич. - Вопрос этот подняли на заседании Совета Министров СССР, который вел глава кабинета Тихонов. Сумма вызвала возмущение - для республики допустимой была смета по титулу в 3,3 миллиона рублей. Нам пришлось доказывать комиссии, что это не один объект, а комплекс из трех, что это не элитная стройка для партийной верхушки, а важное для города сооружение. А общая стоимость с учетом всех затрат едва достигла 12 миллионов. Обосновали все, и комиссия сочла, что перерасход составил всего 96,7 тысячи рублей. Скажу больше, автор СНиПов по баням потом сказал: "Зачем мы приехали? Это прекрасный лечебно-оздоровительный комплекс, и он должен был строиться по линии здравоохранения. Там нормативы другие. И вопросов бы не возникло".

Он был государственником и в бытность министром монтажных и строительных работ в конце 80-х годов, когда республика вводила в эксплуатацию до 9,5 миллиона квадратных метров жилья по всем источникам финансирования. И хотя отношения с московскими начальниками натягивались, республика стояла на своем - не будем строить производство, пока не будет развиваться соцсфера.

На эти же годы пришлась и одна из попыток реформировать экономику. Тогда схема трех "С" - самообеспечение, самофинансирование, самоокупаемость - стала внедряться директивно. Нельзя сказать, что был отработан механизм. Но идеология была провозглашена. Евгений Георгиевич занимал в то время пост министра монтажных и специальных строительных работ, и подведомственная ему сфера сразу перешла на третью ступень хозрасчетной схемы. Она позволяла освободиться от лимитирования зарплаты. Давала больше свободы в вопросах использования наработанного капитала, прибыли. Теперь предприятия были вольны в распределении оставшейся после отчислений в бюджет части прибыли. Они сами выбирали, что лучше, "проесть" их или капитализировать в увеличение основных фондов. С прицелом на отдачу в будущем. Этот подход впоследствии позволил многим предприятиям отрасли легче войти в рынок.

Ежиков-Бабаханов исходил с позиций государственности и когда возглавляемая им компания "Монтажспецстрой", опротестовывая решение Правительства Кажегельдина, обратилась с иском в суд. Бывший вице-премьер Казахской ССР, а затем и Казахстана, Евгений Георгиевич по принципиальным позициям разошелся с премьером и, уйдя из Правительства, возглавил частную компанию. Одну из тех, предприятия которой в соответствии с тогдашней стратегией Правительства, были "кинуты" при передаче отечественных промышленных комплексов иностранным инвесторам.

К слову сказать, монтажники дело выиграли - постановление Правительства (№ 195 от 18 февраля 1996 г.) было частично отменено. Правда, долги не все вернули. Но важнее другое: был создан прецедент, доказано равенство перед законом всех, в том числе и Правительства. А самое главное - эти процессы в немалой степени стали серьезным барьером на пути волюнтаристско-криминальной экономической стратегии. Возможно, в будущем эти процессы войдут в отечественные учебники истории как первые уроки демократии.

- Я ничего не имею против инвесторов. Более того, я уверен, что без иностранных инвестиций экономика не может развиваться. Но вопрос в том, как, на каких условиях они должны приходить в Казахстан. Я прекрасно понимаю, что западные предприниматели идут делать бизнес и получать прибыль. Но нужен разумный баланс национальных интересов и интересов инвесторов, - считает Евгений Георгиевич. - Я за то, чтобы любые образования, которые имеются в Казахстане, не превышали 50-процентной доли инвесторов. Ситуация, когда стратегические отрасли находятся в руках у западных предпринимателей, чревата не только тем, что капиталы формируются здесь и уходят за рубеж, но и тем, что на внутреннем рынке зачастую невозможно приобрести производимую в нашей же стране продукцию. С такой ситуацией мы столкнулись, например, когда возникла потребность в покупке меди. Она производится в Жезказгане, но собственностью республики не является. Компания предлагает ее нам по цене в два раза дороже, чем мы приобретаем на Западе. И, думаю, не мы одни. Так невольно и законопослушные отечественные предприятия способствуют уходу капитала за рубеж.

В этой истории с передачей Правительством Кажегельдина предприятий в управление усматривает Евгений Георгиевич и еще один мотив.

- В свое время экс-премьер заявил: государство - плохой менеджер, - вспоминает Евгений Георгиевич. - Он сумел внедрить эту мысль в общественное сознание. Отсюда логически следовало: в стране нет хороших мозгов, грамотных управленцев. А коль так, пусть нами управляют. Мне это напомнило приход Колбина в Казахстан. Он пришел с тем же постулатом: "Сколько может республика сидеть на шее у Союза?". За этим скрывался и "оргвывод" - плохо работаете. Правда, через два года он этого уже не говорил - факты свидетельствовали об обратном.

Наверное, такого количества проверяющих как при Колбине - от Госплана до ЦК - в республике не было никогда. Это были два года войны, вспоминают участники тех событий. Когда же стало ясно, что Казахстан не дотируется, а напротив, республика - донор, у первого секретаря тактика изменилась. Коль все хорошо у "кунаевских" кадров, место им в глубинке. Пусть там экономику поднимают. И министра Ежикова-Бабаханова отправил в Джезказганскую область главой обкома. Где монтажнику пришлось всерьез заняться... селом.

- Тем не менее это был полезный опыт. Может быть, именно там мне стали понятны причины неэффективности советской экономики, - размышляет Евгений Георгиевич. - В середине 80-х годов страна начала заниматься самоедством. Кредиты западных государств, национальные ресурсы проедались. Централизованное жесткое управление себя не оправдывало. А мы издевались над Китаем, где начали заниматься металлургией в деревне. Китай не страдал, как СССР, гигантоманией и уже предусматривал возможность изменения форм собственности. Там понимали, нельзя передать в частные руки гигант, можно - маленькое производство. Они начали с села, когда надвинулся голод, и одна чашка риса растягивалась на три дня. Спустя 15 лет Китай стал крупнейшим экспортером риса. Мы же это дело проследили. Хотя ученые прогнозировали варианты развития экономики и убеждали в необходимости перехода на хозрасчетные схемы. Тогда вопрос об изменении собственности не ставился - это была уже политика. Но мы начали по-новому читать "Капитал" Маркса, понимая, что он является настольной книгой многих капиталистов. Мы поняли, что корень наших проблем - в отсутствии мотивированности к эффективному труду. Но только собственность дает заинтересованность в результатах труда. В этом я убедился и в Жезказгане, сравнивая результаты падежа поголовья в частных подворьях и в общественных отарах. Тогда-то мы и решили в основу работы заложить принцип личной заинтересованности. Собрал я чабанов и предложил передать им отары... в аренду сроком на пять лет. При условии выполнения годового задания, независимо от того какое они сохраняют поголовье, через пять лет отара переходит в их собственность. Об этом новшестве тут же доложили Колбину. Хорошо, что в республиканских структурах работали профессионалы. Они-то меня и защитили.

Результатов эксперимента Евгений Георгиевич не дождался - в 1990 году его вернули в Алма-Ату на должность госсоветника, а по существу - первого заместителя премьер-министра. Но ценный опыт джезказганских фермеров, принципы хозяйствования, наверное, и сегодня могут сгодиться. Особенно с учетом нынешнего государственного курса на возрождение села.

Сегодня же ему приходится доказывать, что в споре "чистых рыночников" и государственников истина - за последними.

- С переходом к рынку началась эйфория, дескать, рынок расставит все по местам. Но я убежден: и рынок нуждается в регулировании. К счастью, это прекрасно понимает глава государства Нурсултан Назарбаев. И это понимание обеспечивает стране устойчивое поступательное развитие, стабильный рост объемов производства, ВВП, - убежден Евгений Георгиевич. - Но если говорить о роли управления, то на каждом этапе она разная. Надо объективно оценивать ситуацию. Воспринимать экономику как единое целое, не разделяя ее на микро и макро. И макроэкономические регуляторы использовать с позиций приоритетов реальной экономики.

Сегодня, возглавляя частную компанию, он по-прежнему убежденный государственник. И судя по тому, что недавно акционеры вновь избрали его президентом и председателем совета директоров ЗАО "Компания "Монтажспецстрой", эту позицию разделяют и его коллеги. Если говорить о ближайших задачах компании и ее президента, то они ясные: вернуть отрасль на те позиции, какие занимала она еще десятилетие назад. Доказать, что отечественные компании ни в чем не уступают зарубежным, и пусть и при поддержке западных коллег, но самим отстраивать свою страну и предопределять ее будущее.

Алевтина ДОНСКИХ